Ангельская академия (СИ)

- Да... Это точно.

Покинув пределы Эдемского сада Андрий и Игнатий неторопливо шагали в сторону академии. Расправлять крылья настроения не было.

- А почему тебя заинтересовало грехопадние?

- Ну... Собственно, меня не само грехопадение занимает. Мне интересно, откуда пошло его отождествление с любовью?

- У... Друг Андрий, какие тебя вопросы заинтересовали! А ты не думаешь, что тут причина в том, что любовь может порождать как счастье, так и горе?

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ну, люди могли просто проклясть любовь. У них это запросто.

Андрий исступлённо обхватил голову. Полный горечи голос вопросил в пространство:

- Да, что делать-то?!

- Ну-ка, ну-ка прекращай! Отчаяние - грех! И немалый. Ты огорчаешься, что не справишься. Но это не причина пускаться во все тяжкие.

- И что ты предлагаешь? - Андрий готов был завыть, - Пойти к Тимофею?

- Нет, конечно! Зачем попусту беспокоить старика и расписываться в собственном бессилии? О! Я знаю с кем можно посоветоваться!

- С кем? Старшекурсники нам не помогут...

- Нет, конечно. Я не о том. Давай, обратимся к святому Петру.

- Ого! Далековато, конечно. Но мысль мне нравится. Летим!

К райским вратам они прибыли уже на закате. Но апостола поблизости не наблюдалось. Новоиспечённые третьекурсники удивлённо крутили головами, пока Андрий не заметил вдалеке странную точку. Несколько мощных взмахов позволили опознать в ней фигуру святого Петра. Еще несколько усилий, и перед ними предстал любовавшийся буйством красок заката апостол.

- Привет, юной поросли! Что привело вас в пограничный край? - и улыбнулся столь открытой и доверчивой улыбкой, что враз смутил ангелов,

- Э... мы хотели спросить...

- О, прошу меня простить! Всегда забываю! - и святой тут же стал необыкновенно серьёзен.

- Простить... За что? - студенты вконец растерялись.

- За улыбку. Ваша братия носит улыбку почти всегда. Это практически ваш герб, отличительный знак сил добра. У людей всё иначе. Я сам поначалу очень удивлялся, но потом мне объяснили. Видите ли, если человек искренне улыбается, то это несет гораздо больше энергии.

- Почему?

- А потому, что для полной счастья улыбки нам требуется куда больше божественной благодати, чем вам. Но и отдаём её мы больше. Теперь, понятно? А что у вас были за вопросы? - и старец опять осторожно улыбнулся.

Андрий с Игнатием тут же бросились сбивчиво рассказывать и про курсовую, и про Тимофея, и про темы. Пётр слушал их внимательно, ни разу не перебив, и, после некоторого раздумья, ответил:

- Блуд и любовь столь же разнятся, как грех и святость. Чего бы люди там не напридумывали, а Адам с Евой в раю грешили лишь тем, что ослушались Бога. То есть, вкусили запретного плода с древа познания. Возможно, будет проще рассматривать грехопадение через его противоположность? Расспросите о святости тех, кто в ней жил. Не меня, спасибо. Я жил давно. Много, очень много воды утекло с тех пор. А вам нужен свежий взгляд на проблему. О, как кстати! - и апостол указал на бредущую к вратам фигуру, - Летите, встречайте праведника. Редки они сейчас стали. Ох, как редки...

- А вы разве не должны его проверить? Почему вы решили, что он не грешник?

- Милые мои, я только встречаю. И встречаю только праведников. Это всего лишь предание, что я решаю пускать или не пускать. Тяжесть грехов и чистоту души определяет чистилище. Это мирское заблуждение, что чистилище - место, где душа, отягчённая несмертельным грехом может очиститься и последовать в рай. Это только одна из многих его функций. Вы это ещё будете проходить. А теперь спешите за новоприбывшим, а то смешается с толпой... - и Пётр залился звонким смехом.

***

Распахнув двери в приёмною архангела, Тимофей на несколько секунд впал в состояние глубокого изумления. Огромный, обычно пустовавший, зал мог дать фору любому перенаселённому муравейнику. Язык не поворачивался назвать творившееся даже столпотворением. Старый учитель впервые увидел, как ангелы заполняют весь доступный объем. Стремительно двигая крыльями, но сохраняя небольшую амплитуду, около трёх дюжин ангелов метались на разных уровнях. Они передавали какие-то списки, сверялись с записями, непрерывно что-то вопрошали во всех направлениях. Забывший обо всём Тимофей опомнился лишь когда почувствовал, как его настойчиво теребят за руку. Рядом стоял златокудрый ангелок и елейным голоском лепетал:

- Уважаемый Тимофей! Давайте я вас проведу.

Старец кивнул и нырнул в галдящий водоворот.

- Тимофей, прости могу уделить тебе только одну минуту. Что у тебя?

- Да, собственно, ничего срочного... Но позволь спросить, что происходит?

- Увы, ничего хорошего. Мир людей вот-вот превратиться в ад. И это не метафора. Самое печальное, что никто из аналитиков не может предложить ничего дельного. Одно можно сказать наверняка - сатана тут ни при чём. В аду тоже никто ничего понять не может. Ты только представь - туда внезапно начали попадать праведники!

- Как? Как такое может вообще произойти?!

- Хороший вопрос. По всей видимости чистилище перестало нормально функционировать. Мы с ужасом ждем орд нечестивцев. Ты понимаешь, что тогда случится?

- Но в раю немало святых воинов! Не может быть, что бы мы не справились с любым нашествием!

- Тимофей, опомнись! Мы не на Земле, мы в реальности Духа. А здесь нет сил, что могли бы противостоять запрету чистилища. Чистилище - это не контрольно-пропускной пункт. Это совершенно уникальное творение. Оно не принадлежит ни реальности Духа, ни реальности Пространства, ни реальности Времени. Серафимы размышляют над создавшейся проблемой. Большего я сказать тебе не могу.

- Но... Что же тогда делать? - старец был на грани обморока.

- Нужны те, кто знает, что это за враг.

- Когда мы таких найдём? А если не найдём? Надо припасть к ногам Всевышнего...

- Серафимы давно передали весть. Всевышний в курсе.

- И?

- И всё.

- Не понял. Прости, что это вообще значит?

- Это значит, что мы должны справиться сами. И кое-что нам уже удалось понять.

- Что?! Что?! - старик почти кричал.

- Сейчас данные перепроверяют. Нужно ещё несколько часов. Пока говорить бессмысленно. Завтра всё обсудим на заседании совета. На тебя уже оформлен пропуск. Не опаздывай!

***

С первых же слов новоприбывшего юные ангелы поняли - перед ними совершенно уникальный праведник. Ещё не успев произнести приветствие, Игнатий поразился полному безразличия взору. В голове сразу же родилось закономерное предположение: “Видать, натерпелся в жизни. Наверняка, мученик...” Андрий же был шокирован тем, что его приняли за деву, и окончательно добит полученным комплиментом. Познания в человеческом жаргоне были не велики, но эмоциональный фон сказанного просто сочился омерзительной похотью. Правда, поняв, что ошибся, новый обитатель рая искренне извинился, чем опять сбил с толку встречавших.

Дальнейшее общение перевернуло в третьекурсниках всё, что они слышали о душах, достойных нахождения в раю. Фома, а так звали нового знакомого, совершенно не восхитился местными красотами. Пение райских птиц его раздражало, отсутствие тяжёлой музыки угнетало. Он поминутно ругался, извергая конструкции немыслимой пошлости. Отсутствие какой-то неведомой “дури” вогнало его в глубокую печаль. А сладчайшие плоды заинтересовали только как возможное сырьё для самогона.

Вконец истомившись, Игнатий возмутился:

- Слушай, я не пойму, за какие такие заслуги тебя в рай определили? Что-то ты не похож на мученика за веру. Как ты умер?

- Как умер? Дык, встало мне всё поперёк горла. Ширнулся на всю катушку. Ну, и приехал к вам.

- Ширнулся? Это что?

- Ну, дури себе вкатил. Передоз, короче, организовал. Не ясно что ль? Суицид совершил.

Андрий с Игнатием окаменели. Перед ними стоял стопроцентный грешник, в аду которому самое место. Что делать в создавшейся ситуации студенты не знали. Первым нашёлся Игнатий: