Материки

Создатель по понятным причинам промолчал.

В самых расстроенных чувствах надкусив бутерброд с икрой, я чуть было не подавилась — лунные глаза Императора смотрели прямо на меня. Мне показалось, или в его взгляде была насмешка, рискну сказать, даже дружелюбная? Но вот правитель демонов отвернулся, а мне почудилось, что в моей голове раздался тихий смешок. Больно уж знакомый смешок. Все, пора добровольно сдаваться в дурдом. Есть один такой, в Вукарии, к сожалению половина тамошних обитателей — бывшие учителя нашей Академии… вот до чего доводит преподавание и общение с безбашенными отпрысками, к тому же наделенными Силой…

Доедая зловредный бутерброд, я чуть было вновь не подавилась — в этот раз из-за слуги, который несколько раз протрубил в какой-то инструмент, привлекая внимание гостей. Музыка стихла, а через некоторое время вслед за ней и шепотки. Со своего трона поднялся Император.

— Итак, пришло время Ритуалу Памяти. Прошу всех гостей пройти в сад, дабы почтить наше с вами прошлое и никогда не повторять тех ошибок наших предков, из-за которых народ демонов веками, тысячелетиями вырождался. — Заговорил он. И опять мне подумалось, что я уже где-то слышала его голос. — После Ритуала я буду готов выслушать каждого из вас, какими бы ни были просьбы. Идемте, господа!

Вслед за стройной фигурой Императора и оравой его охранников потянулись гости. Я сначала растерялась, но потом нашла глазами нашу компанию, которая о чем-то оживленно, однако приглушенно спорила и напросилась к ним. Чтобы тут же попасть под раздачу отца.

— Ай, ухо, ухо!

— Скажи пожалуйста, о чем ты только думала?! — Раздраженно прошипел он.

— Отец, перестань! Чтобы ты сделал на моем месте? Так просто дал этой гадине уединиться?

Лицо отца недовольно нахмурилось, но тем ни менее ухо он отпустил. Ободренная успехом, я поспешно продолжила:

— Нам лучше подумать, что делать с Мэйлонией. Если мне не изменяет слух, или логическое мышление, то по-моему она вознамерилась укокошить Императора, от которого, между прочим, зависит и моя жизнь.

— Какой, говоришь, артефакт она украла? — Вмешала серьезных Тарнир, придерживая под локоть слегка пошатывающуюся Кай с гримасой боли на лице. Так и знала, что хождение на таких каблуках ни для кого не проходит даром.

— Она назвала его «Слезой Изменчивости». Это такой молочно-белый кулон в форме слезы. — Припомнила я, задумчиво почесывая пострадавшее ухо.

Лица отца и Тарнира вытянулись. Я бы назвала это смешным, если бы так не испугалась причины их состояния.

— Пап, Нир? Кто-нибудь собирается меня просветить? — Осторожно вклинилось мое магичество.

— Рена… — начал до этого молчавший Дэмиан. — Я так предполагаю, что Императора убивать никто не собирается. Пока-что.

Я обернулась к нему. В принципе, то что короля демонов убивать не собираются — это хорошо… но то, что Миан ничуть не повеселел от этой новости — вот это уже харсово.

— Объясни.

Лунный нимф вздохнул, тряхнув головой и рассыпая свои великолепные волосы по плечам.

— «Слеза Изменчивости» — артефакт, который вот уже полторы тысячи лет хранится… прошу прощения, хранился в сокровищницы под строжайшей охраной. Вообще-то никто не знает, как он выглядит, но раз Мэйлония назвала именно его… Обычно его использовали, чтобы объединить два вымирающих рода демонов. Как ты уже знаешь, демоны ограничены в любви, они могут хоть всю жизнь, а то и несколько жизней искать ту самую свою «половину». Но так бывает, что половина умирает, или уничтожается вместе с духом и тогда род обречен на вымирание, если нет других наследников. «Слеза Изменчивости» была создана еще в Аду, не совру, если скажу, что она самый темнейший артефакт из существующих.

— Но почему? — Не поняла я. — Если ты говоришь, что она помогает объединять два рода…

— А как ты думаешь эти два рода объединяются? — С ноткой иронии спросил Тарнир. Я промолчала, пожав плечами, а он продолжил: — Чтобы зачать наследников демоны должны любить друг-друга, редкие исключения — быстрый взгляд в сторону моего отца, — не считаются. А любить они могут только, если они половины одной души, из чего следует… — Оборотень замолчал, предоставляя мне возможность самой все обдумать.

Сначала я все так же прибывала в недоумевающем ступоре, а затем… меня будто молотом по башке стукнуло.

— Создатель! Неужели…

— Да, Айрена. «Слеза Изменчивости» изменяет структуру и плетение самих душ, подстраивая их под друг друга. — Вздохнул отец, поправляя свой длиннющий рукав. Может просто хотел для успокоения ощутить приятную близость своих метательных дротиков. — А астральное магическое изменение — это действительно самая темная магия из всех. Когда Лунный Материк превратился в Империю, другие рассы потребовали изолировать этот артефакт. Не то чтобы это напрямую их касалось, но всегда найдутся парочка идиотов, охочих до необычных вещей. А когда эти вещи попадают к ним в руки, как правило назревают новые войны.

Несколько минут я это обдумывала, медленно следуя за неторопливой вереницей гостей вместе с нашей компанией, а затем тихо сказала:

— Все-равно не понимаю зачем этот артефакт Мэйлонии.

— Ты сказала, что она хочет стать Императрицей, так? — Утвердил Рильен.

— Ну да… но… погодите, вы говорите, что это сволочь хочет как-то связать себя и Императора?

— К сожалению. — Утвердил отец.

— Но если она применит артефакт, то и сама влюбится в него!

— Сомнительно… — совершенно по-кошачьи фыркнул Рильен. — Обязательным условием обоюдной любви является чистота душ. До ритуала предполагаемые пары по нескольку месяцев соблюдали все обряды Стихий и молились Создателю, и уж тем более — намеренно никого не убивали, как Мэйлония несколько минут назад. Не думаю, что она убила советника случайно, или просто для подчищения следов — спорю, она знала о условиях ритуала.

— То-есть в итоге мы получим влюбленного Императора, который будет исполнять все прихоти этой стервы, а она будет творить с империей все, что захочет? — Ужаснулась я.

Ответом мне стали синхронно-угрюмые кивки.

— Дерьмо. — Выразила я свои мысли. — А когда она сможет активировать артефакт?

Лица друзей еще более посерьезнели и я даже пожалела, что задала вопрос, ответ на который стопроцентно мне не понравится.

— После ритуала Памяти, при церемонии Прошения. — Отозвался отец. — Ей достаточно будет находиться вблизи него хотя бы пять минут.

Мне захотелось сорвать маску и ожесточенно потереть лицо, но я сдержалась. Тем временем мы вышли в сад. Обогнули уже виденные мною фонтаны, скамеечки и даже злополучную беседку, и вышли на огромную лужайку посреди которой горел большой костер. Пламя было зеленое, синее, белое, красное, серое, фиолетовое, черное и розовое — цветов всех кланов — оно причудливо бросало разноцветные блики на золотую траву.

— Есть идеи? — Шепотом спросила я, вместе со всеми образуя круг вокруг костра, пристраиваясь с нашей компанией как можно более позади всех гостей.

— Ага, — тяжело вздохнул Рильен, — ловить момент.

Я недовольно зыркнула на него.

— Спасибо, однако.

— Попробуем опередить Мэйлонию на церемонии, — здравомысляще высказал отец, а потом посуровел, — но если не получится…

— Абзац.

— Ага.

На секунду закрыв глаза, я позволила себе забыть о проблемах, хотя бы на время ритуала. Тем более, что пока-что все равно ничего не решить. А ритуал Памяти — каковы бы ни были мои цели явиться на него, но я все-таки демон, и если вдуматься, должна принимать обычаи моего народа.

Костер разгорался все ярче и ярче без какой-либо видимой посторонней помощи, пока его пламя не вздыбилось на три метра над землей. Тогда из толпы вышел Император, остановившись перед костром и опустился на колени. Волной коленопреклонных за ним последовали все присутствующие. Ощущая колючие травинки под коленями, я с замиранием сердца смотрела на происходящее действо. Никто ничего не говорил. Казалось, будто все даже дышать перестали — такая тишина царила на поляне. И вот…