Марья-царевна из Детской Областной (СИ)

Остановилась в нескольких шагах и осторожно окликнула:

-Здрасте. А вы...

Незнакомец медленно поднял голову и хрипло просипел:

-Тебе чего надо, девка?

Мужчина. Лет сорока на вид. В простеньком коричневом кафтане, темных брюках, черных сапогах. Рядом, на земле, шапка, упавшая со смолянисто-черных волос. Лицо пересекал глубокий, застаревший шрам, ослепивший незнакомца на один глаз и потянувший вниз уголок рта.

-Почему сразу "девка", - обиделась Маша. - Я не... Так. Стоп. Что у вас с голосом?

-Чего?! - говорить ему удавалось явно с трудом.

-С голосом у вас что, говорю. Хрипите сильно.

-Да уж второй день...

Пощупать гланды Маша потянулась совершенно автоматически. Правда, дотронуться до горла ей не дали: перехватили запястье раньше, чем женщина успела хоть слово сказать.

-Ты чего руки распускаешь, девка?!

-Да folia Trifolii же! - возмутилась Маша. - Почему сразу "девка"?! Других слов не знаете?! Я, между прочим, помочь хотела!

Мужчина дернул уголком рта:

-Помочь! - с каждым мигом ему становилось все труднее говорить, и голос все чаще срывался на шипение: - Видел я таких помощников...

Дожидаться, чем закончится столь прочувствованная речь не было никакого смысла: Маша принялась рыться в сумочке. Как назло, косметичка со скоропомощными копеечными лекарствами, которую педиатр все время таскала с собой, под руку никак не попадалась - то ли выпала где-то по дороге, то ли Орлова просто забыла ее вчера дома, когда меняла сумку.

Женщина закусила губу, пытаясь вспомнить народные средства, способные заменить нормальные лекарства. Был ли такой курс в институте - Маша бы не рассказала даже под угрозой расстрела. Нет, по истории медицины точно что-то было, а вот именно углубленное изучение всяческих там травок на память не приходило совершенно.

Да и вообще. Даже если сейчас резко вспомнить про какие-нибудь бабкины средства - здесь ведь наверняка есть собственный врач, который, небось, такими же дедовскими методами и лечит. И вот тогда Маша со своими с трудом припомненными лекциями вряд ли будет "продвинутей" местного Гиппократа.

-Врач ваш где? - сухо поинтересовалась женщина. Наткнулась на хмурый взгляд и поправилась: - Лекарь местный? Почему не лечит?

А может, тутошние пациенты попросту не доверяют врачам, считая их банальными коновалами?

-Выехал пару дней назад, - хмуро откликнулся собеседник: - в Китеж у царя попросился.

Про Китеж Маша тоже что-то смутно помнила. Название когда-то где-то мелькало, но что с ним было связано - черт его знает. Впрочем, сейчас было не до того, чтоб изучать местные топонимы - следовало как можно скорее помочь пациенту. И для начала хотя бы прекратить мучить его расспросами - он же едва разговаривать может, хрипит, бедный.

Правда, умных мыслей в голову все равно не приходило: ну, здесь же наверняка нет никаких нормальных лекарств! Где в русской народной сказке, в которую Машу случайно занесло, найдешь хотя бы банальные мираместил и гексорал?

Хотя стоп. К слову о банальных. Есть ведь средства, которые сейчас уже практически не применяется. ну, от кашля например, тот же термопсис, которым еще даже саму Машу в детстве от кашля лечили. А раз так, можно попытаться припомнить что-то, что применялось дома...

Молоко. Горячее и с содой. Мама поила в детстве.

А от боли в горле - можно полоскать солью, содой и марганцем.

Если, конечно, в этой Нави марганцовка существует.

Но, по крайней мере, большую часть компонентов можно найти на кухне.

Осталось только обнаружить кухню. Тем более, что и самой Маше туда надо. Хотя бы для того, чтоб с голоду не умереть - а то, тот же Васенька даже по ступенькам за ней не пошел, не говоря уже о том, чтоб к этому, безголосому подойти.

Маша протянула руку, медленно, один за другим разжала узловатые пальцы мужчины, перехватившие ее запястье и мрачно поинтересовалась:

-Кухня здесь где?

Незнакомец вновь дернул уголком рта, и просипел:

-Пошли, покажу, девка, - на лице просто-таки крупными буквами было написано: мол, экскурсоводом работать не нанимался, но раз собеседница попалась такая неугомонная, то может стоит ее завести куда надо, да и позабыть там?

-Культура из вас, вижу, так и прет! - не удержалась от колкости Орлова.

Одноглазый медленно встал на ноги. Невысокий, коренастый, гиперстенического телосложения. Мужчина зябко передернул плечами - еще бы, при таком отвратном ларингите на земле-то сидеть! - наклонился, поднял шапку и, не удостоив Машу ответом, направился к одному из многочисленных зданий.

С точки зрения "полонянки" выбирал новый знакомец почти наугад. Таких одноэтажных строений вокруг вполне хватало, разницы между ними особой не было, но Орлова решила не спорить - в конце концов, местному жителю лучше знать.

Мужчина толкнул потемневшую от времени дверь, и наружу ударила волна горячего пара, потянуло вкусными запахами, послышались голоса... Одноглазый чуть склонил голову, шагнул через порог. Маша поспешила за ним.

В первый миг она даже рассмотреть толком ничего не смогла: некоторое время ушло на то, чтоб проморгаться... И лишь через несколько минут женщина разобрала, что же она видит: по кухарне сновали, бодро обмениваясь советами и командами, невысокие, самое большее по пояс Маше, человечки. В белых колпаках, фартуках, с кудрявыми волосами, щедро присыпанными мукой, они напоминали то ли пушистые облака, то ли овечек, невесть как забредших на кухню:

-Тесто! Митроха, за тестом следи!

-Три фазана! Девятко, ты принес фазанов?!

-Цветана, ты обещала заняться сбиванием масла!..

Маша даже посчитать не могла, сколько поваров сновало по кухне. То ей казалось, что из всего человек пять, не больше, то, чудилось, что перед нею бегают с полсотни кашеваров...

Человечки умудрялись быть везде и всюду: помешивать суп в громко булькающем котле, ощипывать птицу, сбивать масло, месить тесто, крутить в очаге вертел с цельной тушей, рубить яблоки для начинки в пирог, дробить на мелкие кусочки огромную сахарную голову...

У Маши от этой кутерьмы все перед глазами поплыло, и женщина, чтоб не упасть, схватилась за дверной косяк.

Одноглазый, похоже, был более привычен к подобному спектаклю. Мужчина шумно втянул крючковатым носом воздух и сипло выдохнул:

-Ни пользы от голбечников, ни выгоды. Только и знают, что кутерьму устраивать, а как до дела дойдет - одна сутолка.

На кухне словно стоп-кадр включили: все человечки в миг замерли в тех позах, в которых из застала эта короткая фраза. Даже варево в котелке, вздувшееся очередным пузырем, так и застыло, не решившись булькнуть. Облако муки, взметнувшееся по самый потолок и вовсе застыло в воздухе.

И в наступившей тишине чуть слышно звякнул тонкий голосок:

-Ты, свет-Одихмантьевич, нас не забижай. Польза с нас всегда есть. Не мы, так кто царский двор кормить - поить поутру будет?

Одноглазый мотнул головой в сторону замершей на пороге Орловой:

-Девку лучше накормите. Отощала так, что мослы торчат! - и не дожидаясь возмущенного Машиного ответа, шагнул мимо нее на улицу.

Применить собственные медицинские познания не удалось...

Оставалась надежда лишь на то, что после ужина - если ее сейчас все-таки покормят,- удастся выпросить кружку горячего молока и немного соды: все-таки, что не говори, а полечить этого "свет-Одихмантьевича" (что за идиотское имя!) надо было. Пусть даже и такими несовременными методами. Даже если вдруг выяснится, что у него не ларингит, а мужчина попросту сорвал несколько дней назад голос - теплое питье лишним не будет.

Стоило одноглазому уйти, как поварята тут же вернулись к привычным хлопотам. Лишь один, до этого момента бережно сметавший со стола в мешок ставшую ненужной муку, отложил в сторону небольшой ковшик и шагнул к Маше:

-Проголодалась, небось?

Орлова с трудом выдавила:

-Ага.

Поваренок - кругленький, розовощекий, с многочисленными эфелидами - веснушками, рассыпавшимися по вздернутому носу - потянул ее за руку от входа: