Владыка башни

Путешествие в то место, которое сестра Вирула называла Тёмным анклавом, а Дарена — мысом Нерин, заняло почти неделю. Они ехали по лесам и горам, ночуя в селениях по пути, и Ваэлин мог оценить все трудности и преимущества жизни в Пределах.

— Я перебрался на север четыре года назад, милорд, — рассказывал щербатый лодочник из Счастливой бухты — небольшого порта, который обслуживал шахты, разбросанные в сорока милях от Зеркального залива. — Сызмальства работал на соленковских баржах, а потом адмирал загрёб меня под королевский флаг на три года. Теперь уж и флота того нет, половина его распродана за военные долги. И вот высадили меня на берег, а всего нажитого — только рубаха, что на мне. Делать нечего, нанялся на купеческое судно, шедшее в Пределы. Прибыл сюда голый и босый, а теперь, погляди-ка, и дом у меня, и жена с сыночком, и треть баржи моя.

— Не скучаете по Королевству? — поинтересовался Ваэлин.

— А чего мне по нём скучать? Там если кем родился — тем и пригодился, а здесь все в моих руках. А воздух какой! — Лодочник поднял голову и сделал глубокий вдох. — Он тут чище и слаще колодезной воды. Живя в Королевстве, я вечно кашлял.

Мыс Нерин выходил в серповидный залив, где волны лизали белый песчаный пляж. Там стояло около сорока крепких домов с толстыми каменными стенами, способными защитить обитателей от любой бури. Путники прибыли туда уже к вечеру. Из одного большого дома вышла целая толпа детей. Ваэлин не замечал здесь никаких признаков присутствия орденов Веры или гвардии.

Он направился к высокому зданию, рядом с которым бородатый блондин играл со светловолосым мальчиком лет пяти-шести. Ребёнок кидал камешки, беря их из кучки, сложенной у ног, а мужчина отбивал их палкой. Несмотря на возраст, у мальчика была крепкая рука, он швырял камни быстро и точно. Однако мужчина безошибочно отбивал все броски, его палка двигалась с такой скоростью, что временами напоминала размытое пятно. Завидя пришельцев, мужчина остановился и тут же вскрикнул — камень угодил ему в грудь.

— Попал! Попал! — закричал мальчик, подпрыгивая от радости. — Отец, я в тебя попал!

Ваэлин спешился и пошёл навстречу мужчине. Тот выронил из рук биту и бросился к Аль-Сорне с раскрытыми объятьями.

— Брат, — сказал ему Ваэлин.

— Брат! — засмеялся Норта. — Глазам своим не верю, это действительно ты?

Аль-Сорна обернулся и увидел любопытный взгляд ребёнка, а поодаль — других поселенцев, опешивших при виде владыки башни. Песнь крови зазвучала узнаванием, обнаружив столько одарённых людей разом.

— Артис, — окликнул Норта своего сына, — поздоровайся с дядей Ваэлином.

— Здравствуйте, — поклонился мальчик, пристально разглядывая приезжего.

Ваэлин поклонился в ответ, чувствуя, что песнь утихает. «У него дара нет».

— Вижу, племянник, ты пошёл в отца — у тебя верная рука.

— Посмотрел бы ты, как он управляется с рогаткой, — усмехнулся Норта, кланяясь подошедшей Дарене. — Ваш визит всегда радость для нас, госпожа.

— Благодарю, учитель, — склонилась она в ответ.

— До нас дошли слухи об Орде, — продолжил Норта. — Люди обеспокоены.

— Не было никакой Орды, — ответила Дарена. — Всего только умирающие с голоду беглецы. Владыка башни позаботился о них.

— То есть война отменяется, брат? — В глазах Норты блеснул огонёк. — Небось это горькая пилюля для тебя?

— Как раз эту я проглотил с удовольствием.

Норта заметил холщовый свёрток, притороченный к седлу Огонька, и прищурился, но не стал углубляться в скользкую тему.

— Ладно, идёмте, — сказал он, жестом приглашая их следовать за собой и беря Артиса за руку. — Селла с ума сойдёт, когда тебя увидит.

Женщина как раз развешивала мокрое белье на верёвку, прикреплённую к стене одноэтажного дома. Рядом взад и вперёд расхаживала огромная кошка, на её спине подскакивала хохочущая девочка лет четырёх. Кошка зарычала, показав саблевидные клыки, и кони отпрянули. Всадники спешились, Аль-Сорна приказал Орвену разбить лагерь в стороне от дома. Селла с улыбкой подошла к Ваэлину, протягивая ему руку в перчатке. Она была все так же прекрасна и к тому же вновь беременна — развевающееся на ветру платье облегало огромный живот. «Близнецы, — сказали её руки, когда она перехватила его взгляд. — Мальчик и девочка. Мальчика назовём Ваэлином».

— Зачем же налагать на ребёнка такое проклятье? — сказал Ваэлин, стискивая её руку.

«Это не проклятье. Благословение». Она протянула руку Дарене, та подошла и взяла её в свои.

— Так много времени прошло.

К ним подбежала Снежинка, ставшая совсем взрослой со времени разрушения города, и ткнулась башкой в бок Ваэлину с оглушительным мурлыканьем. Ваэлин погладил её по густой шерсти. Девчушка, сидевшая на спине кошки, уставилась на него широко распахнутыми глазами. Песнь крови усилилась, узнавая своё подобие, и он вдруг увидел картинки в голове ребёнка: игрушки и сладости, смех и слёзы... Ваэлин хмыкнул и поёжился.

Селла хлопнула в ладоши, и картинки исчезли. Мать погрозила дочери пальцем, девочка надула губки. «Извини, — сказали руки Селлы Ваэлину. — Она у нас так здоровается. Просто пока не понимает пока, что не все способны делать то же, что и она».

— Я твой дядя Ваэлин, — сказал Аль-Сорна, присаживаясь на корточки. — А тебя как зовут?

«Лорен», — застенчиво прозвучало у него в голове. Селла вновь хлопнула в ладоши. Девочка насупилась и буркнула вслух:

— Лорен.

— Рад познакомиться с тобой, Лорен.

— А я тебя во сне видала, — ответила та, внезапно разулыбавшись. — Ты ходил по пляжу, и была ночь, а потом ты зарубил какого-то дядю топором.

Селла сняла дочь со спины Снежинки, показала руками «еда» и подтолкнула в сторону дома.

— Не дрейфь, — сказал Норта. — Слышал бы ты, что ей снится обо мне.

Селла подала им пирог с рыбой и тушённый в луковой подливке картофель, пока Норта рассказывал об их путешествии в Пределы.

— Путь занял у нас добрых четыре месяца, и не все его пережили.

— Лонаки? — спросил Ваэлин.

— Нет, как ни странно, они нас не тронули. Холод. Зима в тот год пришла рано, застав нас ещё на равнинах. Если бы не эорхиль, мы бы все там перемёрли с голодухи. Одарённым доступно многое, но даже они не умеют извлекать еду из воздуха. Эорхиль накормили нас и проводили к башне, а там уже лорд Аль-Мирна, благодаря заступничеству госпожи Дарены, разрешил нам поселиться на пустошах мыса Нерин.

— А как поживают твоя мать и сестры? — спросил Ваэлин.

— Матушка умерла за год до нашего переезда. А сестры... — Лицо Норты потемнело, он замолчал, и Селла взяла его за руку. — Что говорить, не все способны побороть свой страх перед Тьмой. Когда слышишь в голове голос племянницы, лежащей ещё в пелёнках, это может кого угодно привести в замешательство. Халла вышла замуж за сержанта гвардии, Керран — за купца. Они живут в Северной башне и не рвутся нас навещать.

— Харлик с тобой? — покончив с угощеньем, спросил Ваэлин, прежде чем разговор потёк по другому руслу.

— Ну, если можно так сказать, — ответил Норта. — Живёт один в хижине на берегу и строчит что-то от рассвета до заката. А что уж он там пишет, никому не известно, почитать-то ничего не даёт. Если бы не Плетельщик, про него бы и думать уже забыли. Тот делает корзины на продажу и покупает еду для них обоих.

— Мы с госпожой должны срочно поговорить с ним, так что прошу нас извинить... — Ваэлин поднялся из-за стола.

«Но переночуете вы у нас, — сказали ему руки Селлы. — Места всем хватит».

Дом действительно был достаточно велик, чтобы принять всех гостей. Норта рассказал, что строил его изгнанник из Альпиранской империи, не пожелавший отказаться от принятого в его

племени многожёнства.

— Он побил одну тётю, — встряла Лорен. — Сильно побил. Тогда другие тёти разозлились и зарезали его ножиком. Вот так. — Девочка крепко схватила вилку и начала с размаху тыкать ею булку. — Раз, раз, раз!