Когда падают листья... (СИ)

— Сможешь сосчитать отсюда, сколько их?

Димитрий прищурился:

— Хочешь подраться?

— Руки чешутся, — ухмыльнулся Рэйн и кивнул на свой отряд: — да и у этих цыплят того и гляди сосульки на носах повырастают.

Войник поморщился.

— Только не говори, что тебе стало их жаль.

— Ты абсолютно прав. Я невыносимая меркантильная сволочь. Если мы их немного пощиплем коринцев…

— Как знаешь, Рэйн. Их шестнадцать.

— Хорошо, — мурлыкнул секст-велитель, потирая руки в перчатках, — эй, сосунки, подтягивайтесь!

И что им оставалось делать?

Яромир вздохнул и, с досадой сняв уже не греющий перчатки, вынул из-за спины лук, открыл колчан.

— Так, кто у нас тут по мишени с тридцати шагов попадает? — Яр шагнул вперед, шумно шмыгнув носом. Ой, аукнется ему еще этот переход!

— Вон в те кусты и сними лучников.

Шатренец нахмурился: обостренное юношеское чувство справедливости взыграло.

— Из кустов? Это не…

Рэйн оскалился и рявкнул:

— Приказы обсуждать вздумал?

Яромир скривился и пробурчал:

— Никак нет, вашество.

— Поговори еще у меня тут! Живо! Кру-угом!

Яр развернулся и направился к тем самым злосчастным кустам вместе с другим пареньком, как его там? Торни? Шонри?.. как-то так. Этих акиремцев всех и не упомнишь.

— Чего ты застыл? — пробурчал Шонри, пристраиваясь рядом, — давай по-быстрому, у меня сейчас пальцы отмерзнут. Мои — трое слева, твои — справа.

— Шонри…

— Я Шон, — перебил его акиремец, — потом поговорим. Нам Рэйн сейчас головы оторвет.

Шатренец только вздохнул и легко наложил стрелу на тетиву. Чуть колыхнулись ветки у них над головой — и тут же вдали коринец осел на землю, разбрызгивая кровь по белому-белому снегу.

Зима в этом году, как назло выдалась снежная-преснежная, никто из старожил и не припоминал таких огромных сугробов и морозов. Елки все до единой были присыпаны снегом, будто чертополохом, на дороге, в оврагах — везде лежал этот мерзкий, холодный белый снег!

— Чего застыли? — прошипел секст-велитель, — продолжайте!

Шон послушно продолжил, а Яромир, тоскливо поглядев вдаль, где уже началась суматоха, вдруг застыл: лицо его окаменело.

"Не может быть! — кричал разум, — такого просто не может быть!"

Но, видно, Нородж с Моартой в этот раз объединили свои усилия — и на Нити Яромира вновь завязался узелок, да такой, что либо иди назад, либо рви нитку к хренам собачьим.

Там, в сорока шагах от него, стоял друг его детства — зеленоглазый Зарий, мать которого была урожденной коринкой. Как, как его могло сюда занести? Почему он примкнул к Корину, а не к Заросии?

Не было у Яромира ответов на эти вопросы. Он смотрел на друга во все глаза и не стрелял. Просто не мог выстрелить. А Зарий, вдруг подняв глаза, различил знакомые золотые волосы и, оставив умирающего товарища, просто пошел вперед. Туда, где за елками скрывался их маленький отряд, туда, где ждала его смерть.

— Стреляй, щенок! — прошипел Рэйн, толкнув его в плечо.

Но шатренец, обернувшись, вдруг зло посмотрел на командира… и ломанулся сквозь елки навстречу другу-врагу.

Тот остановился в двух шагах от Яра и опустил руку с мечом. Слова были не нужны, все читалось по глазам: боль — вопрос, спокойствие — ответ, вина — осознание, горечь — понимание…

— А помнишь нашу игру в Белый Орден? — вдруг сказал Зарий.

"Елка, береза, дуб… вот, то, что надо!

Яр перекинул детский лук за спину и быстро взлетел по стволу, цепляясь ногами за подворачивающиеся дупла. Маленькая голова с короткими светло-русыми волосами высунулась из листвы. Глаза сияли неудержимым любопытством и предвкушением нового развлечения.

С другой стороны дороги все еще шуршала листва: Зарий, видно, был не так проворен в лазании по деревьям.

Дорога долго пустовала, но, в конце концов, ожидание мальчишек было вознаграждено: из-за поворота показалась девочка лет двенадцати-тринадцати, несущая корзинку с лисичками.

— Кто идет? — звонко крикнули с противоположного дерева.

Девочка остановилась и с любопытством оглядела говорящие деревья. "Деревья" же не преминули прошуршать:

— Стойте на месте! — и вскоре рядом с девочкой возникли два мальчугана со встрепанными шевелюрами.

— Прекрасная дама, позвольте проводить Вас до Вашего дома, — расшаркался Зарий, важно кивнув головой.

— Слышали мы, разбойники в здешних краях пошаливают, — добавил Яромир, стараясь скопировать знакомого его отца.

"Прекрасная дама" пару пылинок недоуменно смотрела на них, а потом, вытащив листик из волос Зария, засмеялась:

— А вы кто такие будете?

— Мы — Рыцари Белого Ордена! — раздался в ответ слаженный хор.

— Да так его уже нет, — еще больше развеселилась девочка.

Мальчишки переглянулись, а потом Яромир, напустив на себя важный вид, заявил:

— Это происки врагов. Мы состоим в этом Ордене и настоятельно просим Вас….

— Ладно, — согласилась та, продолжая смеяться, — проводите меня, пожалуйста, благородные рыцари.

Яромир с Зарием вскинули мечи, специально выкованные другом отца для этих игр, на плечи и пошли по обеим сторонам от дамы. Дама в свою очередь тут же полюбопытствовала:

— А мечи у вас настоящие?

— Почти, — смутился Яромир, но, тут же об этом забыв, похвастался: — а меня уже отец на настоящих драться учит! Честное слово!

— Да прямо-таки отец?

— Ага!

Девочка задумалась и до самых городских ворот молчала. Потом, распрощавшись, поблагодарила "отважных рыцарей" и пошла в другую сторону.

А через день ее истерзанное тело нашли на той же самой дороге.

С тех пор Яромир с Зарием больше не играли: поклявшись отомстить за неизвестную им девочку, они попросили удвоить им тренировки — и, через пару вятков решив, что готовы, пошли искать банду ублюдков. К слову, они их нашли, и даже, кажется, кого-то убили сами, прежде чем их обоих избили до полусмерти…"

Отец-то его тогда всех перевешал, и Яромира, когда тот поправился, самолично выпорол, чтоб наука на будущее осталась. Однако ж, нет, видно, этой науки было мало. Снова в чужую войну ввязался…

Шатренец грустно усмехнулся:

— Мало нам было той порки.

— Мало, — согласился бывший друг, — а что делать? Они мою мать убили, Яр.

Шатренец помолчал, а потом горько спросил:

— И ты из-за какой-то горсти придурков примкнул к Корину?

— А вы-то чем лучше? Вообще не надо было сюда ввязываться. Но уж очень силен был Зов… Ты же знаешь, у нас, у Путников, всегда так.

— Знаю. Потому и не виню тебя.

— И на этом спасибо.

Они немного помолчали под аккомпанемент звонкой ругани обоих сторон, которые боялись стрелять, чтобы ненароком не попасть в собственного товарища.

— Что делать будем? — наконец, спросил Яромир.

— Не знаю, — пожал плечами Зарий, — я не командир — ты тоже. Только разве что…

Но договорить он не успел, покачнувшись со стрелой чуть ниже левого плеча. Алое пятно быстро расползалось по ткани куртки, а сам Зарий неверящим взглядом уставился вниз. Вот так вот просто?.. Все так просто? Пару волн боли — и спокойные объятия Моарты?..

"Иди же ко мне, мой храбрый мальчик, — хрипло рассмеялась богиня в голове у коринца, — я жду тебя!"

— Подожди, — прохрипел Зарий, хватаясь за плечи подхватившего его друга детства, — Яромир, слушай… меня. Кольцо у меня… на пальце, — он закашлялся и сплюнул кровью, — пусть будет твоим. Сними…

"Приди ко мне, — мягко повторила богиня: он уже видел ее черные крылья над своей головой, — тут нет боли и нет страха, и ненависти тоже нет. Ты же так хотел этого?"

"Не этого!.."

"Но твоя мать уже заждалась тебя".

И, как по мановению легендарной волшебной палочки, рядом с темным силуэтом Моарты появилась женщина в белом одеянии. На ее лице была всезнающая и спокойная улыбка: такая же, какой была при жизни. Она протянула руку. Ему. Только ему.