Сестра мертвых (ЛП)

«Воплотился в сем позор всего нашего рода. Как он мог презреть свою цель?…»

Малец сжался в комок, припал к земле, ни на миг не отводя взгляда от своего обвинителя. И со всех сторон из темноты доносились до него мысленные возгласы других, выражавшие полное согласие с обвинением.

Здесь собрались его сородичи.

Отовсюду, со всех сторон, во всех мыслимых лесных обликах подступали они. Среди ветвей и листьев, сучьев и коры – всюду, где был хоть малый клочок темноты, сверкали, в упор глядя на Мальца, бесчисленные глаза. Даже в воздухе, даже в земле ощущалось присутствие стихий, вернее, стихийных духов – и в конце концов Малец почувствовал их даже в зудении собственной кожи под густым мехом.

Кольцо деревьев, окружающее прогалину, было буквально пропитано духами стихий.

«Я пока еще не проиграл», – ответил Малец им всем разом.

По прогалине пронесся возмущенный треск сучьев:

«Но ведь ты же позволил дочери мертвеца ступить именно на тот путь, от которого ты должен был ее отвратить? Останови ее!»

Малец содрогнулся, замер, цепенея, перед древним деревом и бессильно уронил голову.

«Как?… Что я могу сделать?»

Стая птиц – черных, чернее ночи – сорвалась с ветвей дерева и ринулась на него. Малец отскочил, и птицы с пронзительным криком растаяли во тьме. Эхо их крика долго еще перекатывалось в ночи.

«Заставь ее…» – был ответ.

Малец отступил на шаг.

«Нет».

«Используй чары…»

Из собачьего горла вырвался низкий рык – ярость, закипевшая в душе Мальца, превозмогла стыд. Да, он был послан к Магьер именно затем, чтобы не дать ей узнать правду о своем прошлом, но сейчас сородичи требовали от него слишком многого. Он не станет вынуждать Магьер изменить свое решение. Он не станет воздействовать на ее разум.

«Никогда».

Воздух на прогалине сделался вдруг обжигающе горячим. Малец заметался из стороны в сторону, но жгучий ветер неизменно нагонял его. Ветви и сучья, камни и комки земли так и летели в него, хлестали со всех сторон. Тогда он припал к земле, скорчился, зажмурясь, и глубокая, непереносимая печаль, как волна, накрыла его с головой. Нет, он никогда не станет силой принуждать Магьер к чему бы то ни было, никогда не станет повелевать ею, как бессловесной рабой… но и никогда не покинет ее.

«Я с ней, всегда рядом, я буду направлять ее. Я пока еще не проиграл».

Жгучий ветер унялся, град камней и земляных комьев больше не молотил по его шкуре.

Тишина воцарилась так надолго, что Малец уже подумывал, не остался ли он опять один в лесу, но нет – он чувствовал, что сородичи рядом, что они просто молчат, молчат и размышляют. И наконец в его разум проникло понимание:

«Мы подождем».

Малец слышал свое собственное тяжелое и хриплое дыхание, ощущал неистовый стук сердца, зябкий холод остывшей к ночи земли. И больше ничего. Тишина стояла в лесу, и даже зуд под шкурой Мальца прекратился.

Дунул легкий ветерок, и беспечно зашуршала ему в ответ листва. Сумрачной стены деревьев, окружавших кольцом прогалину, больше не было. Ели и березы вновь росли так же беспорядочно, как было, когда Малец только появился на прогалине. Когда он поднял голову, все его сородичи бесследно исчезли – и теперь его окружал обычный, незамысловатый живой мир.

– Мале-ец! – донесся из темноты крик Лисила. – Мале-ец! Куда, сожри тебя геенна, ты девался?

Пес развернулся, прыжками помчался к дороге, но вскоре остановился, оглянулся назад и сел с выжидающим видом на полпути между трактом и прогалиной. Подкатил фургон, и Магьер резко осадила коней.

– Посмей только еще раз удрать – уши оборву! – процедила она.

Из фургона выбралась Винн, пошатываясь и растирая затекшие ноги. На ней были облегающие штаны, прочные сапожки и белая рубаха, плащ с капюшоном, едва доходящий до коленей. Без длинного серого одеяния Хранителей девушка выглядела непривычно, по крайней мере не так солидно.

– Мне плевать, как далеко от города вы намерены уехать! – выпалила она на одном дыхании, сердито косясь на Магьер, сидящую на козлах фургона. – Лично я считаю, что за целый день, не считая половины ночи, мы проехали более чем достаточно!

Прежде чем Магьер успела достойно ответить на это заявление, Лисил, восседавший рядом с ней на козлах, легко спрыгнул на землю.

– Я согласен с Винн, – сказал он. – И кстати, Малец уже нашел подходящую прогалину, где можно со всеми удобствами остановиться на ночлег.

– Если бы мы сели на какое-нибудь судно, – заметила Магьер, бросив вожжи, – оно доставило бы нас через залив прямиком к Вудранской бухте и устью реки Вудрашк. Тогда нам не пришлось бы тащить с собой этот фургон и, кстати, беспокоиться о том, где остановиться на ночлег.

– Я уже говорил это и еще раз повторю: никогда в жизни я больше добровольно не поднимусь на борт никакой плавучей посудины! – огрызнулся Лисил. – Чтобы меня опять сутки напролет выворачивало наизнанку – слуга покорный!

Они спорили так уже не в первый раз, но и эта привычная сцена не принесла Мальцу успокоения. И все же он, держа ответ перед сородичами, ни единым словом не покривил душой. Да, он никогда не изменит своей цели, но никогда и не попытается подчинить своей воле Магьер. Переубедить ее – иное дело, и на это у него еще осталось время.

Пока Винн доставала из фургона дорожные пожитки, а Магьер занималась лошадьми, Лисил с бурдюком для воды направился в ту сторону, где сидел Малец. Проходя мимо пса, полуэльф рассеянно потрепал его по голове, но тут же отдернул руку и поморщился.

– В чем это ты ухитрился вываляться? – проворчал он, вытирая испачканную ладонь. – И вот это – стихийный дух?! Клянусь моим несчастным, отбитым о доски задом! Мы всего-то первый день в пути, а тебя уже надо отмывать!

Малец улегся там же, где сидел, и так лежал, не сводя глаз со своих спутников, пока ночь окончательно не вступила в свои права.

ГЛАВА 2

Две с лишним недели спустя Магьер, с выразительным вздохом осадив своего мохнатого пони, терпеливо ожидала, когда Лисил нагонит ее.

– У, дурацкий мешок с костями! – бормотал он под нос, обращаясь к своему смирному коньку.

Покинув Белу, они направились по Белашкийскому полуострову вглубь суши, обогнули с юга Внутренний залив и двинулись на восток вдоль низкого берега Белашкийского залива. Добравшись до устья реки Вудрашк, Магьер решила продать фургон и лошадей и сесть на баржу, которая шла вверх по реке. Винн так выбилась из сил, что ей было безразлично, какой способ передвижения избрать, зато Лисил сразу же и горячо поддержал идею Магьер. Морские путешествия он ненавидел всей душой, на реках же не было качки, которая изматывала его бесконечными приступами морской болезни. Да и плыть по реке на плавно скользящей барже было куда предпочтительнее, чем с утра до вечера трястись на козлах фургона. Течение, хотя и встречное, было несильное, и баржа по большей части продвигалась вперед так же быстро, как фургон по тракту. Прибрежные дороги были хорошо расчищены, и упряжки мулов бодро тянули баржу вверх по реке Вудрашк – на юго-восток, все ближе и ближе к таинственному прошлому Магьер.

Размеренное, тихое путешествие наполняло покоем смятенную душу Магьер, когда она и Лисил дремали на палубе, прижавшись друг к другу под одним одеялом. Винн и Малец тоже держались вместе. Чем дальше вверх по реке продвигалась баржа, тем сильнее блекли в памяти события недавних дней, уступая место делам давнего прошлого… И Магьер в первый день пути с непривычной для нее нежностью льнула к Лисилу.

– Мы так мало были вместе, только вдвоем, – говорила она, теснее прижимаясь к нему. – Одну ночь, всего только одну ночь…

Лисил обнял ее и улыбнулся:

– Да у нас впереди вся жизнь. Лично я не намерен торопиться.

Магьер вспомнила, как он впервые поцеловал ее в старых казармах, где размещалась миссия Хранителей в Беле, в ночь, когда наконец завершилась схватка с Торетом и его шайкой. Речь, которую Лисил произнес, перед тем как застигнуть ее врасплох поцелуем, до сих пор отчетливо и ясно звучала в ее памяти.