День рождения мира

Примеряя ее, повертелась перед зеркалом в магазине. Она увидела в зеркале Акала, высокого, стройного мужчину с узким лицом, хрящеватым носом и неторопливой очаровательной улыбкой. Он ей понравился.

Грузовиком из Верхней Деки этот Акал доехал до последней остановки в Оро, вышел на деревенскую площадь и поинтересовался, не предлагал ли кто-нибудь работу для чесальщика. "Данро", "Фермер приходил из Данро, уже дважды", "Хотел чесальщика по тонкорунной", "А разве не просто чесальщика?" - было ему ответом со всех сторон. Это заняло еще некоторое время, однако старцы и любители почесать языком все же сошлись в одном: чесальщик в Данро был нужен.

- А где это Данро находится? - спросил высокий мужчина.

- Там. - Один из старцев указал рукой куда-то наверх. - А ты когда-нибудь управлялся уже с арью-однолетками?

- Случалось, - ответил пришелец. - Там к западу или там к востоку?

Ему объяснили дорогу в Данро, и он двинулся по серпантину, насвистывая один из самых популярных псалмов.

Когда Акал добрался до места, он перестал свистеть и перестал быть мужчиной. Акал-женщина прикидывала, сумеет ли она притворяться, что никого в доме не знает, и как бы те не опознали ее саму. Как ей удастся провести Честа, мальчика, которого она обучала водной церемонии и пению Псалмов? Волна страха, тревоги, стыда ударила ей в лицо, когда как раз Чест подбежал к воротам, чтобы впустить странника.

Акал заговорила с ним медленно, понизив голос, избегая встречаться взглядом с ребенком. Она была уверена, что он ее тут же узнает. Но мальчик глазел на нее, как рассматривал бы любого другого из путников, которых видел не так уж часто и о внешнем виде которых имел весьма смутное представление. Он убежал позвать стариков, Магель и Маду. Те вышли и согласно обычаю, исполняя религиозную заповедь, предложили гостю свое гостеприимство, и Акал приняла его, ощущая себя подлой и низкой обманщицей по отношению к людям, которые всегда были добры с ней по-своему, на свой ветхозаветный скаредный манер, и в то же время с трудом подавив в себе приступ победного смеха. Они не признали в ней Энно, они ее не узнавали. Это значило, что теперь она Акал, Акал же была свободна от обязательств.

Она сидела на кухне, хлебая жидкий и кислый суп из летних трав, когда туда ворвалась Шахез - коренастая, мрачная, насквозь мокрая. Вскоре после того, как Акал пришла на ферму, с перевала Фаррен сошла гроза.

- Кто таков? - требовательно спросила Шахез, сбрасывая с себя мокрую накидку.

- Пришел из деревни. - Старый Магель понизил голос: - Говорит, что ему сказали, будто ты искала помощника с однолетками.

- Где работал прежде? - бросила Шахез, наливая себе суп из котла и стоя спиной к собеседнику.

Акал не подготовила никакой новой легенды. Какое-то время она собиралась с мыслями. Никто не обратил на это внимания, подозрение в этих краях скорее вызвали бы немедленные ответы и быстрая речь. В конце концов она решила назвать ферму, откуда сбежала двадцать лет назад.

- В хозяйстве