Ангельская академия (СИ)

***

За час до начала занятий ангельская академия впустила гомонящую толпу студентов. По давешней традиции первого сентября учащиеся приходили, ни свет ни заря, и разбирали на грядущий учебный год самые выгодные места в аудиториях. Ученики старца Тимофея в этом отношении исключением не были.

Белоснежные двери распахнулись, и толпа свежеиспеченных третьекурсников с весёлым гомоном вломилась в родную аудиторию. На лицах юных ангелов ещё играла улыбка, но глаза уже расширялись от удивления. За кафедрой восседал никогда не приходящий раньше последнего звонка Тимофей. И судя по усталому виду, старик провел в учебном зале всю ночь.

Смущённые студенты, шушукаясь, толкаясь и то и дело оглядываясь на наставника, рассаживались по местам. Но старик, казалось, совершенно не замечал творившееся вокруг. Выцветшие глаза безучастно смотрели в пустоту. И даже когда кто-то опрокинул стул, преподаватель ничего не заметил. Полные недоумения студенты перешёптывались и всё больше волновались. Минуты бежали, а Тимофей словно окаменел. Но грянувший звонок вмиг расставил всё по своим местам.

- Ну, здравствуйте, мои дорогие! Простите, не заметил, как вы вошли. Задремал... Мда... Старость - это состояние души. И не важно, праведник ты или грешник. Раз состарился, это уже всё. Есть даже такая горькая пословица: молодости не вернуть, а старости не избыть. Мда... - Тимофей несколько раз тяжко вздохнул и спохватился, - Но я хочу начать учебный год вовсе не со старческого брюзжания. Честно говоря, я вообще хотел начать его иначе. Но что-то в последнее время не заладилось у меня с желаниями. Постоянно происходит как желаю вовсе не я.

Тимофей окинул взглядом юнцов и тут же заметил пылающую румянцем физиономию Андрия. Спохватившись, что ляпнул лишнего, Тимофей поспешил исправиться:

- Да что это я, в самом деле? Ною, как старая развалина, о вещах, к которым вы вообще отношения не имеете. Простите меня великодушно! И давайте перейдём к вещам насущным... Так-с! Как вы помните, в прошлом году руководство академии вняло моим просьбам и взяло курс на усиление практической стороны занятий. К великому моему огорчению, в нынешнем году концепция преподавания в корне изменилась. В ближайшее время у нас будут исключительно теоретические занятия.

По аудитории пронёсся удивлённый ропот, быстро перешедший в выкрики с мест. Старик поднял морщинистую длань и быстро пресёк нарождающийся взрыв возмущения.

- Пожалуйста, успокойтесь! Прошу вас! - дождавшись тишины, продолжил, - Дорогие мои, поймите, у нас выбора нет. Руководство меня в детали пока не посвятило, но уверен, что без серьёзных причин практику в мире людей никто бы отменять не стал. А раз так, то смиримся и примемся за учёбу по старинке. И давайте пожалуйста без возмущённых возгласов. Я же не сказал, что собираюсь пытать вас скукой. Вот и давайте начнём с самого интересного, - старик хитро улыбнулся, - Я даю вам пять минут, что бы каждый из вас сформулировал тему, которая кажется ему наиболее интересной для теоретического исследования.

Тут же перед учениками возникли чистые листки, а Тимофей опрокинул зависшие в воздухе песочные часы.

Спустя пять минут учитель перебирал листки. Косматые брови метались словно седые флюгера, гонимые бурями размышлений. Старик шевелил губами, причмокивал, потрёпанные крылья то и дело подёргивались. Наконец он оторвался от бумажек и объявил:

- Очень хорошо. Даже великолепно! Честно говоря, я и не надеялся, что вы заинтересуетесь столь фундаментальными вопросами, - старик захромал вдоль классной доски, - Надо же! На многие предложенные вами темы написаны сотни томов исследований, а вы всё равно хотите осветить эти вопросы в учебном процессе... А зачем?

- Потому, что вы изложите свежий взгляд на то, что давно изучено.

- Свежий? Игнатий, почему ты решил, что мой взгляд - свежий?

- Простите, я хотел сказать, свой собственный. Выработанный на основе жизненного опыта.

- Ну, что ж... Наверное, ты где-то прав. У людей считается позором, когда преподаватель учит чему-то, что сам знает только из книг. Помните: знания - полководец, практика - солдаты. Но пока у полководца нет солдат, ему не мешает поднатореть в военной науке. И у вас, дорогие мои стратеги, есть реальный шанс выработать свой собственный взгляд на интересующие вас вопросы. Ибо ваши пожелания автоматически становятся темами ваших курсовых работ. Думайте, размышляйте и пишите.

Аудитория на несколько секунд окаменела, а затем взорвалась воплями возмущения. Преподаватель разинув рот глядел на полное ярости махание рук и крыльев. От юных ангелов такого он просто не ожидал. Но привыкший за долгую земную жизнь ко всевозможным выходкам младого поколения быстро взял ситуацию под контроль.

- Тихо! - надтреснутый голос выдал максимум отпущенных децибел, - Не смейте позорить звание слуг Престола Господня!

- Это мы-то позорим? - единственный глаз Игнатия пылал не хуже огненного меча, - Как вам не стыдно! Вы обманом выведали у нас темы, которые для нас... тёмный лес! И заставляете по ним писать курсовую. Это разве справедливо?

Недовольство Игнатия тут же подхватили несколько голосов. Но в этот раз Тимофей не сплоховал. Сухонький кулак так шарахнул по трибуне, что грохот разнёсся далеко за пределы аудитории. Не ожидавшие такого развития событий юнцы мигом притихли. А старец степенно разгладив куцую бородёнку и старательно не замечая адской боли в руке, продолжил:

- Дорогие мои! Уж простите за мой жест отчаяния. Вовсе не хотел вас пугать. А теперь давайте спокойно, без сердца, обсудим ваши претензии. Что вас так раздосадовало?

- Вы хотите, что бы мы на третьем курсе смогли изложить своё видение фундаментальных понятий, о которых, с одной стороны, мы ничего не знаем, а с другой, имеем огромный объём библиотечной информации, в котором разобраться не просто даже академику!

- В этом ты совершенно прав, Андрий. Но это не вся картина. На самом деле, ваша работа будет не совсем теоретическая. То, что я поставил вас в невыносимые, по вашим понятиям, условия, является обычной практикой в человеческой жизни. А в этих условиях вам предстоит немало трудиться. И чем больше вы будете готовы к такого рода неожиданностям, тем успешнее будет ваша деятельность.

- Но как вы представляете нашу работу? Я не знаю даже с чего начать!

Тимофей глянул в полные страха бирюзовые очи, вздохнул и выдал:

- А вы попробуйте представить, что должны объяснить эти понятия ребёнку...

***

Закончив учебную пару, Тимофей счастливо заскользил искалеченной ногой по отполированному мрамору гигантской анфилады. Он обожал открывающийся с неё вид на кучевые облака. Здесь они казались наиболее естественными. И старик постоянно представлял себя плывущим в гондоле воздушного шара - пусть необычного, но простого и понятного человеческого устройства. Этот маленький уголок рая казался вырванным из прошлой жизни, полной боли и страданий, но такой простой и привычной...

Обычно старик позволял себе задержаться тут и помечтать, чем и планировал сейчас заняться. Но планам сбыться было не суждено.

- Тимофей, уж прости, что нарушаю твою душевную гармонию. Но это крайне важно.

- Конечно, пресветлый. Слушаю, - и старик обернулся к Гавриилу.

- Тимофей, твоя выходка со студентами, мягко говоря, попахивает обманом, - строгости в голосе архангела было хоть отбавляй, - Ты мне симпатичен, ученый совет тебя хвалит, академия возлагает надежды, но всему есть границы. Надеюсь, ты меня понимаешь?

- Да, Гавриил. Я всё понимаю. Всё. Но и ты пойми. Если мы готовим молодёжь к работе с людьми, то они должны быть готовы к любым непредвиденным оборотам. Просто обязаны! Ты прекрасно понимаешь, что изворотливость человеческой греховности не знает границ. А в последние годы, мне кажется, просто забил фонтан злой гениальности. И что ты собираешься этому противопоставить?

Но архангел неожиданно замолчал. Внимательные глаза долго и подозрительно изучали старика. Но в конце концов взгляд архангела потеплел.