Берег холодных ветров (СИ)

— Хорошо, что сейчас я об этом узнал… — покачал головой Мейлард. — Дело в том, что ранее и я постепенно уверился в то, что девушка, и верно, просто влюбилась в другого. Тем не менее, несмотря на слова знахарей, за помощью к которым ходила графиня Сайлин, эта дама по-прежнему не только не желает признавать помолвку ее единственной внучки, но и, как может, уклоняется от знакомства с семьей де Транниес. Когда же Тариан приехал к ней с визитом, то женщина наотрез отказалась принимать его — мол, она мечтала не о таком женихе для своей внучки, не желает видеть этого человека на пороге своего дома, и по-прежнему считает, что ее милая девочка совершает ошибку, согласившись выйти замуж за этого неказистого замухрышку, который не стоит и мизинца ее дорогой девочки! Прошу прощения, но последние слова — это то, графиня Сайлин заявила во всеуслышание на приеме у короля…

Да уж, — подумалось Айлин, — получается, что из-за неуемных амбиций мамаши Тариана пострадала не только она — бывшая невестка, но еще и рассталась пара любящих друг друга молодых людей. Теперь понятно, отчего Шайхула была настолько уверена, что после развода ее сын женится на достойной девушке, и нисколько не сомневалась в благополучном завершении сватовства. Получается, что бывшая свекровь уже заранее прикидывала многое… Правда, знахарка Касиди ничего не говорила (а Айлин и не спрашивал) о том, были ли у Шайхулы (когда она заказывала обряд у Фресии) какие-то планы в отношении будущего своего сына, а также насчет его новой супруги, но и без того понятно — дело тут нечисто.

Если же говорить об отношении графини Сайлин к предполагаемому родственнику, то в чем-то Айлин ее даже понимала — в свое время она сама тоже избегала встречи с Тарианом всеми возможными способами. К сожалению, внешне Тариан не производил особого впечатления на дам, и даже более того — они его просто не замечали. Зато, когда Айлин узнала его ближе, то поняла, что внешность у мужчины — это далеко не самое главное. Куда важнее доброта, любовь, преданность, желание оберегать дорогого тебе человека…

Правда, сказать всего этого Айлин не успела, потому как в этот момент открылась входная дверь, и на крыльце появилась одна из служанок. Даже в темноте было заметно, что женщина очень встревожена. Как видно, ее привлекли голоса во дворе, и она вышла узнать, что это там полуночничает.

— А, это вы! — облегченно вздохнула она, увидев Айлин. — Наконец-то! Где вы ходите? Мы уж с ног сбились, не знаем, что и делать!

— Что случилось? — испуганно спросила Айлин. Понятно, что просто так служанка беспокоиться не станет.

— Не знаю! — служанка вздохнула. — Понять не можем, что происходит с ребенком…

— О Боги!.. — ахнула молодая женщина, бросаясь в дворницкую. Неужели Кириан заболел? Вообще-то не должен был — на улице тепло, да и когда Айлин уходила, он был здоров…

К сожалению, все обстояло даже хуже, чем могла предположить Айлин. Когда она подбежала к сыну, то увидела, что он лежит с открытыми глазами, уставившись в потолок, а из уголка его глаза на подушку стекает слеза… Все было точь в точь как в прошлый раз, перед тем, как Касиди поставила ребенку защиту против колдовства. Но ведь знахарка обещала, что защита продержится тридцать дней, а пока что не прошло и половины отпущенного срока! В чем дело, почему все так поменялось? Касиди обмануть не могла — не такой она человек, тогда что же случилось?!

— Кириан, мальчик мой… — Айлин стала трясти сына, но тот никак не реагировал на присутствие матери — такое впечатление, будто мать имеет дело с безвольной куклой. Еще несколько мгновений, и молодая женщина поняла, что уже не в силах сдерживать слезы. — Великие Небеса, что теперь делать?!

Тем временем растерянная служанка рассказывала, что вначале Кириан спал спокойно, а где-то с час назад она услышала стон. Вначале она не обратила на это особого внимания — мало ли что могло присниться ребенку! но когда позже подошла к лавке, то поняла, что с малышом творится что-то неладное. И вот с той поры никак не получается привести ребенка в себя, хотя она уже перепробовала, кажется, все, что можно…

— Повторяется то самое, о чем вы мне рассказывали? — Мейлард присел рядом с Айлин.

— Да… — молодая женщина с трудом сдерживалась, чтоб не зарыдать в голос. — Ну почему, почему больше нет защиты!? Знахарка говорила, что она продержится тридцать дней! Не понимаю…

— Ну, вот что… — Мейлард поднялся. — Мне надо на какое-то время отлучиться к господину Кенигу — мы договорились, что он будет ждать моего возвращения, а потом я вернусь сюда, и мы решим, что делать дальше. Пока не предпринимайте ничего…

Мейлард ушел, а Айлин еще какое-то время сидела, прижимая к себе сына. Мейлард сказал, чтоб она дождалась его, но молодая женщина была в такой растерянности, что никак не могла собраться с мыслями, и понять, что ей следует делать дальше.

Когда же схлынула первая волна отчаяния, Айлин постаралась успокоиться — от ее слез и отчаяния ничего не изменится, а значит, надо решать, каким будет ее дальнейший путь. Прежде всего, надо принять как должное то, что вряд ли она и дальше сможет идти пешком, а значит, стоит порадоваться тому, что у нее есть лошадь, пусть даже ту лошадь она, можно сказать, увела. Если продолжать путь верхом, то, держа ребенка на руках, она сумеет довольно быстро добраться до Нази, а там… Ну, после только и останется, как надеяться на милость колдуньи, живущей на севере…

Мейларда не было довольно долго, но когда он вновь оказался возле Айлин, то скомандовал тоном, не терпящим возражений:

— Собирайтесь! Мы уезжаем.

— Ночью?

— Увы, да. Конечно, я бы тоже предпочел дождаться утра, но вы сами понимаете: сейчас для меня потеря нескольких часов — это слишком рискованно, а оставлять вас одну в такой ситуации я тоже не могу.

— А куда? — растерянно спросила Айлин. — То есть я хотела спросить, куда вы хотите ехать?

— Не только я, но и вы с ребенком. Для начала — в монастырь Святой Тайлии. Помнится, я вам говорил, что там находится одна из родственниц моей матери…

— А что нам там делать? В моем случае молитвы вряд ли выручат.

— Прежде всего, в этом монастыре прекрасная лечебница для тех, кто приходит туда за помощью.

— Да при чем тут какая-то там лечебница?! Здесь не помогут ни травы, ни отвары…

— Госпожа Айлин, несколько дней назад вы спасли мне жизнь, и теперь я попытаюсь вам хоть в чем-то помочь. Другое дело, что сейчас я весьма опасный и нежеланный спутник, но мне остается надеяться, что вы не откажетесь от помощи друга. Правда, надо признать, что сейчас я друг опасный, вернее, за мной объявлена охота, и потому мое предложение о помощи отдает изрядным риском для вас. Тем не менее, считаю, что в монастыре Святой Тайлии вам все же могут помочь. Так что давайте поторопимся, а не то… Ну, вы меня понимаете. Кстати, наших лошадей уже седлают.

Пусть в словах Мейларда Айлин и не нашла особой логики — ну, чем в монастыре могут помочь ее сыну?! но, тем не менее, ей стало немного легче. Все же в этой сложной ситуации она не одна, и рядом есть мужчина, на которого можно опереться. В последнее время она постоянно должна была надеяться только на себя, и потому сейчас, несмотря ни на что, ей не хотелось вновь оставаться одной.

Чтоб собраться — на это не понадобилось много времени. Айлин и всего-то нужно было одеть ребенка, и взять свой дорожный мешок. К тому времени проснувшийся конюх оседлал лошадей, так что можно было выезжать.

Когда, держа на руках Кириана, Айлин вышла во двор, то увидела там высокого худого старика, тяжело опирающегося на палку — оказывается, это и был господин Кениг. Он как раз заканчивал разговор с Мейлардом, и молодая женщина услышала последние слова старика, обращенные к Мейларду:

— Конечно, я сделаю все, что смогу.

— Благодарю… Вы, как вижу, уже готовы? — Мейлард обернулся к Айлин.

— Да. Господин Кениг… — молодая женщина посмотрела на старика. — Нас не представляли друг другу, но я благодарна вам за помощь и кров.