Храм для бога (СИ)

На церемонии подписания этих малозначащих пергаментов, тем не менее, поданной как очень важное мероприятие, присутствовало и даже на всех документах поставило свою подпись и Его Благословенство Антуан Веренский. Все мои люди, и даже самое ближайшее окружение, оказывали ему все полагающиеся такому высокому сану знаки внимания, но наличие рядом с ним чужой вооруженной охраны явно говорило немного об ином. Веренский главный жрец Всевышнего в этом необычном для него положении, видимо, чувствовал себя очень и очень неуверенно, так как тут же напросился ко мне на конфиденциальный разговор, вообще с глазу на глаз, без присутствия посторонних, как он и попросил, на что я по своей дурости согласился.

‑ Барон Коста! Как я понял, Вы отпускаете барона Сангера? И его людей тоже. А почему не отпускаете нас, слуг божьих, меня и моих жрецов? Я настаиваю на этом, и настоятельно требую, чтобы и нам предоставили такую возможность.

Что‑то он слишком раскричался, этот главный жрец. Никакого уважения ко мне. Я ему тут, как положено, сесть предложил и даже выделил для этого лавку напротив моего грубо обтесанного крестьянского стола. Выкуп, похоже, совсем не хочет платить. Даже и не заикается об этом. Сказать что ли ему пару ласковых слов? И тут я почувствовал, что при всем желании не могу даже приоткрыть рта. Вдобавок, и мою бедную головушку что‑то стиснуло так, что мне сразу захотелось выть волчьим голосом. И ещё кто‑то словно пытался просверлить мой череп, чтобы проникнуть, наверное, в мозг, так как давил и давил в висок. Далеко‑далеко послышался еле различимый шепот: "Подчинись мне, проклятый самозванец. Расслабься. Подчинись и исполняй все мои приказы! Не дергайся! Подчинись, или я сожгу весь твой мозг!" Мне так захотелось спать, как после нескольких бессонных ночей. Тело налилось такой свинцовой усталостью, что задрожали коленки. Веки смыкались сами собою, даже против моего желания.

Так, кто же это так усиленно пытается подчинить меня своей воле? Неужели главный жрец? Это что же, магия что ли у него такая, чтобы подчинять людей своей воле и приказывать им делать то, что ему захочется? Вот тебе и конфиденциальный разговор! Чуть свою смерть не нашел. Нет, не бывать этому. На последних остатках своей воли я всё‑таки сумел сосредоточиться и начал с максимальной скоростью собирать Белый Щит, закрывая им спереди свою голову. Стало чуть полегче. Не закончив первый щит, я сразу же начал собирать второй, а потом и третий. Прикрыл ими с боков свою голову. Потом мне что‑то захотелось соединить их меж собой, и это у меня получилось! Я еле‑еле удерживал на весу почти готовый треугольный шлем, корявый и с рваными, неровными краями снизу. Зато он на удивление надежно прикрыл мне голову и грудь. На всякий случай, я выставил впереди себя ещё один Белый Щит. Эх, кинуть бы его на главного жреца, чтобы он испарился без остатка. Нет, не могу. Сила есть, но руки всё ещё не слушаются и противно дрожат. Да и голова соображает что‑то туговато. Рядом с собой вижу всё, а вот чуть подальше не очень. Да и фигура главного жреца отчего‑то плывёт перед глазами. Надо же, успел затуманить мой взор. Или у него защита такая? Тут я почувствовал толчок в грудь, но не упал и удержался на стуле, так как сидел у стены. Зато было очень больно. И ещё вдруг яркий оранжевый свет сначала залил комнату, но не удержался и тут же погас. Последовал второй удар, похоже, воздушный. Белый Щит отразил и этот удар, рассеяв магию по комнате. Ах, так! Я сумел собраться и ненадолго удержать перед глазами качающуюся фигуру главного жреца. И уже в ответ полетел мой громадный воздушный шар. Послышался отчаянный вопль, потом треск сломавшейся лавки и глухой стук от упавшего на пол тела. Сразу же отворилась дверь и в комнату влетела моя охрана.

‑ Великий Вождь, что случилось?

‑ Посмотрите, как там этот главный жрец? Если живой, вяжите так, чтобы не смог даже пошевелиться. Если сдох, так туда ему дорога. Надо же, напасть на меня вздумал. Магом воздуха оказался, и очень сильным. Пришлось применить силу.

Если рассказать кому‑нибудь о случившемся в этом грубом деревенском доме, ей богу, никто не поверит. Да и не стоит распространяться перед людьми, даже самими близкими, о своей слабости. Надо же, совсем потерял осторожность и не прикрылся магической защитой. Чуть не лишился жизни, и, что ещё хуже, не стал зомби. Хорошо, что сумел быстро создать Белые Щиты, и даже удалось сшить их меж собой, притом, сразу три штуки. Расту, значит. Если так пойдет дело, то когда‑нибудь сошью и целый кокон. И снова стану неуязвимым для таких коварных главных жрецов.

‑ Живой, Великий Вождь. Дышит.

‑ Связать крепко! Сначала заверните руки назад, потом свяжите. Ноги тоже. Тело привязать к лавке, и покрепче. Заткнуть чем‑нибудь рот. Когда очнется, самим близко не подходить, и других не пускать. Он очень опасен. Пока никому ничего не сообщать. Пусть полежит здесь. Потом его и всех жрецов отправим на север. Они и там будут находиться под особым надзором.

Хорошо, что всё кончилось для меня удачно. Повезло. Да, вдобавок я узнал немного неприятного о жреческой магии. Надо же, у настоящего мастера своего дела эта стихия тоже является страшным оружием. Вот тебе и главный жрец! Вот тебе и не очень полезная в бою магия! Как мне теперь кажется, при очень сильной концентрации она вполне может заменить другие стихии. И ещё при умелом применении даже можно подчинять людей и выжечь начисто их мозги. Страшно, очень страшно! Так что, с жрецами и шаманами надо быть очень и очень осторожным. Жаль, что моих умений недостаточно, чтобы применить на должном уровне и жреческую, и шаманскую магию. А вот Великие Шаманы Патман и Саврас наверняка могут делать это. Так что, никогда больше не буду подпускать их к себе. И к своим девочкам, и ко всем белым магам тоже. И будущих своих сильных магов по мере возможности буду учить сам или поручу кому‑нибудь другому, кто не владеет этими коварными стихиями. Такие вот дела. Хорошо, что белая магия всё же сильнее всех остальных стихий. Придется настоятельно заняться обучением всех белых магов, и именно учить их противостоять вот таким внезапным атакам. Так что, быть вам, Его Благословенство Антуан Веренский и другие его жрецы, подопытными кроликами. А потом, после заключения мира, может быть, отпущу я всех вас домой. Но не раньше!

‑ Скажете всем, что главный жрец Верена оказался еще и магом воздуха и напал в ярости на меня, так как я отказался отпустить на свободу его и жрецов. Пока не заключен мир, он будет находиться в плену. Главный жрец находился в составе войска, в плен попал вместе с войском, значит, тоже принимал участие в боевых действиях.

После всего этого мне совершенно расхотелось отпустить на свободу ещё хоть кого‑нибудь, даже за большой выкуп, тем более, за простые долговые расписки. Вдруг они откажутся платить? Где потом их искать? Поэтому я отказался принять барона Аржана Бусикорского, просто объявив во всеуслышание о том, что те пленные, кто пожелает выкупиться, особенно знатные особы, будут отпущены только после получения денег. Тут же я согласовал со своими приближенными расценки на выкуп и на возмещение ущерба и прочих трат. На всякий случай, без всякого выкупа были отпущены на свободу около ста оруженосцев и слуг рыцарей и других знатных особ, с кучей долговых расписок‑пергаментов от своих суверенов и хозяев, со всех баронств и из самого Верена. Всё, раз по‑другому никак нельзя, то пусть платят за свое освобождение. Нечего идти войной на меня и Изнур! Раз веренцам очень уж хочется пограбить кого‑нибудь, то и пусть не забывают, что лихие люди могут с таким же успехом ограбить и их самих.

  *

Вот и почти прошел, пролетел незаметно очередной заход светила, и опять в заботах и суматохе. Большая часть объединенного войска после сражения просто отдыхала и приводила себя в порядок. Меньшая часть охраняла лагерь и деревеньку Буйку. Ратимир и барон Тавр всё ещё занимались трофеями. Огромный караван со множеством добычи и большей частью пленных уже ушёл, но работы меньше никак не становилось. Хорошо, что хоть Большой Военный Совет оторвал их от подсчета всякого имущества и хлопот по более удобному и безопасному для охраны размещению оставшихся пленных.