Ставка - Жизнь

Далее в комнате повисла гнетущая тишина, которая нарушалась только прерывистым дыханием младшего брата. А в следующий момент раздался стук в дверь, от которого Рональд посерел, и красивый женский голос промурлыкал, при чём сопровождалось это каким-то звуком, подозрительно напоминающим скрежет точимых о дерево когтей:

— Ронни, миленький, открой дверь.

Рон посерел ещё больше (хотя это было в принципе невозможно) и собрался было уже падать в обморок. Эзэниэл решил вмешаться, пока его горячо любимый братишка не откинул копыта (а кто возглавит род после ухода маман с папан на пенсию? На счёт своего будущего у него уже имелись планы, и в них не входило управление кланом), и, мягко оттерев плечом брата к шкафу, чтобы того не было видно, открыл дверь…. И еле успел увернуться от загребущих ручек вампирши, на которых красовались огромные ярко-алые когти.

— Ронни, ну что ты… — возмутилась было она, но, заметив, что перед ней стоит совершенно другой вампир, осеклась и смущённо опустила глаза. — Простите, а можно Рона?

— Я своего братика уже сутки не видел, сам бы хотел с ним побеседовать, — и глазом не моргнув, соврал он, отмечая про себя на будущее, что девушек вампиресс нужно держать подальше от себя — на двери явно проступали борозды, оставленные когтями.

— Но как? — расстроилась она. — Я же точно видела, как он влетел сюда!

— Простите, но его здесь нет.

— Аааа…? — хотела она задать вопрос, но, взглянув на непоколебимого Зэна, вздохнула, развернулась и пошла по коридору, принюхиваясь, словно ищейка.

Вампир захлопнул дверь и воззрился на своего младшего брата, который даже не дышал во время разговора.

— Она ушла, — насмешливо кивнул Зэн на немой вопрос братишки и, закрыв дверь на запор, опустился в кресло. Рон всё так же стоял, облокотившись о стенку, а потом медленно сполз по ней и сел на пол, вытянув длинные ноги.

— Фуууух, — облегчённо выдохнул он, проводя по волосам, и с благодарностью посмотрел на старшего брата, который сам того не подозревая спас ему жизнь. — Я твой должник.

— Что, всё так плохо? — поднял бровь Зэн.

— Не представляешь, — покачал он головой. Потом встал и, налив себе полный бокал виски, опустился в другое кресло.

Зэн, поразглядывав братишку несколько минут, поднял книгу с пола и вновь погрузился в чтение. Рон, огромными глотками истребляя спиртное, растёкся в кресле и думал о том, что он теперь из замка не вылезет, пока все гости не разъедутся, ведь покрывать его никто не будет. А выбраться из замка просто так не выйдет, так как родители предусмотрели его (и не только) тягу к побегам и перекрыли все тайные выходы. Теперь ещё осталось решить, как добраться до собственной спальни, в которой он мог бы окопаться до ритуала.

Так они и сидели в полутёмной библиотеке, занятые своими мыслями, пока не приехала очередная делегация. Зэн с тяжким вздохом оторвался от книги и, запрятав её в карман, поднялся с кресла встречать прибывших, которые по идее должны были быть последними.

Но вот день ритуала настал. Зэн его чуть не пропустил, так как он таки добрался до самого интересного места, в котором описывается древний семейный артефакт, который был добыт его далёким предком в пещере одного дракона. Этот артефакт, а точнее артефакты, представляли собой парные браслеты, выполненные из белого золота. На них не было никаких украшений, кроме рун неизвестного происхождения и значения. Его предок был магом и он предположил, что эти браслеты — телепортатор. Определил он это по исходящей от браслетов силе, но активировать их он так и не смог. А потом записи обрываются, из чего можно сделать вывод, что предок Зэна канул в лету, прихватив с собой и браслетики. Хотя очень может быть, что его предок наконец-то нашёл способ активировать заклинание и телепортировался подальше отсюда.

Подумать над этим как следует ему не дали. В его комнату влетела маман и, нагло вытащив его из кресла, за шкирку потащила в подземный зал, не обращая внимания на все его трепыхания. В конце концов, он сдался и просто повис в руках вампирши.

Кей, матерясь на нескольких языках сразу на весь дворец, шла по коридорам по направлению кабинета своего начальника. За эти дни она устала как собака. Придворные, впрочем, встречающиеся редко, так как девушка шла переходами слуг, шарахались от неё в сторону. Слуги уже привычно вжимались в стены или же сворачивали с дороги их придворного шибага. Все знали её крутой нрав, а если ещё и настроение паршивое — так вообще туши свет. А сейчас у неё было даже не паршивое настроение, а отвратительное.

Всё дело оказалось в том, что этот самый свиток, за которым её послал Айлен, оказался не у подводных жителей, а у эльфов. А эльфы (ЕСТЕСТВЕННО!!!!) отдавать его отказались. Ну а вы бы отдали национальное достояние подозрительной личности с волосами пепельного цвета и эльфийской внешностью? Конечно, нет! Вот и остроухие были такого же мнения! Не удивляйтесь, Кей просто сменила на время внешность, а то ещё, не приведи Боги, эльфы её запомнили (а это, несомненно, случилось бы) и покатили бы бочку на империю! Да Айлен бы её в салат покрошил за такую подставу! Вот ей и пришлось красть этот свиток из хранилища одного из самых влиятельных эльфийских домов. Её изрядно потрепало, пришлось запутывать следы, срочно избавляться от дорогостоящего амулета, полностью меняющего не только внешность, но и ауру, и во все ноги драпать в столицу, чтобы слить свиток начальству и забыть.

У девушки было только одно желание — помыться, так как во время дороги шанса такого не было, и выспаться по аналогичной причине.

— Простите, а вы к кому? — поинтересовался у несущейся девушки новый секретарь мага, а точнее сказать очередной.

Кей, которая уже подошла к дверям, остановилась, как вкопанная. Секретарь — смазливый парень лет двадцати — инстинктивно напрягся и отступил на шаг назад. Да, естественно, Кей понимала, что его просто не успели предупредить, и, может, в другой раз она бы вежливо ему разъяснила, кем она является, но в данный момент, как уже было сказано, она была не в духе, далеко не в духе. Поэтому парню не повезло.

Сам же парень об этом даже не подозревал. Он сейчас как-то не обратил внимание на это. А ещё он просто не захотел вспомнить то, что говорил ему его знакомый. А именно вот что. Его знакомый наказывал ему, чтобы он ни в коем случае и никогда ни при каких обстоятельствах и ни под каким предлогом не вставал на пути у придворного шибага, шефство над которым несёт Айлен. Но он про это даже не вспомнил. Естественно, ему и в голову не пришло, что такая умопомрачительная девушка может быть придворным охотником за древностями. И, честно говоря, он сейчас вообще ни о чём не думал, кроме как о самой этой девушке, которая показалась ему совершенной, мечтой мужчины, идеалом. Картинку не портили даже волосы, остриженные чуть ли не под корень. Но зато какого они были цвета….

Кей медленно повернулась вокруг себя и посмотрела на парня своими удивительными глазами, в которых сейчас отражалась долгая и мучительная смерть секретаря Айлена. Девушка словно загипнотизировала его. Да, ему было страшно. Но глаза притягивали. Да, он хотел отвести взгляд, а ещё лучше сбежать куда подальше. Но глаза этой незнакомки не хотели отпускать, они погружали в себя, словно в омут, в самой глубине которого тлеющими угольками вспыхивали красные искры. И секретарь летел к ним, летел к этим уголькам. Вот, ещё мгновение и он прикоснётся к ним и ощутит их уходящее тепло. Но стоило ему протянуть руку, как угольки вспыхнули и вокруг него уже бушует красное, сжигающее дотла, выпивающее все силы так, что даже закричать не выходит, пламя. Была только боль и ревущее пламя вокруг.

И если бы Кей не взяла себя в руки, то Айлен бы лишился своего нового секретаря. Она вдруг пришла в себя. Сначала её затопила ярость — всесильная, но слепая. А потом пришло понимание, что этот мальчик и правда ни в чём не виноват, что она сейчас может убить совершенно невинного человека. Раньше она тоже убивала, и чувства вины не было, но не сейчас. Наверно, вмешалась-таки совесть, которая видимо, уезжала очень далеко или впадала в летаргический сон. Так или иначе, но Кей потушила огонь в своих глазах. Потом прикрыла их, давая отдых, иначе они начинали слезиться, и, стараясь говорить нейтральным голосом, произнесла: