Ахиллес, или Мир Аль-Азифа (СИ)

Выбравшись из своей норы, ахеец посмотрел на то, во что воплотилась его идея. Там где еще совсем недавно возвышались остроконечные постройки старательных альбиносов и круглые камышевые шалаши индов — теперь была самая настоящая пустошь. Буйволы смели все. Не остановила их даже высокая деревянная ограда, которая была возведена для защиты от хищников. Весь поселок, был в прямом и переносном смысле, втоптан в землю.

После того, как головные самцы уперлись в голубые воды Сириуса, они одной сплошной массой стали уводить все стадо в низ по течению реки.

Сзади послышались тяжелое дыхание. Ахилл обернулся и уже через несколько мгновений уставился на вывалившийся красный язык своего крылатого друга. Арест дышал так тяжело словно в его утробе пробуждалась вулканическая активность. Через минуту к ним подъехали три наездника. Все молча уставились на дело своих рук и лап.

Надеюсь у Миро хватило ума не остаться на своем прежнем месте, в противном случае, его постигла та же участь что и кровососов. — почему то шепотом сказал Ахиллес.

Когда рассвело, выяснилось что у Миро ума не хватило. Ни тела защитника сидских ворот, ни его фрагментов, найти так и не удалось, в прочем, как и тела десяти вурдов.

На утро весь отряд решал, что им делать дальше. Ни у кого не осталось ни пищи ни переменных вещей. Все, что было оставлено в поселке, теперь было изничтожено под копытами бешеных рогатых бестий. Сидские воины были подавлены. Они не знали что им теперь делать. Добраться вдвоем к себе на родину было по их мнению таким же великим подвигом, как и завоевать звание Абсолюта. Еды нет, карт тем более, из оружия только дротики да сабли, ну и тулы конечно. Но и идти в вурдский уделы, два воина то же не стремились. Они объяснили свою позицию тем, что являются степными бойцами и готовы воевать с кем угодно на открытой местности, но там где не видно солнца и нет места для маневра на боевом ящере, не место желтоликим. Арест тоже отговаривал своего друга от столь опрометчивого шага. Ведь среди лесов, ни люди ни он, не имели ни какого преимущества перед вурскими лучниками. В конце концов, они же были у себя дома и знали там каждую ветку или тропу.

— Да что ты заладил тропа да ветки. Ты видел их луки. Что то я сомневаюсь, что с таким оружием, удобно прыгать как древесный кот с дерева на дерево… — ахеец вспомнил, как умела леветировать Сайра и с раздражение продолжил. — Ну ладно. Пусть не прыгать, но по крайней мере вести прицельный огонь, это уж точно.

— Да кто же тебе сказал человек, что они у себя в своем уделе, будут использовать свои дальнобойные луки. Они справятся с нами посредством своих тонких металлических полосок, что носят у себя на поясах. Луками они действительно пользуются только во время походов. То есть тогда, когда они покидают свои дремучие леса. И не забывай. Помимо воинов, первой нас встретит их клановая защитница, а в лесу такое создание вырежет нас всех по одному, за считанные минуты.

— Так что ты предлагаешь? Оставить на растерзание этим тварям Сайру и этого долбанного избранного.

— А на кой тебе вообще сдался этот избранный. Рея к тебе не приходит ни во сне, ни на яву. Может богиня уже и передумала и ей вообще не нужен этот союз. А насчет Сайры… Так мы же ее отговаривали, она поступила так, как велел ее кодекс. Чем мы виноваты?

— Ты что Арест боишься?

— Причем здесь трусость? Здравый смысл — вот как это зовется! — до сих пор Арест передавал свои мысли всем присутствующим последнюю часть, он адресовал только для Ахилла. — К тому же мой друг, на твоем месте я бы отказался от довольно сомнительного союза с Сайрой и переключил свое внимание на Мию. Она по крайней мере с тобой одного вида. К тому же, испытывает по отношению к твоей персоне такие же чувства, как и Защитница.

Ахеец покосился на Мию и понял, что окончания херувимовой мысли она не получила, как впрочем и два сидских наездника.

— Может ты и прав. — так же мысленно ответил ахеец, но в данном случае для меня освобождение Сайры, это в первую очередь дело чести и принципа.

— Ох уж мне эти ваши человеческие понятие о чести. Смешно. Я бы понял еще, если бы ты мстил за членов своей семьи. Это достойно того, а так…

Ахилл посмотрел на каждого члена этого совета и заключил:

— В общем так. Сегодня ночью конечно смысла нет нарываться на неприятности, но по утру я отправляюсь за Защитницей. Кто не хочет пойти со мной… Наверное на верную смерть… — Он на несколько мгновений задумался, а затем окончил мысль. — …Тот пусть остается на этом берегу. И так! Кто пойдет?

Все, включая Ареста, хранили гробовое молчание.

— Значит пойду сам. Но тогда у меня такое условие. Это касается тебя Мия. А к тебе Арест у меня просьба. Если через сутки, я не переправляясь на этот берег, значит со мной покончено. Тогда Мия и ее сородичи могут отправляться к себе домой, а ты Арест, с того момента волен делать все, что тебе заблагорассудится. Но до тех пор… — ахеец посмотрел на херувима. — Ты будешь охранять сидскую принцессу и заодно посматривать за тем, что бы она раньше срока не нарушила своей клятвы.

Он встал и пошел готовиться ко сну. Место для ночлега он выбрал под небольшим деревцем, чудом уцелевшим после прохождения по этой местности многотысячного стада.

Месть.

Утром, на прибрежном берегу, Ахиллес не без труда отыскал два небольших узкобоких челна. Вурды не вытаскивали их на прибрежный песок, а при помощи небольшого каменного якоря пришвартовали их в полуметре от береговой линии. Они были узки и назывались, как заметил херувим, пирогами. На днище, ахеец нашел несколько легких весел. В свой поход, он решил пойти налегке. Ахиллес не взял ни копья, ни тяжелого минского щита. В лесу, копье не давало никакого преимущества, а щит был настолько неудобен, что таскать такую махину за своими плечами было пагубно. Ахиллес облачился лишь в нагрудные бронзовые пластины, поножи и ручные бронзовые налокотники. За спиной, он прикрепил в специальных пазах пластин, свой бронзовый меч, а рядом с собой положил два небольших сидских дротика. Захватил он с собой также трут и огниво. Как говориться на всяий случай. Ведь не исключено, что ему продеться задержаться в этом лесу. Есть пищу в сыром виде, он не имел никакого желания.

Перед тем, как сесть в пирогу, Ахиллес пожал локоть каждого из воинов, посмотрел долгим взглядом в глаза Мии и потрепал расчесанную гриву Ареста.

— Что ж, надеюсь еще свидимся.

— Удачной охоты друг. — напутствовал его херувим.

Пирога была легкой и несмотря на то, что была предназначена для транспортировки сразу нескольких пассажиров, была легко управляема. Ахиллес сразу приноровился к ее ходу и еще до полного восхода небесного светила, был уже на вурдском берегу.

Лесной массив, встретил его рыком. Ему даже показалось, что вся местная живность, так и норовит произвести на свет хотя бы один звук, для того что бы указать местным хозяевам, где находиться их добыча. С шумом и криком взлетали пернатые. Их раскраска и размеры поражали воображение.

Приготовив для метания свой первый дротик, он осторожно вошел, под своды этого неугомонного мира.

Солнечный свет и в ясный день проникал сюда с большой неохотой. Сейчас же под пологом громадных крон и подавно было сумрачно, как в безлунную ночь. Деревья этого леса резко отличались от гивенских. Не смотря на то, что они были такими же гигантскими, как и маол, были и свои отличая. Начиная с пяти метровой высоты от корневой системы, они ветвились, причем ветки, которые росли в самом низу, достигали гиганских размеров. Некоторые имели в обхвате три человеческих корпуса. Весь подлесок занимал белесый мох. У ахейца даже сложилось впечатление, что он ступал по чему-то живому. Кустарники в этом месте отсутствовали напрочь. Это ахейцу пришлось по душе. Никто не подкрадется незамеченным, так что нападения следовало ожидать только лишь из-за очередного древесного ствола или же непосредственно со стороны гигантских крон.