Сад Сулдрун (СИ)

В темноте, согнувшись в три погибели, бывшие скалинги побежали по Равнине Теней на восток, все глубже углубляясь в королевство Даут. Поелитец, великая крепость ска, чернела на фоне неба позади них. Группа остановилась и все посмотрели назад.

— Ска, — сказал Аилл, — вы странный народ с темной душой, пришедший из прошлого! Я еще встречусь с вами, с мечом в руке. Вы дорого заплатите за раны, которые оставили мне, и каторжную работу, которую взяли у меня!

После часа бега и быстрой ходьбы, отряд оказался на берегу реки Глоден, в которую впадала Тамсур. Над рекой стояла почти полная луна, на воде лежала лунная дорожка. За завесой из огромных плакучих ив, серебрившихся в свете луны, группа остановилась отдохнуть и обсудить положение.

— Нас пятнадцать человек: сильный отряд, — сказал им Аилл. — Некоторые из вас хотят уйти домой; у других нет дома. Я обещаю вознаграждение тем, кто присоединится ко мне и поможет достигнуть моей цели. Сначала мне нужно добраться до Так-Тора, а дальше... я еще сам не знаю: возможно Даут, чтобы найти сына. Потом мы поедем в Тройсине, где у меня есть состояние, честь и положение. Те, кто последует за мной как товарищи, надеюсь, вернутся со мной в Тройсине и там — клянусь! — я вознагражу их. Я обещаю хорошую землю и титул рыцаря-кавалера. [35] Но я предупреждаю вас! Путь очень опасен! Сначала в Так-Тор, это гора рядом с Тинзин-Фиралем, а потом, кто знает? Выбор за вами. Идите своим путем или со мной, но здесь мы расстанемся. Я пересеку реку и отправлюсь на юг с теми, кто пойдет со мной. Остальным лучше пойти на восток и пересечь равнину; вы окажитесь в спокойных частях Даута. Кто со мной?

— Я, — сказал Каргус. — Мне некуда иди.

— И я, — сказал Яне.

— Мы подружились в темные дни, — сказал человек по имени Квайлс. — Зачем расставаться? Я очень хочу и землю, и рыцарство.

В конце концов вместе с Аиллом пошло семеро. Они пересекли Глоден по мосту и пошли по дороге, которая вела на юг. Остальные, главным образом жители Даута, выбрали собственную дорогу и пошли на восток вдоль Глоден.

К Аиллу присоединилось семь человек: сначала Яне и Каргус, а потом Гарстанг, Квайлс, Боде, Шарис и Фаурфиск: очень разнородная группа.

Невысокие Яне и Каргус, высокие Квайлс и Боде. Гарстанг, который мало говорил о себе, имел манеры джентльмена, в то время как Фаурфиск, огромный, светловолосый и голубоглазый, заявил, что он незаконный сын пирата-гота и кельтской рыбачки. Шарис, который был даже моложе Аилла, выделялся симпатичным лицом и приятным характером. Фаурфиск, напротив, был страшен как смерть: все лицо в ожогах и шрамах. Его поймал и пытал какой-то мелкий барон из Южного Ульфланда; гнев редко сходил с его лица. Квайлс, беглый ирландский монах ко всему относился легкомысленно и заявлял, что он такой же распутник, как и любой ирландский задира-епископ.

Хотя группа и находилась в Дуте, Поелитец бросал мрачную тень на всю округу, и маленький отряд шел по дороге без остановки.

По пути Гарстанг заговорил с Аиллом.

— Нам необходимо объясниться. Я — лайонесский рыцарь, из Тванбоу-Холла, это в графстве Эллсмер. Ты — тройс, и, номинально, мы воюем. Конечно это вздор, и я всерьез связал свою судьбу с вашими, но только до тех пор, пока мы не войдем в Лайонесс; там мы пойдем разными путями.

— Там тому и быть. Но ты посмотри на нас: одежды рабов, железные ошейники, крадемся через ночь как бродячие собаки. Действительно два джентльмена! Денег у нас нет, так что придется воровать еду, как и любая другая банда бродяг.

— И другие голодные джентльмены шли на подобные компромиссы. Мы будем красть вместе, чтобы никто не смог презирать другого. И я предлагаю, если возможно, красть у богатых, хотя бедняки — более легкая добыча.

— Пускай нас ведут обстоятельства... Слышишь, собаки лают. Впереди деревня и, почти наверняка, кузница.

— В этот час ночи он спокойно спит.

— Добросердечный кузнец не откажется встать, чтобы помочь доведенным до отчаяния людям, таким как мы.

— Или мы поднимем его сами.

Впереди, в сером свете луны, показалась деревня. На улицах никого не было; свет лился только из таверны, из которой доносились звуки шумной пирушки.

— Завтра должен быть праздник, — сказал Гарстанг. — Видите котел на площади? Там будут варить быка.

— Действительно огромный котел, но где же кузнец?

— Наверно там, по дороге, если он вообще существует.

Группа прошла через весь поселок и действительно, уже на окраине, нашла кузницу, стоявшую перед каменным зданием, в котором горел свет.

Аилл подошел к двери и вежливо постучал. Долго ничего не происходило, и только потом дверь медленно открылась; за ней стоял юноша семнадцати-восемнадцати лет.

Он казался подавленным, даже изможденным.

— Сэр, кто вы? Что вы хотите? — спросил он треснувшим от напряжения голосом.

— Дружище, нам нужна помощь кузнеца. Только сегодня мы сбежали от ска и не можем терпеть эти проклятые ошейники лишнее мгновение.

Юноша остановился в нерешительности.

— Мой отец — кузнец в Вервольде, этой деревне. Я Элрик, его сын. Но, поскольку ему никогда уже не ковать железо, теперь кузнец я. Проходите в лавку. — Он принес лампу и проводил их в кузницу.

— Боюсь, что твоя работа будет актом милосердия, — сказал Аилл. — У нас нет ничего, и мы можем заплатить только железом от ошейников.

— Не имеет значения, — сказал юный кузнец безжизненным голосом. Один за другим все восемь беглецов становились на колени рядом с наковальней, и кузнец, усердно работая молотком и зубилом, срезал заклепки; один за другим все вставали на ноги без ошейника.

— Что произошло с твоим отцом? — спросил Аилл. — Он умер?

— Еще нет. Но завтра утром придет его время. Его сварят в котле и скормят собакам.

— Неважные новости. И за что?

— Он совершил преступление, — угрюмо ответил Элрик. — Когда лорд Халис вышел из кареты, отец ударил его по лицу, а потом ногой в живот, и причинил ему боль.

— Дерзость, самое меньшее. И почему?

— Не сдержался. Моей сестре пятнадцать лет, и она очень красивая девушка. Естественно, что лорд Халис захотел пригласить ее в Фэр Априллион и согреть ей постель. И кто бы порицал его, согласись она на его предложение? Но он не согласилась, и лорд послал слуг, чтобы привести ее силой. Мой отец, хотя и кузнец, очень непрактичный, и думал, что наведет прядок, побив лорда Халиса. И вот, за эту ошибку, его должны сварить в котле.

— Этот лорд Халис — он богат?

— Он живет в Фэр-Априллионе, роскошном особняке, в котором шестьдесят комнат. В его конюшне стоят самые лучше жеребцы. Он ест жаворонков, устриц, мясо, зажаренное с гвоздикой и шафраном, белый хлеб и мед. Он пьет красное и белое вино. Ковры на полу, шелк на спине. Он одевает двадцать головорезов в цветастые мундиры и называет их «паладинами». Они исполняют все его указы и очень много своих собственных.

— Да, пожалуй это хорошая причина считать лорда Халиса богатым.

— Я возмущен поведением лорда Халиса, — сказал сэр Гарстанг. — Богатство и рождение в знатной семье — замечательные обстоятельства, которым многие позавидуют. Тем не менее богатый аристократ должен уместно наслаждаться своим положением и никогда не позорить себя, как делает лорд Халис. По-моему его надо наказать, оштрафовать, унизить и лишить восьми или десяти из его лучших лошадей.

— В точности мое мнение, — согласился Аилл. Он повернулся к Элрику. — Лорд Халис командует только двадцатью солдатами?

— Да. И главным лучником Хунольтом, палачом.

— Завтра утром все пойдут в Вервольд поглядеть на казнь, и Фэр-Априллион опустеет.

Элрик почти истерически рассмеялся.

— И, пока моего отца будут варить в котле, вы будете грабить особняк?

— Как можно сварить кого-то в котле, в котором нет воды? — спросил Аилл.

— В котле нет ни единой дыры. Отец сам починил его.

— Нет, так будут. Возьми молот и долото, и мы их сделаем.