Драконье лето

В его глазах стояли слезы.

Я огляделся: ни Марека, ни Лин рядом уже не было. Небо, пусть они выберутся…

Повсюду полыхал огонь. Жег босые пальцы ног, обжигал пятки. Я поднял ладони, замыкая нас четверых в невидимый купол.

— Встанем в круг. — Я не слышал собственного голоса. — Эйлин, помните, вы говорили, что зеркало увеличивает силы? Мы поступим, как четыре дракона в Сорлинн когда-то: хоровод, зеркальные плоскости друг на друга, как только что, а из кольца — общее зеркало! Только найти Далена и Вельера!

— Уверены?

— Я могу только догадываться! Но иначе смерть!

Эйлин судорожно вздохнула.

— Стройте круг, — кивнула она. — Я направлю общее зеркало. Мне нужно еще высчитать углы… но это всего лишь сухая математика, верно?

Она странно улыбнулась, и я понял, что пока я читал ее мысли, она не могла не узнать мои.

— Простите…

— Вы тут не властны, — отмахнулась она. — Стройте!

Я развел руки в стороны. Огонь, это всего лишь огонь, что режет бумагу и дерево… как он может читать живого человека? Видеть чьи-то желания и помыслы — пепел, это ведь невозможно!

Но невозможны и врата времени, и Первый, и сами люди…

Эйлин коротко кивнула, вставая в круг, и я понял, что расчеты закончены. Анри де Верг стал рядом с ней, и ртуть потекла в щитах, обретая форму.

Я сделал шаг, чтобы помочь Эрику занять место в круге, но Анри успел раньше, повел рукой, ставя четвертое зеркало, и я тотчас почувствовал, как на меня хлынула волна поддержки. Эрик Рист был куда сильнее меня. Если бы только он не потерял руку! Ему стоило оказаться на моем месте — ему, не мне!

И он оказался бы, шепнула совесть. Хочешь ему такой судьбы?

«Как бы их звали? — мелькнула в голове фривольная мысль. — Эйрин?»

А в следующую секунду горячая земля ушла из-под ног.

Губы Эйлин задрожали, глаза затуманились: она пересчитывала углы. Анри трясся, как в лихорадке, зубы стучали, и я запоздало понял, что он так никогда и не поднимался в воздух. Стихоплет… Но он держал круг, а у меня дрожали колени, из носа пошла кровь, и хуже всего, я теперь видел бой вблизи, и даже воздушные щиты, что питал наш огонь, были слабой защитой от боли и ужаса.

— Вращательный момент упустили! — выкрикнула Эйлин.

— Физику учить надо было! — отозвался де Верг. Даже сейчас в его голосе звучала толика ехидства.

Я задыхался; ветер забивал ноздри. Стало очень холодно. Я запоздало подумал, что теперь высокая вода нам не страшна, но узнает ли об этом кто-нибудь?

— Стабилизируй! — Эйлин подняла лицо к небу. — Выравнивай поток!

— Я… не могу! — отозвался я сквозь зубы. — Я… не… Корлин!!

— А кто?!

Я держал круг, не зная как и чем. Мы перестали подниматься, но теперь нас засасывало в невидимую воронку, вращало все быстрее. Образы мелькали перед глазами, как раскрашенные куклы в детстве; я вдруг увидел профиль Эйлин, сделанный углем на деревянной дощечке, и понял, что о ней думает Эрик — не я.

И тут я ощутил Вельера.

Он видел нас. Он чувствовал все наши помыслы. Он знал, кто я и чей дневник он хранил под подушкой; на несколько долгих секунд я узнал и увидел его в такие минуты, что уверился: он нас убьет. Всех нас.

— Ты видишь, — я услышал шепот Риста. — Но не гляди на меня. Посмотри дальше.

И я понял, о ком он.

Взгляд Далена было нелегко выдержать.

Ему было все равно, как бывает безразлично скалам, заваливающим путника при обвале. Вельер пережил уход Аркади и Марека много лет назад — Далена предали и обокрали сегодня. Дален узнал мое новое имя, и это не произвело на него впечатления. Он смотрел на Эрика Риста и не чувствовал вины. Он умудрялся смотреть в глаза и Эйлин, и Анри, и его взгляд менял их лица так, что по моей спине, несмотря на холод, ручьями лился горячий пот, отбирая последнее тепло.

Пауза. Молчание. О чем он думает? Дать дерзким предателям умереть и наконец-то посчитаться с врагом? Завершить войну насовсем?

Они отвели взгляды одновременно, Дален и Вельер. И посмотрели друг на друга.

…Жесткие складки у губ, тяжелый подбородок, усталые глаза, и где-то там, в глубине, за семью замками — мальчишеская улыбка…

— Все так просто, — прошептала Эйлин. — Просто и понятно, как магнит. Если они вольются с другой стороны, они помогут, раскрутят спираль в обратную сторону. Но мы долго не выдержим…

— Они это видят?

— Да.

— И смогут нам помочь?

— Магнит, — слабо улыбнулась Эйлин. — Они сами — магниты. Все просто…

Она потеряла сознание.

— Эрик, держите ее, — прохрипел я, чувствуя, как разом улетучиваются силы. Эйлин же была волшебницей… у нее куда меньше огня! Мы не должны были даже почувствовать ее уход!

«…Все равно что сказать, что огонь в печи, на пожаре, в свече не равен между собой…»

Стена холода…

И закрываются глаза.

Анри беззвучно бормотал что-то. Эрик с ужасом смотрел на Эйлин и, кажется, оставался в сознании только потому, что боялся за нее. Я не видел ни боя, ни потоков огня, ни падающих тел; вращение замедлялось, воздушный щит становился все тоньше, нас несло, как легкий шарф на ветру, и я больше никогда не увижу Лин…

…Дадим им выбрать.

Я не заметил, как холод отступил. Мы опускались все ниже и ниже, звуки стихли, запахи исчезли — как в палате лазарета. Земля приняла нас мягко, воздушные щиты лопнули с тихим хрустальным звоном, и я заметил странную пустоту: серебряных зеркал больше не было. Исчез и сосуд с ртутью. Я повернул голову и улыбнулся: в десятках шагов от нас садились драконы.

Дирижабли опускались. Кто-то крепил тросы, кто-то готовил сходни. Из рощи доносились стоны; должно быть, туда сейчас бросятся лекари.

Ноги не слушались, и я остался лежать на земле. К Эйлин бежали маги; Эрик сидел рядом с ней и держал ее за руку.

Из корзины воздушного шара вылетела белокурая девушка и бросилась к Анри. Он вскочил, отряхнул брюки от гари и подхватил ее на руки так легко, словно готовился к этому всю жизнь.

Небо очистилось. Дым относило в сторону, и сквозь серое марево проглянуло солнце. Я задрал голову и смотрел на него, пока мир не заполнился ослепляющим золотом слез.

А потом солнце обрушилось в обморок.

ГЛАВА 6

Лин

Когда над полем боя вспыхнули огненные буквы и Вельер с Даленом первыми спустились на землю, я не поверила собственным глазам. Неужели все закончилось? Так быстро?

— Все только начинается, — пробормотал рядом Марек. — Переговоры, торг, строительство… Знаешь, чего я боюсь? Что мои и твои договорятся, а людей отодвинут в сторону.

— Не будет такого, — я покачала головой. — Вельер знает, на что способны люди. И Дален знает.

— Сейчас — да. Но через двадцать лет? Через пятьдесят?

— Увидим… Марек, я должна бежать туда.

— Подожди, — он смотрел мимо меня. — Мне жаль будет с тобой расставаться.

Я подняла брови.

— Я никуда не собираюсь… Марек, я же не могу уйти через врата…

— Мне жаль будет с тобой расставаться, — повторил он, и я наконец-то поняла. И залилась краской.

— Мне тоже, — прошептала я. — Очень.

Идею палаточного лагеря на обожженном поле отмели сразу. Кто-то словно невзначай упомянул о замке в Вельере, огромном и брошенном, и уже к полудню драконы и дирижабли потянулись туда.

Квентин провалялся без сознания все эти часы. Я сидела рядом с ним в дирижабле, перелистывая обгорелую тетрадку, и пыталась найти хоть пару целых строк, но слова прыгали перед глазами.

«Важно, что история течет в одном направлении. Всегда. Да, из настоящего мы уходим в прошлое, но какое это имеет значение? Важно лишь то, что мы больше не увидим друзей…»

«Прошлое — залитая солнцем дорога, по которой уже все прошли, и теперь ты шагаешь по ней в полном одиночестве. Но в конце пути есть кое-что еще, и оно наполняет тебя надеждой. Знание, что все кончится хорошо».

Банальности, которые проговариваешь, чтобы утешить себя. От безысходности, от потери смысла или от одиночества?