Бессердечные (СИ)

— Не нужно мне ставить это клеймо, сжальтесь надо мной!! — умоляла Нора, но Наблюдатель был непреклонен.

Как игрушку он кинул её на стул пыток, а ремни крепко приковали к нему свою жертву. Кат в маске надел толстые перчатки и большими щипцами вытянул из печи круглую печатку с ручкой. Всё произошло очень быстро, — её худенькое запястье пронзила жуткая боль от сильного ожога, от которого остался красный знак в виде летучей мыши с черепом на спине. Уже потом, через несколько дней он почернел и дети надели на руки повязки, чтобы не было видно этого клейма.

После того, как Нора перестала душераздирающе кричать, Наблюдатель освободил её от ремней и повёл обратно наверх, где запер в одной из комнат. Ничего не замечая вокруг себя, Нора упала на большую кровать и рыдала, пока её не одолел сон.

Прошло уже несколько дней, — никто толком не знал сколько именно. Детей держали на одном этаже, запертых в разных комнатах, так как они отказывались что-либо делать. У них забрали все вещи, и в том числе, эльфийские кулоны. Хорошо, что эликсир они оставили у Корнелии на сохранении. Из комнат сбежать было невозможно, так как они были без окон, а возле дверей дежурили Чистильщики. Три раза в день детям заносили безвкусную пищу, иногда заходил Наблюдатель, чтобы узнать, не изменилось ли их решение, но те упрямо отказывались подчиняться. Однако тишина и мрачная обстановка сильно давили на детей, а закрытое помещение сводило с ума.

В один из тоскливых дней, когда Наблюдатель в очередной раз зашёл в первую очередь к Томасу, тот начал упрашивать его пустить их повидаться с Джеком и Валерией, а он, в свою очередь поговорит с друзьями о предложении императоров. Наблюдатель молча выслушал его просьбу, и так ничего не сказав, вышел из комнаты, а вечером того же дня он вернулся.

— Императоры позволили вам увидеться только с Джеком, но только если вы примите их предложение, — сообщил он и Томас пообещал, что постарается убедить остальных, хотя сам и не собирался этого делать.

Наконец-то дети увиделись друг с другом и, хотя их заковали, попарно, в цепи они были рады, что выбрались из своих камер. Тюрьма, где держали Джека, находилась в соседней башне с прожектором. Когда они вышли из замка, то дети сразу почувствовали, что в Авалоне наступила зима. Мороз стоял такой сильный, что зуб на зуб не попадал. Вокруг, куда не глянь, везде сновала охрана, а в чёрном небе кружили огромные стервятники и побег был не реальным. Пройдя через охрану, Наблюдатель повёл детей по старому, висячему мосту к башне-тюрьме. Детей трусило от холода, как в лихорадке, а Наблюдатель чувствовал себя превосходно в одном костюме.

— Не волнуйтесь, вы никогда не заболеете, а к здешним морозам вы вскоре привыкните и не будете его просто ощущать, как я, — заявил Наблюдатель, даже не обернувшись к детям, которые, закутавшись в тёплые плащи, с трудом продвигались по дырявому мосту. Когда они приблизились к мрачной, чёрной, как сама ночь башне без единого окна, то дети не увидели здесь никаких ограждений с колючей проволокой или острыми шпилями. Кроме Чистильщиков и стервятников возле входа, здесь больше ничего не было. Охранники пропустили посетителей вовнутрь, где было ещё хуже, чем снаружи.

Наблюдатель снял со стены факел и повёл детей на самый верх по винтовой лестнице, на которой даже не было перил. На самом верхнем этаже находились камеры с заключёнными. За решётками из толстого металла сидели измученные и голодные невольники, и невозможно было разобрать кто из них человек, а кто бывший житель Вильяреаля. Закрывая нос платком, Наблюдатель быстро прошествовал вдоль камер, стуча по решёткам тростью, чтобы заключённые отошли от них. С интересом смотря на чистых и опрятных детей, рабы неохотно прятались вглубь своих мрачных камер.

В конце коридора находился отсек для особых заключённых, в который они и направлялись. Здесь были только четыре камеры с тонкой решёткой, но которая от высокого напряжения пылала опасным, красным цветом и весь отсек гудел как трансформаторная будка. Когда дети вошли следом за Наблюдателем, мощная дверь за ними с грохотом закрылась, и было слышно, как заскрежетало множество замков. Джек сидел в последней камере, так как их экскурсовод остановился в конце отсека и ждал когда подтянуться все дети. Прижавшись к друг другу, дети пошли к нему, стараясь не смотреть, кто сидит в камерах. Однако Луисана, которая шла последняя вместе с Дэвидом заметила в одной камере знакомое лицо и невольно уставилась на заключённого, — она едва узнала в нём друга отца. Мистер Смит весь избитый и измученный был прикован тяжёлыми цепями к сырой стене. Он с трудом открыл опухшие глаза, когда дети проходили мимо его камеры. Он тоже узнал их, но не мог даже двинуться, а его рот был заклеен и он, просто молча, провёл их взглядом.

Джек был тоже в удручающем состоянии, но он не был избит, что немного утешило детей. Тоже скованный цепями он сидел в полудрёме, опустив голову на колени. Когда дети приблизились к камере, Джек с трудом поднял на них уставшие глаза. Он очень похудел за это короткое время, лицо его осунулось и больше не светилось никакой надеждой.

— Как вы изменились, дети, впрочем, как и наше положение, — уныло произнёс Джек, когда Наблюдатель покинул отсек, позволив им пообщаться десять минут. — Вам нужно бежать из этого гиблого места, пока императоры вас не подчинили себе полностью. Бегите отсюда любыми способами, а Корнелия не оставит вас в беде и поможет вам. Я же позабочусь о себе сам, ваши жизни намного важнее моей.

— Джек, из замка может сбежать только невидимка, да и нам больше некуда бежать, — с горечью произнёс Томас, присев на колени перед пылающей решёткой. — У нас больше нет дома, ведь мы уже не ангелы, а по идеи, их главные враги. С нашей помощью хотят уничтожить Вильяреаль.

— Но несмотря, ни на что, мы постараемся сбежать от императоров, чтобы не допустить исполнение их коварного замысла, — решительно добавила Нора. — Но у нас есть большая проблема, как забрать Валерию и тебя, ведь мы без вас не уйдём. Вас убьют, а мы не сможем перенести ещё одну трагедию.

На это Джек не знал, что ответить. Он сразу заметил, как случившееся отразилось на детях, они стали неузнаваемыми. Да Джек и сам был в шоке, когда эльфы ему всё рассказали. С лиц детей напрочь стёрло все положительные эмоции, они потеряли радость к жизни и в ихних глазах, кроме душевных мук и пустоты больше ничего невозможно было увидеть. Несмотря на большое желание, Джек ничем не мог помочь детям.

— Хотя можно здесь немного пожить и разведать всю обстановку. Можно ближе ознакомиться с территорией, узнать, где прячут Валерию, и составить план побега, — принялся размышлять вслух Томас. — А потом Корнелия поможет нам разрешить нашу главную проблему.

— Интересно, как она это сделает, разве вашу проблему можно как-то разрешить? — удивился Джек.

— Конечно можно. Она поможет нам найти Гиблую гору, только в том месте можно уничтожить камни, — заявил Томас.

— Но тогда вы погибнете вместе с ними! — в ужасе произнёс Джек. — Даже не вздумайте планировать такое. Вы не должны умирать по чией-то вине!

— Джек, нас убили ещё год назад, так что теперь нужно уничтожить камни, из-за которых страдаем мы и другие, — вмешалась в разговор Марианн.

— Если мы уничтожим камни, то остановим войну, которая грозит ангелам, и также уберём и самих императоров. Я прочитала в той книге, что если погибают главные камни, то вскором времени потухает сила и остальных камней, они все там взаимосвязаны, — сообщила Луисана.

Джека это решение детей просто убило наповал, но те уже были одержимы целью, уничтожить камни вместе с собой. Они просто не видели другого смысла своего существования.

— Камни не позволят себя уничтожить, они хотят жить, — попытался отговорить их Джек. — Уничтожить их просто невозможно.

— Ничего не бывает невозможного, если сильно захотеть можно всего добиться. Мы никогда не смиримся с таким образом жизни и не привыкнем к злу! — громко воскликнул Томас уже на весь отсек.