Время одиночек

– Он еще говорил про хижину отшельника, – напомнил Сеул.

– Это нам не поможет. Религия нурийцев своеобразна – отшельничество в ней поощряется. Одиноких стариков в горах из-за этого хватает. Я у каждого из этих перевалов могу показать по несколько хижин, где они доживают свой век. И сразу вам скажу – допрашивать этих седых истуканов бесполезно. У них что-то вроде обета сохранять молчание – ни слова не дождетесь, хоть на фарш его изруби. Отличить ложного старца от настоящего невозможно.

Сеул не сдавался:

– Эддихот рекомендовал вас как лучшего егеря пограничной стражи. Мы полагаемся на ваш опыт – скажите, сколько потребуется времени, чтобы обыскать окрестности этих шести перевалов в поисках нужной нам пещеры?

– Префект – достойный человек, но и ему свойственно заблуждаться. Да, я хорош, но и без меня хороших егерей хватает. И все мы одинаково плохи – все мы лишь гости на этой чужой земле. Горцы – вот кто там действительно знает каждую мышиную норку. Да и начни мы там все тщательно обыскивать, спугнем бандитов – они сразу же бросят свое логово, и останетесь вы ни с чем. Ваш вопрос о пещере… По сути, придется обыскать чуть ли не половину Чагдальской тропы – надеюсь, умерший бандит имел в виду именно ее, а не землю по другую сторону отрога. Но если он не ошибался насчет пещеры… Ближние перевалы тогда можно смело отбрасывать. Они, конечно, гораздо удобнее в плане скрытного достижения Северной Нурии, что разыскиваемым преступникам на руку – иметь там логово весьма удобно. Но с другой стороны, там не может быть пещер. Скалы там неподходящие – сплошной гранит и застывшие лавы. Там разве что трещину можно найти – пещер точно не бывает.

– Я же говорил! – радостно вскинулся Одон.

– Хотя там и полно укромных уголков, куда стража нос не сует никогда, но пещеры там не найти. У двух дальних перевалов с этим попроще – там пещеры точно есть, хотя о больших я не слышал. Впрочем, на самом дальнем – Сигонском – есть каменоломни, где добывали раньше известняк. Если считать их пещерами, то да, там подземелье знатное. Но это уже под самой границей, по другую сторону отрога – это не Чагдальская тропа.

– Может, раненый ошибался? Может, он каменоломни и имел в виду? Он ведь в горах ориентировался не лучше Одона – мог, наверное, считать тропой и землю за отрогом.

– Лет пять назад мы в эти каменоломни загнали караван контрабандистов с грузом сырого итиса. Еле выкурили оттуда потом. Не припомню, чтобы там кто-то тогда обитал, а ведь мы все осмотрели очень хорошо.

– Пять лет, говоришь? Умерший говорил, что в этой банде состоял четыре года. Так что могли обосноваться уже после того случая с контрабандистами.

– Неудобное там место, – поморщился Тиамат. – Слишком уж многолюдно: хватает пограничной стражи, парочка селений горцев рядом, контрабандисты толпами шастают туда-сюда. А ведь этим ребяткам надо прятать свою деятельность ото всех: если пойдет слух, что в подземельях обосновалась банда, промышляющая похищениями людей, туда быстро стража наведается. Держать такое в тайне несколько лет непросто… Будь я на их месте – в каменоломни бы не сунулся.

Дверь распахнулась без стука, на пороге возник запыхавшийся крепыш в запыленном синем камзоле служаки канцелярии наместника.

– Простите за беспокойство, но кто из вас господин Сеул из столичной управы?

– Я.

– Вот – вам послание от королевского наместника.

Сеул, приняв серый конверт, разорвал, прочитал короткое послание, помедлил, повернулся к Тиамату, с сожалением произнес:

– Меня и Дербитто вызывает к себе наместник. Закончим этот разговор, когда вернемся. Но вы пока что подумайте, какие силы нам потребуются для проверки каменоломен и подходящих перевалов и как это можно сделать поудобнее.

В отличие от унылого укрепленного здания префектуры резиденция королевского наместника провинции Тарибель была беззаботно уютной: высокий красивый дом весело посматривал на разбитый вокруг сад вовсе не узкими амбразурами, а широкими застекленными окнами. Правда, сам сад был обнесен квадратом надежной стены, но даже Сеулу, неискушенному в вопросах фортификации, было очевидно – обороняться здесь трудновато. Слишком длинная стена – потребуется очень много защитников. Башен нет, зубцов тоже – потери от стрелков будут ужасными. А стоит нападающим прорваться внутрь – проникнут в дом без особых помех, под прикрытием зарослей ухоженных кустов и деревьев.

Если и был в мире кабинет, менее всего непохожий на кабинет Эддихота, то это был кабинет королевского наместника Тарибели. Про амбразуры можно и не заикаться: окна здесь были чуть ли не во всю стену, оружия и доспехов также не наблюдалось – ни одного даже самого завалящего декоративного щита на стене. Единственная относительно военная вещь – королевский стяг, украшенный вычурным гербом Тарибели. Малиново-голубая шелковая ткань, растянутая среди резных позолоченных панелей и ярких гобеленов с фривольными изображениями, казалась не боевым знаменем, а забытым здесь в спешке дамским бельем. Даже воздух в кабинете благоухал ароматами духов и благовоний.

Наместник не уступал в роскоши своему кабинету. Если продать его одежду и украшения, выйдет, наверное, месячный бюджет префектуры Тарибели, а если еще добавить и обстановку кабинета, то на полугодовой потянет. Столько безвкусной роскоши, сосредоточенной в одной комнате и на одном человеке, даже при дворе императора непросто встретить.

Наместник встретил их несколько странно – отослал секретаря, принял сам. Дверь за ними тоже прикрыл сам, и лишь потом объяснилось его необычное поведение.

Подняв левую руку, этот щеголь прижал кончик большого пальца к основанию мизинца, вопросительно уставился на вошедших. Сеулу и Дербитто ничего не оставалось, как повторить его тайный жест.

Наместник, лучезарно улыбаясь, проникновенно произнес:

– Приветствую вас, братья!

– Приветствуем тебя, брат, – механически ответили дознаватель и стражник.

– Присаживайтесь же, вот, вам понравится – мягкие стулья, новейшее изобретение столичных краснодеревщиков, лично заказывал у лучшего мастера. В сиденьях стальные пружины – мягкость исключительная. Ну как вам?

– Отлично, – вежливо произнес Дербитто.

– Как замечательно, что мы наконец с вами увиделись. Я понимаю, что вы были сильно заняты. Но все же жаль, что не заглянули ко мне сразу по приезде. Вы многое упустили – я тут неделю назад давал закрытый бал, только для своих… ну вы понимаете. Из кавалеров были только наши братья – без чинов и сословных различий. Получилось все весьма прелестно. Вот только здесь дам оказалось больше, чем кавалеров, – вы, братья, пришлись бы нам тогда весьма кстати.

Дербитто удивленно переглянулся с Сеулом. Видимо заметив этот красноречивый взгляд, наместник резко перешел к сути:

– Да что вы прямо будто на допросе – так строго держитесь, сразу о деле норовите разговор повести. К чему такая спешка? Вам уже торопиться некуда.

– Наоборот, – возразил Сеул. – Мы наконец-то вышли на след похитителей и начинаем готовить облаву на них в горах. И придется с этим поспешить – после разгрома их гнезда в приюте они неизбежно насторожились и неизвестно что могут теперь выкинуть. Мы близки к выполнению нашей миссии, думаем, что эта шайка действует уже много лет. Они предпочитают похищать вовсе не простолюдинок – очевидно, что и принцесса Вайира была их жертвой. Все, что нам надо, – это схватить несколько главарей, а не мелких сошек, и мы узнаем ответы.

Наместник, загадочно улыбаясь, покачал головой:

– Не хочу вас расхолаживать, но, увы, ваша миссия все же закончена.

– Как?! – в один голос выдохнули Сеул и Дербитто.

– А так. Сожалею, но когда вам поручили это расследование, то немножечко слукавили. Безусловно, вопрос, как пропала принцесса Вайира, до сих пор весьма интересен – очень интересен. Но это был лишь повод. И до вашей работы уже давно было понятно, что это лишь одно из многих исчезновений, просто ему повезло стать самым громким. Годами Империя теряет своих гражданок, причем гражданок непростых – не чернолицых простолюдинок, а красавиц-дворянок, лучших из зажиточных мещанок, дочерей жрецов. Неужто вы наивно решили, что были первыми, кто это заметил?