Король-Воитель

Несколько дней, проведенных с Симеей, были изумительными, но они закончились, ушли в прошлое. Теперь им предстояло присоединиться к другим воспоминаниям о тех временах, когда кровь и смерть не были обязательными атрибутами моей жизни.

Кутулу расположился в большой гостинице. Мы сошли с лошадей около двери, ответили на многочисленные приветствия и вошли внутрь.

Кутулу изучал карту, Йонг стоял рядом с ним, а в глубине комнаты, привалившись к стене, сидел на массивном табурете Свальбард.

Хиллмен первым увидел нас.

– Где вы пропадали столько времени? Мы ждем вас со вчерашнего дня.

19

ВСТРЕЧА

– Шагом… марш! – скомандовал я.

Загремели барабаны, запели горны, лошади забили копытами, офицеры закричали, передавая мою команду своим солдатам. В голове колонны, сразу же за знаменами, шел домициус Танет со своим полком, недавно переименованным в 17-й полк Юрейских Улан.

– Неплохо, – повернулся я к Линергесу.

– Пока ты разыгрывал из себя героя, мне и впрямь удалось научить их кое-чему, – согласился тот. – Теперь они умеют не только начищать медь. Ты обратил внимание, что горны держат практически один и тот же темп?

– Я имел в виду как раз не музыку, – ответил я, – а выучку солдат.

– А-а, вот ты о чем, – протянул Линергес. – Очень уж скучно было сидеть без дела – хоть учись вязать, – так что пришлось подумать, как убить время. Мы решили, что для этого лучше всего подойдут строевые занятия.

Линергес, Симея, Синаит, Кутулу и я с нашими штабами стояли на вершине холма, а внизу проходила наша армия.

– Посмотрим, как они поведут себя, когда хлынет кровь, – продолжал Линергес. – До тех пор все это ничего не значит. – Он посмотрел вдаль, туда, где шли конные разведчики, а за ними, прикрывая фланг, пешие разведчики Йонга.

– Остается только посетовать, – почти жалобно сказал он, – что мы не располагаем еще месяцем-двумя до начала кампании.

– Уже прошла почти половина Сезона Росы, – ответил я. – А Тенедос всегда предпочитал начинать войну как можно раньше.

– Совершенно верно, – согласился он. – Но после той штуки, которую ты сыграл с майсирцами, я очень хотел бы иметь возможность оставаться на месте, чтобы эти пухлощекие новобранцы, которые рвутся начать службу под знаменем Дамастеса Справедливого, могли успеть примкнуть к нам.

– Те, кто на самом деле рвется, найдут нас, – сказал я. – Армия, как правило, оставляет за собой довольно заметный след.

Да, время было именно тем, в чем мы нуждались больше всего, но его-то у нас как раз и не было. Пытаясь выиграть время, мы тем самым помогли бы экс-императору, предоставив ему возможность творить самые сложные заклинания и развивать свою стратегию.

А моя стратегия была простой – идти на север по восточному берегу Латаны, пока Тенедос двигался по западному берегу. Я рассчитывал соединиться с армией Совета где-нибудь в дельте Латаны, переправиться и нанести Тенедосу сокрушительный удар. Я не разрабатывал стратегические планы в деталях, предпочитая уточнять их на ходу, в зависимости от обстоятельств.

Я дал Быстрому шенкеля и подскакал к Кутулу, как всегда неловко сидевшему на лошади.

– Чем можешь похвастаться?

– Ничем, – ответил он. – Сегодня утром прибыли еще два агента. Но у них нет ничего, кроме подтверждения предыдущих донесений.

Тенедос сгонял к себе сельских жителей – стариков, женщин, детей, в общем, всех, кто попадался на глаза, – со всей территории, которую контролировала его армия. Никто не имел ни малейшего представления о том, для какой цели это делалось, но я твердо знал, что она не могла быть доброй, поскольку все его волшебство питалось кровью. Но, пока мне не было известно, что это значило, я ничего не говорил об этом своим командирам, не желая тревожить их раньше времени. Я вернулся к Линергесу.

– Ну что, пора и нам вступать в игру?

Не встречая никакого сопротивления, мы достигли Латаны и повернули к северу, да и потом нам не встретился никто, кроме кучки высланных навстречу разведчиков Тенедоса – не столько солдат, сколько шпионов. Некоторых мы перебили, часть попала в плен, ну а кое-кому удалось сбежать, чтобы сообщить, что наша армия уже находилась в пути.

Я не тревожился из-за этого, так как знал, что, несмотря на все старания Синаит, Тенедос уже насторожился.

По пути мы восстановили башни гелиографа и благодаря этому имели, когда позволяла погода, постоянную связь с нашими тылами в Каллио. Это был один из тех маленьких шагов, которые служили восстановлению порядка, а также вселяли надежду в сердца нумантийцев.

Погода стояла довольно холодная, порой шли сильные дожди, прибивавшие дорожную пыль, но я все равно ощущал, как в земле зарождалась новая жизнь. Сезон возрождения вступал в свои права, и я надеялся на то, что новый год наконец принесет Нумантии мир.

Наш мир.

– Тетенька, можно задать вам вопрос? – Мы с Симеей ехали поодаль от основной группы. – Даже два вопроса. Так, ерунда, чтобы скоротать время за болтовней.

– Если хочете, то спрашивайте, дяденька, – в тон мне откликнулась она, – а я, может быть, отвечу, и ежели захочу, то, глядишь, и правду скажу.

– Как Джакунс воспринял новость о том, что мы с тобой водим дружбу?

– Как и любой разумный человек, которому волшебник сообщает нечто такое, что ему очень не нравится. Он предпочел скрыть свой гнев, чтобы я ненароком не превратила его в паука и ему не пришлось доживать свой век в пыльном чулане.

– А ты можешь это сделать?

– Нет, но только ты ему об этом не говори. Я серьезно. Не стоит. Хотя, может быть, он считает, что я таким образом убеждаю тебя присоединиться к нам, раз уж другие способы не сработали.

– Эти слова заставляют меня сразу же задать тебе второй вопрос: почему, как ты однажды сказала, совратила меня?

Она хихикнула:

– Я увидела, как сильно твоя шишка оттопыривает штаны, и поняла, что она очень большая.

– А если серьезно?

– Стоит ли? – Улыбка исчезла с ее лица. – Вероятно, я могла бы придумать три или четыре причины, наподобие того, как это частенько делаешь ты. Впрочем, я ограничусь двумя. Первая относится к очень давним временам, сразу же после того мой брат был… убит.

– Я не хотел бы говорить о том времени.

– Но придется. Так что молчи и слушай меня, – приказала Симея. – Когда меня крепко связали и твои солдаты были готовы везти меня из Ланвирна в Полиситтарию, я заметила, что ты все время с тревогой смотришь на меня. Сначала я решила, что ты боишься, как бы я не удрала по дороге, но почему-то вгляделась в твое лицо попристальней. Хотя я совершенно не хотела даже допускать мысли о том, что в тебе может быть какая-то человечность, но все же поняла, что ты тревожился обо мне самой – о том, что могло случиться со мной в императорской темнице.

– Ты угадала, – признался я. – Но я никогда не думал, что по моему лицу так легко прочесть мысли.

– Дамастес, любовь моя, – ответила она. – Если тебе предложат бросить солдатское ремесло и стать бродячим фокусником – ни в коем случае не соглашайся.

– Это удар по моей мужской гордости, – сказал я. – А какая же вторая причина?

– Та наша первая ночная встреча, когда мы пробрались к тебе в комнату, чтобы прощупать тебя на предмет перемирия, а ты отказался выдать нам Кутулу. Нас было шестеро, а ты все равно сказал, что тебе наплевать на нас, обозвал вероломными подонками и велел убираться.

– Очевидно, дело в том, что порой я употребляю слова, которые не подобает произносить генералу.

– А может быть, как раз наоборот, – возразила Симея, – именно такие слова и должен употреблять генерал. По крайней мере, хороший. Когда вещи называют своими именами, их просто невозможно истолковать превратно.

– Я чувствую, что краснею, – сказал я. – Так значит, ты решила, что я храбрый?

– О, вовсе нет, – ответила Симея. – Я… мы уже хорошо знали об этом. Я была очарована твоей несравненной глупостью. Лично я в твоем положении согласилась бы на что угодно, а потом, после нашего ухода, подняла бы тревогу – при условии, конечно, что это входило в твои планы. Знаешь, те, кто так поступает, обычно живут дольше.