Инфернальная команда

— Почему в нашем мире остался только Хъяр, куда делись остальные его соплеменники?

— Кто их знает? Наши яйцеголовые мужи предполагают, что алаты достигли предела своего развития, ограниченного грубой материальной формой бытия, и перешли в состояние тонких энергетических субстанций…

— Шмуль, я же просил выясняться понятным языком. — Не скрывая раздражения, Гвенлин сделал сто первое замечание другу.

— Ладно, объясню по-простому. Все соплеменники Хъяра разом или поочередно превратились в духов и витают теперь в горних высях, общаясь на равных с второстепенными богами, ибо сами стали точно такими же богами. Непонятно, по какой причине задержался отшельник. Может быть, грех какой замаливает, или должок перед кем-то на этом свете у него имеется. Однако рано или поздно ему также суждено отправиться на встречу со своими собратьями в надпространственные сферы. Могу тебя обрадовать — в конце цепочки перевоплощений, предопределенной каждому индивидууму самим Создателем, любой из нас достигнет энергетической формы бытия, а со временем и других более тонких состояний.

— Меня вполне устраивает мое тело, — заявил юноша. — На земле уютней, чем на небесах.

— Детский лепет примитивного неандертальца. — Криво ухмыльнулся демон. — Переход в энергетическое состояние дает индивидууму такую власть над материальным миром, коей позавидовал бы самый крутой из колдунов, обитавших когда-либо под небом этого мира. Твоему учителю Моргелану вместо того, чтобы плутать в трех соснах в поисках вечной молодости стоило бы заняться тренировкой собственного духа, глядишь, годков через двести или триста ему бы повезло освободиться от бренной оболочки и встать в один ряд с прочими высшими существами…

Вскоре утомленного юношу начала разбирать зевота. Он уже не так внимательно прислушивался к рассуждениям хитроумного демона о преимуществах энергетической формы бытия над обыкновенной телесной. Он начал откровенно клевать носом и в полном соответствии с народной приметой о том, что со сном также бесполезно бороться, как и с голодом, пожелав другу спокойной вахты, без каких-либо угрызений совести удалился на покой. Справедливости ради нужно отметить, что в самом начале знакомства с демоном юношу приводил в смущение тот факт, что его инфернальному другу предстоит провести всю ночь в одиночестве и без сна, но со временем он попривык и стал относиться к ночным бдениям Шмультика с пониманием и одобрением…

Едва усталое тело приняло горизонтальное положение, сознание Гвенлина отделилось от материальной оболочки и со скоростью мысли устремилось в необозримые дали, о которых совсем недавно так увлекательно рассказывал Шмультик.

Маленький комок чистой энергии, мчался в темно-фиолетовом эфирном мареве. Мимо проплывали добродушно улыбающиеся планеты, в опасной близости пролетали косматые кометы, комариным роем мельтешили вокруг назойливые метеориты. Подлетев поближе к темной небесной тверди, Гвен разглядел разгуливающих по ее поверхности вниз головой каких-то маленьких человечков. В правой руке каждый малыш держал светящийся шар величиной со средних размеров арбуз, а в левой — небольшую бархатную тряпочку, которой самозабвенно натирал свое сокровище.

"Так вот почему звезды мерцают в ночи, — подумал Гвен. — Оказывается, каждый человечек стремится сделать так, чтобы именно его звезда была самой чистой и светлой. Как же этим забавным уродцам удается удерживаться на поверхности небосвода и не свалиться на землю?"

Юноша посмотрел вниз на свой родной мир и вместо привычной плоской поверхности увидел сверкающий, будто драгоценное украшение, огромный шар, расчерченный сеткой координатных линий, в точности похожий на глобус, виденный им в пещере горного отшельника.

Внезапно что-то изменилось, эфир вокруг звездного странника неприятно завибрировал, отзываясь легкой щекоткой во всем виртуальном теле. С каждым мгновением вибрация продолжала усиливаться, грозя развеять его духовную сущность, и вызывала уже не безобидное ощущение щекотки, а острую невыносимую боль. Юношу подхватила чья-то незримая рука и со всего размаха метнула прямиком в парящий в волнах эфирного тумана «глобус». Из-за невообразимой скорости у Гвенлина перехватило дух. Ему показалось, что совсем скоро он врежется в земную твердь и разлетится как зеркало на миллионы осколков. От страха, или по какой другой причине молодой человек начал терять сознание. Совсем скоро сверкающий и переливающийся мириадами ограненных бриллиантов мир космоса померк перед глазами юноши…

— А, вот ты где, бездельник! Стоило мне только оставить тебя одного, как ты тут же связываешься с подозрительными личностями и встреваешь в сомнительные предприятия. Почему бросил своего мертвого учителя на произвол судьбы? Почему не дождался гильдейского дознавателя? — В голове юноши громом прогремел такой родной, такой до боли знакомый голос его мертвого наставника.

Гвену стало понятно, что он вновь вернулся в свое привычное тело и теперь стоит рядом с Моргеланом на лесной поляне у входа в жилище своего внезапно ожившего учителя. Вечерело, солнце стремительно несется к горизонту, и в его закатных лучах благородные седины старца кажутся облитыми кровью. Не успев толком испугаться, он вспомнил, что перед ним обыкновенный безобидный мертвец и немного осмелел.

— Размечтался, старый пень! Может быть, мне самому влезть в петлю или утопиться?

— Самоубийство — тяжкий грех! — Погрозил пальцем старый колдун.

Сразу же после этих слов где-то в районе желудка юноши зародилась тупая боль и, полоснув ножом по солнечному сплетению, устремилась вверх в направлении гортани. В мгновение ока эта жуткая боль сделала молодого человека неспособным оказать сопротивление даже малому ребенку. Потеряв равновесие, Гвенлин грохнулся на землю. Некоторое время из-за невыносимой боли он катался по траве, но, в конце концов, затих, свернувшись калачиком.

— Что вы со мной делаете? — У бедняги только и хватило сил, чтобы задать вопрос чародею, поскольку он сразу же догадался о причине своего внезапного недомогания.