Кровь Олимпа (ЛП)

В последний момент, перед самым приземлением в Парфеноне, боги, видимо, решили сменить свое местоположение и прыгнули в гиперпространство. Их колесницы исчезли. В этот же момент Джейсон и его друзья оказались в плотном защитном кольце богов, уже принявших человеческий вид, но не растерявших всего своего могущества. Олимпийцы встали с гигантами лицом к лицу.

Джейсон закричал и бросился на Порфириона.

Его друзья тоже времени даром не теряли.

Отзвук битвы гудел по всему Парфенону, наполнял собою весь Акрополь. Краем глаза Джейсон заметил Аннабет, представшую перед Энкеладом. Рядом с ней сражалась женщина с длинными темными волосами, одетая в золотой доспех поверх своих белых одежд. Афина ударила гиганта копьем и замахнулась на него своим щитом с грозным изображением Медузы Горгоны. Вместе они загнали Энкелада под стену строительных лесов, которая тут же на него обрушилась. 

В противоположной части храма, бог войны и его сын пробивались через целую фалангу гигантов — Арес разил их копьем и щитом, Фрэнк Чжан — хоботом и огромными ногами (в форме африканского слона, естественно). Бог войны зловеще хохотал и потрошил своих врагов, словно ребенок пиньяту.

Хейзел мчалась верхом на Арионе. Когда к ней подбирался кто-либо из гигантов, она исчезала в Тумане и появлялась за его спиной, нанося сокрушительный удар. Рядом с ней танцевала богиня Геката, опаляя врагов пламенем из факелов в обеих руках. Аид, кажется, отсутствовал. Однако, всякий раз, когда тот или иной гигант спотыкался и летел носом вниз, земля под ним раскрывалась, безвозвратно затягивая бедолагу внутрь.

Перси боролся с гигантами-близнецами — Отом и Эфиальтом. Ему помогал бородатый мужчина с трезубцем в руках, одетый в гавайскую рубашку. Близнецы споткнулись. Трезубец бога обратился в пожарный рукав и выбил их из Парфенона высокомощным потоком воды в форме диких лошадей.  

Пайпер, вероятно, впечатлила Джейсона больше всех. Она сошлась клинками с Перибеей. Несмотря на то, что ее противница была намного крупнее, Пайпер не сдавала позиций. Афродита летала вокруг них на маленьком белом облачке, кидая гигантше в глаза лепестки роз и приободряя Пайпер: «Прекрасно, моя дорогая! Да, вот так. Врежь ей еще раз!». Всякий раз, когда Перибея намеревалась нанести удар, из ниоткуда появлялись голуби, трепыхающиеся у нее перед лицом.

Лео метался по палубе Арго II, стрелял из баллист, сбрасывал молотки гигантам на головы и выжигал их набедренные повязки паяльной лампой. Позади него, за штурвалом, еще один бородатый мужчина в униформе механика возился с рычагами управления, в надежде удержать корабль на лету.

Самая странная схватка, пожалуй, произошла между Мойрами и Тооном. Три сестры, хорошенько вооружившись к войне, избивали гиганта медными дубинками. Джейсон решил, что нет ничего страшнее в этом мире, чем банда бабулек с подручными средствами в руках. 

Он замечал все это мимоходом, в процессе битвы, потому как бо́льшая часть его внимания была прикована к стоящему напротив врагу — Порфириону, королю гигантов — и к богу рядом с ним — Зевсу.

«Мой отец», — думал Джейсон, не веря своим глазам.

 Порфирион не дал ему насладиться моментом. Его копье разило, кололо и ударяло, пытаясь нанести сыну Юпитера как можно больший урон.

Как бы там ни было, а в присутствии бога Джейсону было уютно; приход отца всполошил все его самые счастливые воспоминания: пикник с Пайпер в Новом Риме в честь его дня рождения; Лупа, ведущая его в Лагерь Юпитера; игры в прятки с Талией, когда он был еще совсем маленьким; полдень, проведенный на пляже с мамой, которая взяла его на руки, поцеловала, и, указывая на надвигающуюся бурю, прошептала: «Никогда не бойся грозы, Джейсон. Таким образом отец говорит тебе о своей любви».

От Зевса пахло ветром и дождем. Он наполнял воздух энергией. Его молния превратилась в метровый бронзовый стержень, по краям напичканный сгустками энергии, который вскоре сформировался в электрическое метательное копье. Царь богов взмахнул своим оружием, сбивая Порфириона с ног прямо в его импровизированный трон, проломившийся под его весом.

— Никаких тебе тронов! — зарычал Зевс. — Нигде и никогда.

— Тебе нас не остановить! — завопил гигант. — Время вышло! Мать-Земля пробудилась!

Бог решил ответить ему не словом, а делом, взорвав его трон в кучу щебня. После этого Порфирион вылетел из храма, а Джейсон с Зевсом устремились вслед за ним.

Вместе они загнали гиганта на край обрыва, откуда открывался прекрасный вид на современные Афины. Оружие в его косах долбануло молнией, от чего расплавленная небесная бронза потекла по его дредам, словно карамель. Кожа гиганта зашлась паром и покрылась волдырями.

Порфирион зарычал, поднимая свое копье.

— Твои попытки ничтожны, Зевс. Мать-Земля снова вернет меня к жизни!

— Тогда, возможно, — произнес бог, — тебе не стоит умирать в объятиях Геи. Джейсон, мой сын…

Джейсон никогда еще не чувствовал себя настолько хорошо: во-первых, Зевс признал его своим сыном, во-вторых, он назвал его по имени. Примерно так же хорошо ему было прошлой зимой в Лагере Полукровок, когда к нему вернулись все его воспоминания. Он осознал еще один смысл своего бытия — часть своей личности, что ранее была скрыта под навалом сомнений.

Теперь же Джейсон не сомневался: он был сыном Юпитера, бога неба. Он был сыном своего отца.

Сын Юпитера приблизился к гиганту. Порфирион в ужасе вскинул копье, однако он разрезал его гладиусом пополам. Затем Джейсон пошел в атаку и проткнул доспех гиганта мечом. Не теряя ни секунды, он призвал ветра и скинул громилу со скалы.

Пока кричащий гигант падал вниз, Зевс направил в него свою молнию. Дуга раскаленного жара испарила Порфириона прямо в воздухе. Его пепел собрался в маленькое облачко, осевшее на верхушках оливковых деревьев на склоне Акрополя.

Зевс обернулся к Джейсону. Его молния погасла, стержень оказался заправленным за пояс. Глаза бога были цвета бури. Его покрывшиеся сединой волосы и борода походили на слоистые облака. Странно, что царь Олимпа, бог всей Вселенной, сейчас был всего на несколько сантиметров выше Джейсона.

— Мой сын, — Зевс похлопал его по плечу. — Я всегда рядом с тобой. Я наблюдал за твоими успехами с гордостью, но мы никогда не сможем быть… — он согнул пальцы, будто пытаясь выхватить подходящее слово из воздуха. Близкими. Нормальными. Настоящими сыном и отцом. — С самого твоего рождения, ты был предназначен Гере с целью усмирить ее гнев. Право именовать тебя принадлежало ей. Понимаю, ты не просил этого. Я тоже был не в восторге… но, передавая тебя ей, я и представить себе не мог, каким хорошим парнем ты вырастешь. Приключения сделали свое дело: наполнили тебя добротой и величием. Что бы ни случилось там, в Парфеноне, знай, что я не возлагаю всю ответственность на тебя; ты достоин звания настоящего героя.

Эмоции Джейсона сплелись в спутанный клубок.

— Что ты имеешь в виду, говоря «что бы ни случилось»?

— Худшее еще впереди, — предупредил Зевс. — Кому-то придется взять вину за произошедшее на себя. Идем.

ГЛАВА 50. ДЖЕЙСОН

От гигантов не осталось ничего, кроме кучки пепла, нескольких копий и пары дымящихся дредов.

Арго II все еще держался на лету и даже кое-как пришвартовался к вершине Парфенона. С доброй половиной корабельных весел можно было попрощаться. Из нескольких огромных трещин в корпусе шел пар. Паруса были усеяны горящими дырками.

Лео выглядел не лучше. Он стоял посереди храма с остальными членами экипажа; лицо у него было вымазано сажей, а одежда тлела.

Когда появился Зевс, остальные боги встали в полукруг. Похоже, никто особо не ликовал по поводу их победы.

Аполлон с Артемидой стояли в тени колонны, словно хотели спрятаться. Гера и Посейдон о чем-то напряженно беседовали с другой богиней в зеленых и золотых одеждах — возможно, Деметрой. Ника пыталась нацепить на голову Гекаты золотой венок, но богиня магии шлепнула ту по руке. Гермес подкрался к Афине, пытаясь приобнять ее рукой. В ответ она тыкнула ему в лицо Эгидой, и бог хитромудростей тут же испарился восвояси.