Полководец

— Следовательно… А что я натворил?

— Мы выясним это. К тебе будут применены меры. — Кхачковяр махнул рукой: — Булыган, передай его Геврон. Пусть наварит человеческой еды и проследит, чтобы парень отдохнул. Уставшего парня отдавать под суд — никакого интереса. Вялый подсудимый наводит скуку.

— Ага, — сказал Булыган.

Но Денис так устал, что заснул, не дождавшись обеда, и не видел, как жилистая женщина — не гномка, а самый обыкновенный человек, — стоит рядом с ним со здоровенной миской, полной горячей похлебки.

— Ладно, — проворчала Геврон, — проснешься, вот и поешь.

Она поставила миску на траву рядом с Денисом и удалилась.

Церангевин был подготовлен для встречи с кхачковяром надлежащим образом. Его заковали и приволокли, растягивая цепями руки и ноги пленника, так что пленнику пришлось передвигаться враскорячку, нелепой походкой. Перед самым троном из булыжников Булыган ударил Церангевина в спину, так что тот повалился лицом вниз.

Кхачковяр посмотрел на него с высоты своего каменного седалища.

— Покатыш! — окликнул он одного из гномов.

Покатыш выступил вперед, не выпуская из руки цепь.

— Кто это? — Кхачковяр указал на пленника величественным жестом.

— Хозяин усадьбы, — громко, четко ответил Покатыш без поклона. Он смотрел в лицо кхачковяра прямо, не опуская глаз.

— Кто он? — повторил кхачковяр.

— Говорит, Мастер.

— Кто он? — в третий раз вопросил кхачковяр.

— Ученый, кхачковяр. Он ученый! — вскричал Покатыш.

Кхачковяр напрягся:

— Словесный?

— Многословесный, кхачковяр. Это установлено, да он и сам признается.

— Он ставил опыты на людях?

— Однозначно, кхачковяр.

— Этот, как его, солдат… Денис… Заснул еще, не покушав…

— Подопытное животное, кхачковяр, — подтвердил Булыган, который удерживал Церангевина за вторую цепь.

— Солдат отрицает, что он — животное, — нахмурился кхачковяр.

— А мы его потрясем как следует, этого самого Дениса, — отозвался с улыбкой Булыган, — так он и признается. Во всем признается, наш голубчик.

— Хорошая мысль, — одобрил кхачковяр. — Только пусть выспится и все-таки поест как следует. Геврон говорит, ребенок с лица спал.

— Он ребенок? — удивился Булыган. — Я не заметил. Мне показалось, у него борода растет.

— Для Геврон все мы дети, — немного патетическим тоном пояснил кхачковяр. — Такова уж ее натура.

Гномы вокруг зашумели, а Покатыш сказал:

— Это точно.

Они любили Геврон, которая действительно заботилась о них как мать.

— Поднимите пленника, — приказал кхачковяр, когда общее любовное кудахтание, вызванное упоминанием имени Геврон, улеглось. — И плюньте ему в лицо. А то совсем грязью залепилось. Хочу поглядеть, как он выглядит.

Покатыш дернул за цепь, а Булыган собрал побольше слюны и выполнил второе повеление кхачковяра.

Церангевин устало смотрел на предводителя гномского воинства.

— Я захватил Калимегдан, — просто сообщил ему кхачковяр. — Теперь Мастерами управляю я. И все вы обязаны будете подчиняться моим законам.

— О! — выговорил Церангевин, едва заметно улыбаясь. — Вот, значит, как? Все завоевания обычно плохо заканчиваются. Всегда плохо заканчивается, если взять чужое.

— Я так взял, что для меня оно вовек не будет чужим, — возразил кхачковяр. — Можете не сомневаться.

— Что ж, желаю вам удачи, — сказал Церангевин. — Лично мне безразлично, кто управляет Калимегданом. Я ученый. Я не рвусь к власти.

— Какова была цель ваших опытов?

— Я искал формулу бессмертия.

— Для чего вам бессмертие?

— А почему вы спрашиваете? — Несмотря на свое плачевное положение, Церангевин тонко улыбнулся. Он как бы пытался показать кхачковяру, что два образованных, высокоразвитых, интеллектуальных существа всегда найдут общий язык.

Но кхачковяр, очевидно, не желал быть высокоразвитым и интеллектуальным существом. Он просто показал Церангевину кулак и кивнул Булыгану.

Гном понял намек без слов и огрел пленника по уху.

— Отвечай, когда тебя спрашивает кхачковяр! — рявкнул Булыган.

Церангевин помолчал немного, ожидая, пока утихнет гудение в голове. Он закатил глаза и покусал губу, чтобы успокоиться. Но когда он заговорил, голос его звучал ровно:

— Физическое бессмертие всегда было мечтой людей. И я готов был дать людям эту мечту.

— Для того, чтобы быть счастливым, человек вовсе не нуждается в бессмертии, — возразил кхачковяр. — Оно вообще лишает смысла очень многие вещи. Так называемые «бессмертные» — на самом деле долгожители — я имею в виду эльфов и фэйри, — существуют в другом временном измерении. Для них жизнь так же конечна, как и для нас, — и лишь потому осмысленна. Впрочем, я не намерен продолжать дискуссии. Данный разговор был необходим лишь для того, чтобы вы подтвердили вашу словесность и, следовательно, подсудность.

— Послушайте! — воскликнул Церангевин. — Я объясню вам… Мои исследования необходимы. Бессмертие — лишь побочная тема. Если мы рассмотрим проблему Джурича Морана…

Кхачковяр насторожился. Церангевин мысленно похвалил себя. В Истинном мире достаточно упомянуть имя Джурича Морана, чтобы привлечь к себе внимание.

— Что вы знаете о Моране? — медленно спросил кхачковяр.

— Все, — ответил Церангевин с легкой улыбкой. — Ведь это я его создал.

— А говорили, будто ямы-ловушки — примитивны и к высокоразвитым существам плохо применяются!

— Кто это говорил? Кхачковяр правильно велел выкопать несколько ям.

— Кхачковяр велел выкопать ров.

— Ну, мы и выкопали ров.

— Их надо вытащить. Иначе сдохнут. Нежелательно.

— Точно.

— Сколько их, разглядел?

— Двое, но на лошадях.

— Лошади могли повредить себе что-нибудь. Лошади бессловесны. Нас с тобой за это по головке не погладят.

Двое гномов наклонились над здоровенной ямой, на дне которой находились пленники: две тролльские лошади, девочка и мужчина.

— Эй, — окликнул их один из гномов, — вы целы? Вы годитесь для допроса? Вы вообще говорить можете?

— Вытащите лошадей, — подал голос мужчина. — Только учтите, они голодны.

— Да тут полно травы! — ответил гном. — Ты что, считаешь, что мы такие глупые? У нас и книги есть! И мы читаем! Мы не просто под землей и в горах сидим. Мы многое знаем. Тут полно травы.

— Это тролльские лошади, они не едят траву, они едят мясо, — объяснил Арилье.

— А, ну это меняет дело, — сказал гном. — Следовательно, если мы оставим их с вами в одной яме, они сожрут вас?

— Да, — кивнул Арилье.

— И кто вам сказал, что мы хотим сохранить вашу жизнь?

— Никто.

— Ну и?..

— Освободите лошадей, — повторил Арилье.

— А он соображает! — сказал гном своему товарищу.

После того, как в яму спустили наклонные доски и подняли наверх упирающихся лошадей (которые, как ни удивительно, ничего себе не повредили), гномы начали обсуждать судьбу «словесных» пленников.

Они начали с простого вопроса:

— Вы оба словесные?

— Да, — сказал Арилье.

— А девчонка? Что-то она все помалкивает.

— Просто не хочет разговаривать.

— Очень гордая?

— Да.

— Это не говорит о большом уме.

— Она словесная, просто высокого происхождения.

— То есть, очень гордая?

— Да.

— Ладно, — сказал после некоторого колебания первый из гномов, — давайте-ка мы вас извлечем отсюда, что ли. Но вы — пленники.

— Хорошо, — вздохнул Арилье.

— Пленников положено связывать.

— Со мной что хотите делайте, а ее не нужно.

— Девчонки — самые опасные, — сказал гном. — От них чего угодно можно ожидать.

— Это точно, — подтвердил его товарищ.

Арилье помог Енифар встать.

— Заберешься по доске? — спросил он тихо.

Она посмотрела на него растерянно и грустно.

— А что с нами случилось?

— Мы попали в ловушку.

— А они кто? — Она ткнула пальцем наверх. — Ну, эти, которые нас поймали?