Разожженный (ЛП)

Когда Сетх предложил Исиде ягоду и сам вложил ее в губы богини, Осирис не сдержал дрожь в руках. Он пытался говорить о чем-то другом, чтобы отвлечься от сцены, происходящей на его глазах. Но его отчеты о растениях, посевах и чудесах природы не могли отвлечь его от заигрываний Сетха. Почему никто не замечал его поведение? Он всегда был таким?

Сетх даже начал очаровывать Нефтиду. У него не было стыда. Он хвалился своими недавними подвигами, и каждое достижение казалось выдуманным, а все слушали его. Как они могли верить, что Сетх спас от пожара целую деревню? Сетх никогда не поднимал и пальца, чтобы кому-то помочь, особенно, смертным. Даже Осирис не удержался и потрясенно слушал, поражаясь наглости Сетха, рассказывавшего о возвращении украденных младенцев родителям, помощи павшим духом подростком и спасении гнезда птенцов от голодной змеи.

Сетх поцеловал руку Нефтиды не в дружеской манере и пообещал, что она сможет сыграть с победителем после того, как он сыграет с Исидой в новую игру, которую он изобрел. Игра. Осирис фыркнул с отвращением. Время можно было провести полезнее, чем за играми.

Желая отвлечь себя от отвратительной игры Сетха, Осирис попытался убрать с лица мрачное выражение. Он кашлянул и сказал:

- Могу рассказать интересную историю.

Все посмотрели на Осириса, Исида подняла кубок и намеренно отвела взгляд, игнорируя его. Сетх заметил это и насмешливо изогнул губы.

- Так расскажи, - сказал Сетх. – Вот только меня мало интересуют инструменты фермера и достоинства разных типов навоза, - заявил он, взмахнув рукой.

Осирис старался не слушать его и заговорил:

- Фермер поведал мне, что на его поле ночью пробрался враг и посеял плевел среди его пшеницы. Это удалось понять, когда появились ростки, и плевел стало заметно.

- Потрясающе, - поджал губы Сетх, а потом переплел пальцы и опустил на них подбородок. – Продолжай же.

- Он спросил, могу ли я убрать сорняки сейчас, но я предупредил его, что, если убрать их рано, можно навредить пшенице. Я попросил его подождать, пока они не подрастут, а потом собрать пшеницу и сжечь плевел, - Осирис склонился, прижав руки к столу. – Забавно, что ростки плевела похожи на пшеницу. Но они не такие, как растение, которому подражают.

Осирис окинул комнату взглядом.

- У сорняков нет цели. Нет ценности. Они занимают ценное место на плодородном поле. Они не служат людям. И они, - он повернулся к Сетху и прищурился, - всего лишь помеха, которую вырывают и сжигают.

Сетх отпрянул в кресле, выражение его лица постоянно менялось.

- Может, стоило сжечь все поле, - заявил он.

- Это было бы расточительно, не находишь? – ответил Осирис, скрестив руки на широкой груди.

- Думаю, в этом разница между мной и тобой, - ответил Сетх. – Я бы не стал тратить время, спасая несколько колосков пшеницы, если можно сжечь все и посадить заново.

- Может, ты прав, - согласился Осирис. – Так проще. Но простой путь не всегда самый лучший. Борьба чаще всего закаляет.

- Интересный спор, - сказал Амун-Ра, быстро взглянув на Нефтиду, - но меня сейчас больше интересует музыка, - глава богов оставался нейтральным, и он решил сам сменить тему. – Осирис, каких музыкантов ты привел к нам в этот раз?

Осирис с неохотой отвел взгляд от Сетха.

- Ах, чуть не забыл. В последнем путешествии я встречал двух людей, создавших инструмент, который они назвали систрум.

Стол убрали, прибыли музыканты. Осирис обрадовался, услышав, как Сетх пытается забрать Исиду на обещанную игру, но она отмахнулась, сказав, что встретит его после того, как закончат музыканты. А потом его уверенность пошатнулась, когда она добавила, что музыка нравилась ей больше всего в визите Осириса. Когда Сетх заскулил, пытаясь заставить ее делать так, как он хочет, Нефтида вызвалась сыграть с ним первой.

Было ясно, что Сетх мешкает, так что Осирис приблизился и быстро поклонился Исиде.

- Хотел бы узнать, могу ли я пригласить… дорогого друга на танец?

Исида уставилась на Осириса, все еще недовольная после спора с Амун-Ра или по другой причине. Она ответила холодно:

- Даже не знаю. У тебя есть здесь друзья?

Сетх весело рассмеялся.

- Идем, милая Нефтида. Мы вернемся за Исидой позже, - он погладил шелковое крыло Исиды. – Не задерживайся, - сказал он. – Я уже хочу обыграть тебя в этой игре.

Осирис сжал кулаки и нахмурился.

- Я бы пригласил тебя, - сказал Сетх Осирису, - но, боюсь, для тебя это слишком заумно, - он сжал пальцы, пытаясь показать уровень интеллекта Осириса.

Осирис хотел ударить Сетха головой об стену, но смог сдержаться.

- Иди играть, Сетх. У некоторых из нас есть дела важнее этого.

Взгляд Сетха стал пронзительным, опасным, но Нефтида быстро шепнула что-то ему на ухо. Это хорошо сработало, потому что они вскоре ушли. Исида не обращала на него внимания, и Осирис повернулся к музыкантам. Их музыка разливалась по залам Гелиополиса.

Когда они закончили череду веселых мелодий, один из музыкантов вскинул брови, глядя на Осириса. Он кивнул, и, когда новая песня началась, он запел с музыкой.

Исида закрыла глаза и покачивалась, ее крылья трепетали, а каждый нерв будто подпевал ему. Ее голос был сильным при сплетении чар, но никто не мог петь лучше Осириса. Он пел о заснеженных горах, о долинах, где вскопанная земля ждала посева. О холмах с нежной травой и водопадах, что были такими высокими, что вода превращалась в облака по пути вниз.

Она затерялась в словах и мелодии. Исида знала, что могла вечно слушать его музыку. Она позволила голосу Осириса поднять ее до конца песни, и он осторожно опустил ее на землю и перешел к следующей песне. Его музыка наполняла ее спокойствием, но в то же время все бушевало. Наполняла радостью и ужасающим желанием. Оно было таким сильным, когда он пел.

Когда он обвил ее руками, это казалось естественным. Они тысячу раз танцевали вместе, но в этот раз все было иначе. По-новому.

Она ощущала, как песня перетекает от него к ней. Слова, которые он пел теперь, были тихими и нежными, но полными чувств. Он пел о скрытых желаниях и боли сердца. О местах, которые он еще не видел, и о выдуманных существах, что были такими красивыми, что он не мог описать их словами, чтобы не разрушить эту мечту.

Она закрыла глаза, они двигались вместе, и только к концу песни она поняла, как сильно дрожали ее ноги и руки. Осирис поддерживал почти весь ее вес. Он не был против, казалось, а следующая песня была уже без его пения. Осирис притянул ее ближе.

- Выйдешь со мной в сад? – тихо спросил он.

Она безмолвно кивнула, он взял ее за руку, положил ее ладонь на сгиб своего локтя. Они шли в тишине, Исида вдруг стала остро все ощущать: шорох ее крыльев, тепло его руки, то, как его ладонь властно обхватывала ее ладонь, словно он мешал ей сбежать, и беспокойное выражение его лица, а потом, когда они подошли ближе, запах цветов из сада.

Осирис сильно гордился своим зачарованным садом. Даже когда он отсутствовал, растения разных видов приносил посланник, к ним прилагались точные инструкции. Он нанял садовников, которые выращивали каждый вид, отмеченный табличкой. Растения размещались там, где росли лучше всего. Потому сад был разделен на несколько зон.

Одна напоминала пустыню, там были медленно растущие суккуленты, как он их называл. Другая была отведена под травы и овощи, большую часть которых отдавали жителям Гелиополиса. Среди фруктовых деревьев росли сотни разных летних фруктов. Акры были выделены для вьющихся лоз.

Кусты высотой с дома были усеяны ягодами разных цветов. Еще одна часть была для растений из холодного климата, и Амун-Ра веками оставлял это место прохладным. Тропические растения занимали противоположную сторону сада. Здесь были теплицы, навесы и гигантский дендрарий, где были все виды деревьев.

Исида любила сад и часто бывала в нем, когда Осирис отсутствовал. Она чувствовала его близость здесь, но, как и его, ее привлекали смертные. Пользу растений видели многие, но редкие могли отправляться в царство смертных и заботиться о людях там.