Резонанс (ЛП)

Нив посмотрела на включатель на стене рядом с собой, тряхнула головой и нажала на него.

Лампочка в 400 ватт включилась в дюйме от головы юного плотника. Он испугался, потерял равновесие и упал со стремянки на спину.

— О боже! — Нив бросилась на помощь. — Мне так жаль! Ты в порядке?!

Он простонал «что за дела?!» и перекатился на бок, принялся потирать спину.

— Мне очень — очень жаль! Твоя голова закрывала ее, — она указала на лампочку.

— О, и это моя вина? — он сдул волосы с лица и постарался встать на ноги.

— Да. Именно, — она пошутила, чтобы он повеселел, но он не повелся, а пошел прочь.

«Это я заслужила».

Нив пошла за ним из мастерской, настраивая себя извиняться. Но было все сложнее, ведь время шло, а он все шел, не глядя на нее.

Ожидая шанс, она смотрела, как он расчесывает пальцами волнистые волосы, их медовые корни контрастировали с платиновыми выгоревшими прядями. Он голым предплечьем вытер пот с виска, а потом принялся отряхивать опилки с джинсов.

Наконец, он повернулся к ней, их взгляды пересеклись, и ей словно снова было тринадцать. Его глаза были как чистая синева Мальдив с глубиной Марианской впадины.

Он был из тех, чье появление в комнате все замечали. Из тех, за кем всегда стояла очередь из девушек.

Но, к ее удивлению, он вернул ее бесстыдный взгляд. Она не понимала, что это означало, но она не ощущала заигрывания. Она немного нервничала.

— Как долго это еще будет длиться?

Он смотрел на нее, словно не слышал вопрос.

— Грубой оценки хватит, — добавила Нив.

— Как тебя зовут? — он прищурился.

— О… — она вытянула руку. — Я Нив.

Он слабо, но понимающе улыбнулся, лицо смягчилось. Но он не обхватил руку Нив, а снял резинку с запястья и принялся завязывать волосы в хвостик.

Нив убрала руку, он пошел прочь от нее. Она обидела бы, но без волос на лице он кого — то напоминал.

— Прости, я тебя знаю? — спросила она.

— Тебе нужно пополнить словарный запас, — он поднял кусок дерева на стол и придвинул к центру.

Нив посмотрела в угол комнаты, пытаясь понять, о чем он говорит.

— Или тебе стоит перестать извиняться каждые пять секунд. А лучше оба варианта.

«Или я могу включить режим стервы и устроить тебе несладкую взбучку».

Она скрестила руки.

— Что случилось с парнем, снимавшем полки пару дней назад?

— Я за него, — он отмерил дерево и оставил отметку карандашом.

Нив огляделась, пытаясь оценить прогресс.

Прошлую выставку убрали, это было хорошо. Но ничего из десятков подставок, нужных для ее картин, еще не установили.

— Эм, так сколько еще времени понадобится?

— Не могу сказать.

— Завтра вечером открытие, и…

— Ага, этого не будет.

Сердце Нив сжалось.

— Почему?

— Время. Все просто.

Нив уставилась на кусок дерева, который он отменял. Из этого появятся подставки

— Нет. Нет. Я дала вам неделю. Я даже заплатила дополнительно, чтобы убедиться, что все будет вовремя.

— Слушай, Бив…

— Нив.

— Не важно, — он отбросил карандаш. — Я работал пять недель по четырнадцать часов в день, и если бы мне не требовались деньги, я бы не стоял тут, слушая твою чепуху. Так что отстань и позволь мне выполнять работу, ладно?

Он повернулся к бруску дерева.

Нив прищурилась. Что — то в его возмущении показало ей, что она точно его откуда — то знала.

— У тебя случайно нет брата? — спросила она. — По имени Ромер?

Он сухо вздохнул.

— Ты на него смотришь.

Брови Нив подпрыгнули.

Хотя его волосы были значительно длиннее, чем она помнила, он выглядел теперь старше, и его было сложно узнать. Она помнила противного мальчишку, а теперь он выглядел… измождено.

— Что? — он взглянул на нее.

— Ты так… изменился, — Нив указала на его волосы. — Ты меня помнишь? Я, кхм, Дилана… — «Что? Бывшая девушка? Брошенная?» — Мы встречались пару раз. Мельком.

Ромер смотрел на нее с такими же эмоциями, как смотрел бы на стену.

— Ладно, как насчет вечеринки в честь Хэллоуина четыре года назад? Я была медузой с подсветкой в зонтике…? Ты сказал, что я должна была победить…

— Ого. Так цепляться за комплимент целых четыре года, — он склонился и вытащил из — под стола пилу.

Нив не сразу поняла, что он сказал.

— Я ни за что не цепляюсь.

— Да — а–а, — насмехался он.

— Я просто напоминаю твои слова. Так работает память.

— Память выборочна.

— Да что ты говоришь? — она скривилась.

Ему разговор заметно надоел, он опустил пилу на стол и принялся потирать виски.

— Ты хочешь, чтобы я закончил вовремя?

— Ладно, прости, я тебе мешаю?

— Конечно, нет. Я же мазохист, — он потер спину.

— Я включила свет, чтобы помочь тебе, — сказала она, он продолжил работу. — Кто забивает гвозди в темноте?

— Тот, кому нужно забить гвоздь в двух дюймах от лампочки, милая.

«О».

— Эй, мне жаль. Я уже много раз извинилась, как ты сам указал. Можно хоть из — за этого не злиться?

Ромер молчал. Он даже голову не поднял.

Нив ощущала себя уязвимой и открытой, она укуталась в кардиган.

Это было плохо. Они уже выбивались из графика.

Если она хотела исправить ситуацию, нужно было проглотить гордость.

— Я могу с чем — нибудь помочь? Могу принести тебе кофе.

Ромер посмотрел на нее, сдвинув брови, но на его губах был призрак улыбки.

Он казался… обиженным?

— Что? У тебя аллергия на кофе?

— Думаешь, я не знаю, что он тебя подослал? — он выдержал минуту взгляд Нив и отвернулся к работе.

Его большие глаза не моргали, он смотрел мимо бруска, его движения пилой становились все агрессивнее, пока кусок не упал на пол.

— Ладно, о чем ты? — спросила Нив.

— Просто… не надо, — он нахмурился. — Знаю, у вас что — то было, но не опускайся до его уровня.

Нив ощутила облегчение, подозревая теперь, что злость Ромера с ней не связана.

Она обошла стол и встала перед ним, но он не поднимал голову.

— Ты был сегодня в УБК? — спросила она.

— Нет.

— Да, был, — кивнула она. — Потому он ушел.

— Может, перестанем играть в местоимения?

Нив уперла руки в бока.

— Дилан.

Карандаш Ромера завис над бруском, словно он забыл, что собирался сделать.

— Он был в УБК? — спросил он. — Сегодня?

— Да…

Ромер замер, потом облизнул губы и собирался продолжить работу. Но он, похоже, растерялся, так что взял линейку и отмерил брусок снова.

Нив повернула чуть голову, следя за ним. Но она не успела спросить, в чем дело, он опустил карандаш и прислонился к краю стола.

— Когда это было?

Глава 5

Кинетика

Ромер вошел в свою мастерскую и закрыл за собой дверь. Не включая свет, он схватил висячий замок с ржавого гвоздя и запер дверь. Запах горелой древесины орешника напоминал ему о заказе, но он был таким вялым, что ему было все равно.

Было за полночь, он устал. Но зато к выставке все было готово.

Одной проблемой меньше.

Он прошел задней части мастерской, выглянул в мутные окна. Казалось, в тысячный раз он залюбовался прекрасным видом.

Для остальных это была индустриальная гавань — голубая бухта, обрамленная огромными кранами и цветными контейнерами грузов.

Но для него это место значило больше.

Что — то было в нежном ветерке, в беспечных воплях чаек, что всегда пронимало его. Он не мог описать это словами, но проще всего было назвать это… свободой.

Он прошел в дальнюю часть магазина и разделся до трусов. Он бросил вещи в груду на непрочном стуле и рухнул на грязный матрас.

Пружины заскрипели под ним, напоминали железные кулаки. Он вытащил из — под головы тонкую подушку и отбросил, перекатился на бок и опустил голову на согнутую руку.

Он хотел прекратить эту привычку, но пальцы искали шрамы на теле. Шрамы, что давно зажили. Превратились в плотные серебристые следы. Шрамы уже не болели, но он страдал каждый раз, когда вспоминал, что они представляли. Шрамы пульсировали, когда его вены заполняла ярость.