Проклятые башни

– Ты обманывал меня, Реншо, а я не из тех, кто прощает такие вещи, – доверительно сообщила Маргрит. – Ты пришел ко мне в поисках убежища и предложил мне возможность нанести клану Мак-Кьюиннов такой удар, от которого они нескоро оправятся. Я приняла тебя, оказывала тебе гостеприимство и кормила тебя. Мои слуги исполняли все твои прихоти. Я строила планы и радовалась в предвкушении, а теперь оказывается, что все это было впустую. Что бы ты сделал, если бы мы одержали победу над молодым Мак-Кьюинном, и твоей самозванке дали бы в руки Лодестар? Он убил бы ее, и все узнали бы, что ты шарлатан.

– Я не ожидал, что вы позволите девчонке прожить так долго, – признался он. – Про вражду, которую вы питаете к Мак-Кьюиннам, ходят легенды.

Она заливисто рассмеялась.

– Верно, – признала она. – Верно во всех отношениях.

– Ты заставил меня приехать сюда впустую, – прошипела Майя. – Я многие месяцы искала Бронвин, а ты заставил меня пойти по ложному следу, который привел меня сюда! Где моя дочь?

– Не имею ни малейшего понятия, Ваше Высочество, – отозвался Реншо. – Это была дочь простого фермера, которая очень походила на вашу. Я знал, что простой народ встанет под мои знамена, если я скажу, что со мной законная банри. После ее исчезновения многие поддержали бы крылатого урода просто потому, что ничего другого им не оставалось бы. Его могли заподозрить в убийстве банри, но кто смог бы это доказать? Сейчас, когда вся страна охвачена войной, людям нужна надежда на то, что кто-то спасет их, а истории, которые рассказывали о вас, Ваше Высочество, куда хуже, чем то, в чем могли бы заподозрить его.

Он произносил ее бывший титул с таким сарказмом в голосе, что Майя поднялась во весь рост, ее ноздри трепетали от гнева. Маргрит тоже была в ярости, но по другой причине.

– Ты принес в мой дворец деревенскую девчонку и сказал мне, что она Ник-Кьюинн? – осведомилась она медоточивым голосом. – Это была очень большая ошибка, Реншо, очень.

Ее улыбка стала шире, и она вытянула вперед унизанную кольцами руку, направив на него два пальца.

Руки Главного Искателя взлетели к горлу. Судорожно хватая ртом воздух, он рухнул на колени, и его искаженное лицо приобрело странный багровый оттенок. Майя, чувствуя отвращение, но в то же время не в силах оторвать от него завороженных глаз, смотрела, как он повалился на пол, извиваясь и хрипя, и его собственные руки выдавливали из его тела жизнь. Его ноги молотили по полу, на сизых губах показалась пена. Он повернул к ней вылезшие из орбит глаза, которые затопило отчаяние, и обмяк, оставшись лежать неподвижно. Его налитый кровью язык вывалился изо рта, а руки все еще сжимали горло.

Маргрит подозвала перепуганную болотницу.

– Позови стражников, пусть унесут эту падаль и бросят его золотой богине, – приказала она. Потом развернулась и улыбнулась Майе, которая обнаружила, что не в силах ни двигаться, ни говорить. – Нельзя тронуть Чертополох и не уколоться, – ласково сказала Банприоннса Эррана. – Советую тебе это запомнить.

От злыдни пахло так омерзительно, что Майю чуть не затошнило. Маргрит дала ей яблоко, утыканное палочками гвоздики, чтобы держать его у носа, и Майя с благодарностью приняла его. Злыдня противно захихикала, глядя на нее сквозь колтун засаленных волос, спадавших на ее чумазое морщинистое лицо. Это было худое согбенное существо, одетое в немыслимый набор таких грязных лохмотьев, что невозможно было определить ни их первоначальный цвет, ни материал. Ее руки с грязными обломанными ногтями порылись в мешке, который висел на сгорбленном плече, и она что-то забормотала себе под нос. Майя с сомнением поглядела на Маргрит, и банприоннса ободряюще сдвинула брови.

– Не бойтесь, миледи, Шанна Болотная умеет накладывать самые могущественные проклятия. Она появилась в Эрране, когда я была еще ребенком, и часто выполняла поручения моей матери.

Злыдня хихикнула и бросила на Майю поразительно проницательный взгляд, одновременно раскладывая на столе разнообразные корешки и ветки.

– Да, Ник-Фоганы всегда находили занятие для старой Шанны, поскольку не хотели марать свои нежные ручки проклятиями и злыми пожеланиями. Шанна знает, какие растения собирать, чтобы сделать самые страшные яды, и в какое время месяца их надо срывать. Это Шанна делала для вас драконье зелье, когда вы еще были Банри. Это Шанна стряпала то зелье, и я знаю, вы находили его очень полезным.

– Уймись, старуха! – прикрикнула Маргрит.

Майя видела, что та была сердита на злыдню, разболтавшую ей, откуда банприоннса брала драконье зелье, которое Майя использовала в нападении на драконов в весну прохождения красной кометы. Майя немало заплатила за тот яд, и ей было очень интересно знать, кто же осмелился приготовить его.

Три женщины заперлись в комнате на вершине башни Маргрит. Был Самайн, ночь мертвых, и за окнами зловеще завывал ветер. В Самайн пелена между мирами живых и мертвых становилась тоньше всего, и Маргрит сочла эту ночь наиболее подходящей, чтобы навести на Лахлана Мак-Кьюина могущественное проклятие. Вся комната была завешена черными занавесями, расписанными странными малиновыми и серебряными значками. Столы были заставлены необычными инструментами, а в комнате висел непонятный запах, напоминавший старую кровь. Майя с трудом подавляла желание закутаться в свой плащ, стоя с высоко поднятой головой в углу комнаты.

Ей очень не хотелось показывать Чертополох перо и прядь волос Лахлана Крылатого, и она несколько недель прятала их, пока не приняла окончательное решение о том, как она будет действовать. То, что малышка, привезенная в Башню Туманов Реншо, оказалась не ее дочерью, оставило Майю в руках Маргрит Эрранской без козыря, на который она очень рассчитывала. Ей была отчаянно нужна помощь колдуньи в поисках Бронвин, но она хорошо понимала, что Маргрит не желает ее дочери ничего, кроме зла.

Все эти три недели две женщины были очаровательно любезны друг с другом, и все же под этой приторной вежливостью скрывалась угроза и опасность, которые заставляли Майю все время быть настороже. Она рассказала Маргрит о своих шпионах в самом сердце лагеря Лахлана, и это заинтриговало колдунью в достаточной степени, чтобы удержать ее от приказа бросить Майю золотой богине. Маргрит быстро поняла, что такие шпионы могут принести ей немалую пользу, и они поспешили наладить каналы связи, чтобы Майя могла быстро входить в контакт со своими шпионами.

Затем Майя извлекла из своих тайников толстую рыжую косу, использовав весь свой ум и все ухищрения, чтобы убедить Маргрит помочь ей обнаружить Изабо Рыжую и пропавшую банприоннсу. Маргрит отчетливо поняла, что ей гораздо выгоднее, если дочь Майи будет в ее власти, а не непонятно где козырной туз, который в любое время мог быть использован в игре против нее. Поэтому она прибегла к своей могущественной магии и попыталась отыскать Изабо при помощи своего магического пруда. Она увидела девушку в сияющем снежном море, которое можно было отыскать лишь на Хребте Мира. Бронвин Ник-Кьюинн нигде видно не было, но дворецкий Маргрит узнал пики-близнецы, возвышавшиеся за спиной у рыжеволосой ученицы ведьмы.

– Это Проклятые Вершины, – уверенно сказал он со своим резким акцентом. – Она в Проклятой Долине.

Это утверждение явно вызвало у Маргрит живейший интерес.

– В самом деле? – промурлыкала она.

Обернувшись к Майе с нежной улыбкой, за которой угадывалась угроза, она пообещала:

– Ну разумеется, я помогу вам найти эту девушку! Как только зимние бури улягутся, я дам вам мою упряжку лебедей, и вы сможете полететь в горы так же быстро, как снежные гуси. А в провожатые я вам дам Хан’тирелла! Он знает эти горы, как свое собственное лицо. Без него вам не найти дорогу. Он, равно как и все мои слуги, будет всецело в вашем распоряжении.

Размышляя, какую же игру затеяла Маргрит, Майя пылко поблагодарила ее и пообещала вернутся под защиту Маргрит с маленькой банприоннсой. Эта ложь сошла у нее с языка без малейших угрызений совести. Лишь после этого, когда стало ясно, что следует делать дальше, она вытащила перо и прядь волос. Радость Маргрит была неподдельной. Все ее тело затрепетало, и она даже зажмурилась от удовольствия.