Агентство «Аргентина»

— Святые ежики, — здорово он приложил! — сочувственно пробасил Бахрам, сжимая в руке любимую алебарду. Он появился на берегу минуту назад, но уже успел расспросить Яву обо всем, что произошло в «Химере».

— Нужно было стряхнуть вампирскую магию, — пояснил Ньялсана. — А вот и они! — в голосе его прозвучало облечение. — Шкатулка у Кемена.

Послышался шум мотора и две машины вылетели на берег.

— Бахрам, «попаданца» так и не отыскал? — мельком спросил Ньялсага.

— Ну… — тот озадаченно поскреб в голове и покосился на ворона Дэберхема, сидевшего на ветке дерева неподалеку. — Старался я, но никак…

Дверцы машин распахнулись почти одновременно. Из джипа выскочил Лютер и бросился к пикапу Кемена. Кемен перебросился с ним парой слов, захлопнул дверцу и заторопился к Ньялсаге.

— Марк не с вами? — тревожно спросил Кемен.

— Что? — переспросил Ньялсага, чувствуя, как в сердце закрадывается холодок. — Он же… ты не забрал у него шкатулку?!

Кемен покачал головой.

— Я же сказал забрать!

— Когда я вышел в зал, его там уже не было!

— И где он?! — сверкая глазами, поинтересовалась Алина. — Куда делся?

— Я думал, может, он с вами?

Кемен бросил взгляд по сторонам.

Ньялсага сделал глубокий вдох и очень медленно выдохнул, чтобы успокоиться.

— Ты не забрал у него нож? — повторил он очень медленно, почти по слогам, хотя и так было уже все ясно.

— Я видел этого парня, — вмешался Ява. — Он шел к выходу. Я хотел его догнать, да пока от дядюшки Фю отвязался, он уже исчез.

Ньялсага приложил ладонь ко лбу. Рука оказались холодной, как лед.

— Ясно. Значит, он сам решил донести до машины нож, — упавшим голосом проговорил заклинатель. — Проклятье!

— И куда он делся?! — свирепо рявкнул Бахрам. — По дороге заблудился, что ли? Где он? — Бахрам сердито уставился на Кемена. — Где?

За Кемена ответил Ньялсага.

— Его больше нет. Кто-то из Своры добрался до него.

…Как не готовились они к появлению Гинзоги и ее подручных, как ни озирались по сторонам, силясь угадать, с какой стороны нагрянет опасность, Свора появилась неожиданно.

Мертвая ведьма проделала тот же трюк, что и при первом появлении: шагнула на песок из сгустившегося тумана. Она поменяла наряд: сейчас вместо голубого бального платья, Гинзога была укутана в длинный темный плащ, застегнутый у ворота брошью с черным прозрачным камнем.

Вслед за ней из тумана появилась свита: дядюшка Фю, чьи глаза лучились добродушной усмешкой, словно все происходящее доставляло ему огромное удовольствие, вампир Трефалониус, выглядевший бледнее, чем обычно, и Мунго-лис. На губах оборотня играла улыбка. Последним из тумана показался призрачный рыцарь. Он остановил коня чуть поодаль и повернул голову, рассматривая людей. В прорезях шлема плясало багровое пламя.

Не проронив ни слова, Гинзога направилась к людям. Губы ее были сжаты, глаза метали молнии.

— Только хороший вкус не позволяет мне произнести самую банальную на свете фразу: «Постараемся продать наши жизни подороже»! — брякнул Ява.

— Шутки у тебя, — буркнула Алина. — Идиотские какие-то…

— Это был черный юмор, Алина, — пояснил Ява.

Гинзога остановилась, испепеляя людей взглядом.

— Потеряли кого-то? — прошипела она. — А может быть, что-то? Не это, случайно?

В руках у нее появился небольшой ларец, тот самый, в котором покоился бронзовый кинжал, смоченный в крови «увидевшего вечную ночь».

Ньялсага взглянул на ларец, на сытого оборотня — и все понял.

Дядюшка Фю усмехнулся.

Гинзога размахнулась и швырнула ларец в море.

— Хотите узнать, что бывает с теми, кто осмеливается бросить мне вызов! Ни одному из вас не суждено умереть так легко, как вашему мальчишка!

Мунго-лис громко икнул.

Сверкнул серебряный нож — Лютер бросился на ведьму.

Гинзога даже не повернула головы. Лишь выставила перед собой ладонь — и «Бриммский василиск» словно наткнулся на невидимую прочную стену.

— Я могла бы стереть тебя в порошок и развеять по ветру, — прошипела она и только при этих словах взглянула на него. — Но уже обещала тебя кое-кому. А я всегда держу слово!

Ведьма повернулась к некроманту и кивнула.

— Как и договаривались, Фюзорис.

— Благодарю, от всего сердца благодарю!

Дядюшка Фю взглянул на «Бриммского василиска», пожевал губами и довольно улыбнулся.

— А что это ты, медовый мой, побледнел как будто? Скоро мы с тобой, поговорим, по душам потолкуем… очень я этого жду, клубничный мой, очень жду… нам ведь поговорить-то есть о чем, хе-хе…

Гинзога сделала несколько шагов и остановилась напротив Ньялсаги.

— Что ж, бессмертные, — негромко проговорила она. — Чародеи Сумеречного Ордена заждались вас!

Она взглянула на Кемена.

— А с тобой будет особый разговор. Долго я ждала возможности поквитаться с Хэрвеллом! И пусть сам он ускользнул от меня, но ты, потомок моего врага, теперь в моих руках и в моей власти!

Ведьма обвела всех взглядом.

— Ну, что ж, — она сделала паузу. — Время!

Издалека донесся бой часов.

В сыром морском воздухе звук курантов прозвучал глухо и зловеще.

— Добро пожаловать в Свору. Клятва, произнесенная вслух, не может быть нарушена! Никому не под силу расторгнуть ее.

Ньялсага и Кемен переглянулись.

Потомок Хэрвелла еле заметно кивнул.

Черный ворон Деберхем, сидевший на суку высохшего дерева, замер.

Ньялсага собрался с духом: пора было переходить к запасному плану и молиться всем богам сразу, чтобы не было осечки.

— Не торопись, Гинзога, — проговорил он.

В ту же секунду, он услышал, как сзади коротко вжикнула молния сумки Кемена и почувствовал, как шеи его коснулась холодная сталь.

И как волшебству, исчезли волнение и беспокойство, на смену им пришла холодная твердая решимость.

Глаза ведьмы расширились от удивления: Кемен держал у горла заклинателя сверкающее, отточенное, как бритва, лезвие. Рука его была крепкой, глаза смотрели твердо.

Трефалониус сделал маленький, почти незаметный шажок вперед.

— Назад! — тут же скомандовал Кемен.

Вампир, поколебавшись, отступил.

— Видишь ли, Гинзога, — самым спокойным голосом начал заклинатель, чувствуя, как холодит кожу сталь. — Времени, отпущенного тобой, у нас было немного, но мы его потратили с пользой. Думали, размышляли, чем бы тебя удивить?

— И что придумали? — сквозь зубы прошипела Гинзога. Ее рука поползла к арбалету и мертвой хваткой сжала рукоять.

Ньялсага в упор взглянул в голубые глаза ведьмы. Выглядела Гинзога молодо… наверное, такой она и была при жизни, до того дня, когда матери убитых ею детей отправили ведьму на костер, вот только глаза… глаза мертвой ведьмы были пустыми и безжизненными.

— Хотим предложить сделку. Ты ведь любишь заключать сделки, Гинзога?

— Время сделок прошло! — ведьма в ярости выплюнула эти слова. — Ты слышал бой часов? Еще минута — и вы все будете принадлежать мне, а ты, — она пригвоздила Ньялсагу взглядом. — Очень окажешься во власти чародеев Ордена, и твою жизнь будут вытягивать по капле! И это будет длиться целую вечность!

Ньялсга вздохнул с деланным сожалением.

— А ты станешь свободной от проклятия, так? Нет, ведьма, не радуйся раньше времени. Не будет у тебя заклинателя. Не получишь ты того, кто способен вызвать Соранг, а значит, не будет и главного козыря в торге с Орденом! Придется тебе выслушать меня и… — Ньялсага мельком взглянул на потрясенные лица друзей. — Согласиться на сделку. Иначе…

— Я не соглашусь! — прошипела Гинзога.

— Согласишься, куда ты денешься. А если нет, потомок Хэрвелла снесет мне голову раньше, чем ты успеешь открыть рот. Гинзога! — предостерегающе воскликнул он, заметив, что пальцы ведьмы осторожно складываются в магический знак. — Я бы на твоем месте не шевелился: у него отличная реакция. Ты ведь не хочешь увидеть меня без головы? Помни: мертвым я не представляю для тебя никакого интереса: мои магические способности исчезнут!