Ведомые Духом (СИ)

Дуглас поблагодарил Квинта. Он совсем не рассчитывал от того подобной щедрости. Видно, что богатство приумножалось в комендантской казне большими грудами.

— Ох, чувствует мое старое сердце, что настанут скоро тяжелые времена для нас, — пожаловался Квинт. Он поделился с Дугласом новостями на шахте и в поселке. — Этот Домас сегодня побывал в горах без моего ведома и разрешения. Мои работники пришли: у всех головы опущены ниже плеч. Этот пес остался недовольным, как они трудятся. Мол, нет надсмотра, в кузницах огонь разводят часами, в шахтах больше болтают, чем кирками машут. Обещал, что скоро заработают они у него под ударами плетей, вмиг станут шустрыми и угодливыми.

— У нас теперь как на каторге в 30-м будет? — спросил Дуглас. У самых гор располагались большие территории занятые рудниками, куда отправляли молодых здоровых парней, которые в цепях таскали огромные камни, добываемые в недрах гор. Там за полгода они теряли все силы и умирали от кровавых ран на спинах, наносимых длинными плетьми, или от удушья в пыльном воздухе.

— Домас осмотрел наш поселок и сказал, что здесь довольно старых изб, которые давно пора разобрать и из полусгнивших дров построить просторные бараки для ссыльных. Пункт наш вскоре разрастется. Добыча руды пойдет постоянным потоком и принесет богатство как коменданту, так и морийскому государю. А то, что мои люди не выдержат на этой работе и неделю, его не волнует. Всех семейных переведут в другие поселения. Здесь же устроится каторга для тех, кто нарушил морийские законы и божьи заветы.

— Пункту придадут статус каторги? — удивился Дуглас. На каторге срок для заключенных уменьшался вдвое, но протекал он обычно очень скоро и заканчивался погребальным сожжением.

— Возможно и такое. На старости лет я лишусь спокойствия, сынок, — кручинился Квинт. — Неужели боги совсем позабыли меня и лишили единственной отрады — этой тихой пристани, где мне знаком каждый квадрат земли, где воздух наполнен свежестью, приносимой с вершин гор. Вскоре здесь будет скопище неизвестных людей: одни из них будут с кнутами подгонять других, одетых в жалкие лохмотья, а ветер будет развевать их прах по пустыне. Уж, лучше бы и не натолкнулись мы на эту жилу, жили бы дальше в нищете да без лемаков и алмаагцев.

Дуглас сочувствовал коменданту. Однако его занимали совершенно другие мысли. Он ждал возвращения друзей с известиями о Лиссе. Их задержка крайне тревожила рудокопа: подходил назначенный Алкаром срок, когда капитан должен был привести в 34-й приговор, вынесенный рудокопу Судьей Каро. Надежда на то, что решение будет милостивым и оправдательным, давно угасла. Дуглас знал о приближавшейся каре за убийства, совершенные в пустыне Межгорья, и считал её справедливой. Он уже смирился с мыслями о смерти, и, единственное, что еще волновало его ум, была участь Лиссы.

Но навийцы опаздывали. Неделя, положенная на путь к 19-му пункту и возвращение назад, давно прошла. Отсутствие вольных беспокоило ещё одного человека в 34-м.

— Эй, рудокоп, — послышалось возле порога. В ту же минуту в дом бывшего помощника коменданта вошел легалиец. Дуглас только вернулся от соседки Крилы, где присматривал за детьми, пока она убиралась по хозяйству.

— Проходи уж, раз пожаловал, — ответил рудокоп, ставя на стол бутылку разбавленного вина, купленного за пару медных грошей. Он не умел отказывать продавцам, тем более мальчишкам, которые бегали по поселку с товаром по поручению матерей и отцов.

— Не откажусь, — ответил Дрива, присаживаясь на скамью и взяв в руки полную кружку. — Дело одно надо нам с тобой обсудить. Ты уж не заведуешь почтой в 34-м, и как же теперь я узнаю новости на счет своего интереса? Алмаагец этот, чувствую, приберет всю награду и почести себе, когда придет ответ на наше послание.

Дуглас не сразу сообразил, о чем шла речь. С пиратом он не встречался с самого разговора в кабинете коменданта.

— Послание, небось, ещё не дошло, — задумчиво ответил он легалийцу.

— Надо предусмотреть все заранее. Я вот что думаю: надо бы рассказать все коменданту. Теперь это, во-первых, никак мимо него не пройдет, а, во-вторых, пускай он арестует Одноглазого, когда тот вновь появится в 34-м. Под замком он будет у нас залогом того, что мы его сразу же отдадим на расправу. Едва Одноглазый вернется с ответами на послания, которые должен был отвезти в соседские пункты, тут и хватать его надо.

— А ты не боишься, что комендант тебе голову свернет за то, что сразу ему ничего не сказал? — спросил Дуглас.

— Так я ведь тебя послушал!

— Нет, ты от жадности делиться с комендантом не захотел. За это переведет тебя Квинт в 30-й на каторгу! А мне что?! Сегодня-завтра поживу, а скоро только пепел останется. Имел я надежду на твои данные, да видно ложные они оказались. В Алмааге их ведь ещё проверять станут.

— И что же мне делать?

— Помалкивать, — Дуглас гадал, на сколько ещё дней хватит человека, который уже одержим задумкой погубить чужую жизнь взамен свободы и богатства. — Придет ответ из Алмаага — там точно тебя отметят, как заявителя. А пока нет никакого письма, с твоей жизнью может всякое случится, если кто-то прознает, что тебя ожидает награда. Квинт и Домас первыми захотят присвоить себе твои заслуги, к ним они и перейдут, если тебя уж не будет к тому времени в живых.

Разговор затянулся до полуночи. Легалиец высказывал подозрения и беспокойства, и Дугласу приходилось повторять ещё немало раз фразу о том, что чем меньше болтаешь языком, тем вернее продлишь свою жизнь.

— Дрива, доверься богам. Будь подобно морским безголосым рыбам и подобно незаметному охотнику в темной ночи, — Дуглас удивлялся своей речи, которая более походила на поучительную манеру сестры.

Боги и, вправду, решили участь тех, кто к ним обращался. Спустя несколько дней в шахте случился обвал, и под каменными глыбами сгинуло четверо рабочих, задержавшихся в пещерах. Завал разгребали все жители поселка. Женщины устроили небольшой лагерь прямо у входа в шахту под склонами гор. Дуглас посменно с другими ссыльными таскал камни. Троих шахтеров нашли ослабшими и изнывавшими от жажды за грудами обломков, тело четвертого лежало в одном из ответвлений от главного прохода. Беднягу придавило острым камнем, рухнувшим со свода пещеры. Дуглас прослышал, что им оказался легалиец, сосланный за содействие пиратам.

— Я знавал бедолагу, — говорил рудокопу конюший Лай. — Дрива не отличался добрым нравом. Оказывается, этот ворюга ещё сохранил привычку с прежних времен — рядом с его трупом нашли сумку, в которой хранились краденые вещи. Он, похоже, прятал их в горах. Уже много смельчаков поговаривает, что где-то легалиец закопал пиратский клад, и они намереваются расчистить весь проход, чтобы отыскать тайник.

Обвал нарушил грандиозные планы обустройства 34-го. Жители поселка погоревали о несчастье, а после вздохнули свободнее, радуясь, что нависшая угроза перемен прошла мимо. Первый мастер вынес решение о невозможности дальнейшей разработки заваленной шахты, поддержанное комендантом, который пока ещё распоряжался на своей земле. Лишь для Дугласа дни последовавших раскопок, взбудоражившие местный люд, прошли незамеченными. Иные события произошли в жизни рудокопа.

Алкар приехал в 34-й на рассвете во главе большого вооруженного отряда. Рядом с ним на высоком черном жеребце устало сидела ещё одна важная персона, пожаловавшая в Истару. Человек был закутан в длинный пыльный плащ, из-под которого виднелась черная одежда, его голову покрывала маленькая красная шапочка. Дугласа вызвали в прохл к коменданту для обязательного разговора с Квинтом, и, увидев незнакомый отряд, расположившийся возле каменного дома, парень предугадал, что его ожидания подошли к концу.

Беседа проходила, как обычно, наверху в просторном кабинете старика. За тремя скрещенными столами сидели комендант, капитан и незнакомец. Их лица были осуждающе суровы и решительны. Лишь во взгляде седого друга Дуглас разглядел жалость и сожаление.

— Итак, Дуглас Росси, — начал Алкар, — нами был проделан тяжелый путь, в котором ни люди, ни животные не знали отдыха и пощады. Но участь твоя будет решена сегодня, ибо Судья передал нам свои полномочия на вершение божеской воли по твоему делу. Я, Алкар Кавин Восьмой, комендант господин Квинт Вассан и таг Тригор готовы к слушанию.