Кружевница (СИ)

Утром меня растолкал зевающий Марк. Сообщил, что через четверть часа выезжаем, и мне лучше успеть сделать все туалетные дела. Управилась я быстрее. Да и чем заниматься возле ведра с ледяной водой? Чуть сбрызнула лицо и переплела косу. Вообще-то тело чесалось. Вчера я сильно пропылилась в дороге. Привычного теплого душа никто с утра не предложил. А ещё удивительно было ощущать себя голодной. Предложенный сыр и лепешку я проглотила за пару минут.

Дорога до приюта заняла почти неделю. Особых проблем не возникло. Мне удалось один раз помыться в лесном ручье. С Марком у нас сложились самые дружеские отношения. Он делился со мной сведениями о приютах, я же посвящала его на другие темы. Подробно рассказала и показала, как повязывают платок девушки, когда идут на свидание. Для Марка это все стало полным откровением. Я даже стала сомневаться в том, о чём рассказывала Фика. Или может, Марк не был таким опытным? Он мне честно признался, что в свои двадцать лет встречался только с одной девушкой и не совсем удачно. На третьем свидании девушка его грубо оттолкнула, хотя раньше вполне позволяла гладить себя по коленке. Я тут же дала Марку жизненный совет — попробовать ещё раз. Так как у девушки вполне могли быть женские дни, и лично к Марку она неприязни не испытывает. После этого моего замечания, парень онемел на пару часов. Потом стесняясь и отводя глаза, попросил рассказать подробнее. А мне не жалко. Я вывалила на бедного парня все сведения, что получила от Фики. Своим опытом я пока поделиться не могла, но щедро пересказывала чужие впечатления.

До приюта мы с Марком добрались, будучи уже лучшими друзьями. Я была довольна и спокойна за судьбу парня. Вот уж теперь точно ни одна девица не обведет его вокруг пальца. Марк же был воодушевлен. А блеск в глазах выдавал его желание сию минуту ринуться проверять на практике, полученные советы. Парень пообещал, что обязательно напросится сопровождать зимний обоз и расскажет обо всем.

В новом приюте мне совершенно не понравилось. Девочки спали в одной единственной спальне. Вонючий туалет был во дворе. Кормили три раза в день, но совершенно невкусно. Правда, через неделю я уже съедала полностью свою порцию, но всё равно очень тосковала по сладким пирожкам любимой Ихи. Ещё нас заставляли работать в огороде. Видя, как совсем маленькие девочки пропалывают огород, я молчала и делала то, что показывали. Вечерами еле доплеталась до кровати и падала без сил. Вообще-то я уже отвыкла от такой деревенской работы, а ведь мамке раньше я помогала.

На второй день жизни в приюте, меня вместе со всеми привели в учебный класс. Помощница настоятельницы раздала книги и велела читать историю жизни короля Ферна. Я с интересом полистала книжку, посмотрела картинки. Попыталась предположить, кто тут король Ферн.

— Почему ты не выполняешь задание? — строго спросила меня помощница.

Я недоуменно на неё посмотрела.

— Открой на тридцать шестой странице и читай.

— Э…э…. Простите. Я не умею.

— Ты не умеешь читать?!

— Ну, да.

— А цифры знаешь?

— Нет. Но считать до ста умею, — похвасталась я.

— Понятно, — женщина поджала губы и велела идти за ней.

Мы прошли через всё здание и направились в левый коридор. Поднялись на второй этаж и оказались перед кабинетом настоятельницы. Помощница быстро пояснила, что им досталась совершенно тупая воспитанница, которая в таком возрасте абсолютно безграмотна. Дальше они решали, что со мной делать. Помощница предлагала оставить всё, как есть, а настоятельница велела поручить меня какой-то Каме. Причем сообщила, что если за месяц я не выучу буквы, то так и быть оставят меня в покое.

Кама была одной из старших воспитанниц. Я узнала, что ей семнадцать лет, и она готовится стать помощницей. А то, что ей поручили обучать, восторгов у неё совсем не вызвало. Кама посадила меня в одном из маленьких классов. Быстро перечислила все буквы. Ткнула в книге, показав, как они выглядят, и велела до завтра нарисовать всё на листке бумаги.

Буквы мне понравились. Рисовать было не сложно. Мне у госпожи Риан приходилась сколоки и посложнее изображать. На следующий день, сразу после работы в огороде Кама пришла проверить меня. Я бодро пересказала ей все буквы и показала рисунки. Девушка пожала плечами, сообщила, что буквы не рисуют, а пишут и начала учить складывать их в слова. Вот тут меня ждало потрясение. Казалось бы что такого. Но невзрачные закорючки вдруг волшебным образом соединялись в звуки. Я не заметила, когда ушла Кама, пропустила ужин, опомнилась, только, когда стало так темно, что я не различала слова в книге.

Кама ещё раз приходила меня учить. На этот раз она показала цифры и простейшие действия сложения и вычитания. Цифры меня не привлекли. Нет. Я конечно, запомнила. Но не влюбилась так же, как в буквы.

Отныне у меня появилась одна страсть — книги. Через месяц, когда настоятельница решила проверить мои знания я уже читала быстрее всех. Она даже усомнилась в том, что я раньше не умела этого делать. А я отыскала в приюте библиотеку и пропала…. Теперь меня не возмущало и не раздражало никто и ничто. Я, как во сне, выполняла обязательную ежедневную работу, дежурила на кухне, а потом окуналась в мир книг. Дни пролетали незаметно. С удивлением обнаружила, что в один из дней меня послали расчищать дорожку от снега. Я так изумилась, что в этот день не читала книг. Да, честно говоря, некоторые книги я читала уже по второму разу. Приютская библиотека была маленькой. Я даже попробовала позаниматься математикой. Освоила умножение и деление. Но по-прежнему, эта наука восторгов не вызывала.

Ещё я вспомнила, что Марк обещался приехать зимой с обозом. Потому набралась смелости, и спросила помощницу настоятельницы. Та, привычно поджав губы, ответила, что в этом году обоза не будет. В тот день я не обратила на её слова должного внимания. Но через пару недель стала замечать, что порции каши стали меньше. Ещё через неделю кухарка перестала печь хлеб. Если бы не запасы овощей, что мы вырастили летом на огороде, я вообще не представляю, чем бы нас кормили.

Наверно, впервые за свою жизнь я ощутила чувство настоящего голода. Часто перед сном мне так хотелось кушать, что не могла уснуть до полуночи.

Иногда у нас появлялось немного еды. Оказалось, что некоторые девочки по выходным ходят на рынок и попрошайничают. В начале меня это шокировало. Но через пару недель, я сама готова была на все, ради небольшого куска хлеба. Настоятельница тоже стала напоминать ходячий скелет. Мне очень хотелось узнать, отчего в приют не присылают еды, но не осмеливалась задавать вопросы. Зато с воодушевлением приняла предложение одной из девочек пойти на рынок.

— Я раньше с Томкой ходила, — просвещала меня Нура. — Но она совсем слегла. Слышала, как она всю ночь кашляла?

Молча кивнула. В спальне у нас было холодно. Половина воспитанниц давно болели. Удивительно, что я в этой ситуации ни разу не чихнула.

На рынке Нура уверено повела меня к какому-то постаменту. Сложила у ног пустые котомки и велела вставать рядом. День был морозным. Уже через час я стучала зубами от холода и с трудом отогревала пальцы своим дыханием. Понятно было, что долго мы так не простоим. За это время, нам кинули всего пару картофелин и небольшую лепёшку.

Нура тоже замерзла, хотя зубами и не стучала. Но посиневшие губы выдавали её состояние. Я уже хотела спросить, не пора ли возвращаться, когда к нам подошел высокий мужчина, поставил рядом мешок, развернулся и пошел прочь. Меня так поразила внешность господина, что я не сразу опомнилась. Никогда не видела таких людей.

— Ливиец, — прошептала подруга.

Так вот они, какие жители севера. Мы же задерживаться на рынке не стали. Не разглядывая содержимое мешка, поспешили в приют. Пока шли, я всё вспоминала лицо Ливийца. Бледное, с серыми, будто ледяными глазами. Он так сильно отличался от всех, кого я встречала раньше.

— Нура. А что здесь делает Ливиец?