Источник судьбы

– А где же ее люди? – спосил он чуть погодя, имея в виду дружину Сванхейд. – Где корабль?

– Ушел со всеми. Чего ее людям делать здесь без нее?

– И то правда… Госпожа королева. – Гудлейв посмотрел на Рагнхильд и даже взял ее за руку, как в детстве. Все-таки это была его родная бабушка, и он знал, что она не захочет причинить ему вреда. – Ты ведь не опозоришь меня перед людьми… ну, с этой костью?

– Я еще не выжила из ума, чтобы позорить собственный род, – проворчала бабка. – Но никто не спасет обреченного, и если ты сам хоть кому-то расскажешь, вина будет не моя. Мы сейчас выскоблим ту проклятую кость дочиста, а если кто-то спросит, где же норвежская девушка, отвечай, что она всем приснилась. Понял?

– Понял. Ну, Рери… Он-то знал, кого увозит?

– Еще бы! – Сигвара усмехнулась. – Он и шазюблю ту подарил, чтобы йомфру могла в ней уйти вместо меня.

– И не жалко тебе… шазюблю? – Гудлейв покосился на нее, остывая и уже чувствуя скорее стыд, чем гнев. – Уехала ведь!

– Не жалко, – с гордостью ответила Сигвара. – Я ведь сохранила тебя, конунг, а это поважнее какой-то там шазюбли!

– Ну, тогда придется мне подарить тебе что-нибудь не хуже! – Гудлейв подвинулся ближе и обнял ее за плечи. – Ты ведь теперь свободная женщина, да еще и мать моего сына… Да, да – единственного и старшего!

Путь до сердца Свеаланда занял пять дней. Плыли вдоль берега, мимо полосы шхер, которые здесь тянутся вдоль всего побережья. Глядя на них, Рерик вспоминал предание о том, что великанша Гевьюн бычьей упряжкой вырвала из Свеаланда кусок земли – где теперь озеро Лауг – и уволокла на юг, чтобы сделать остров Съялланд. А шхеры – это обломки земли и камня, которые она растеряла по дороге.

На первой же стоянке Сванхейд перешла на свой собственный корабль, и весь остаток пути Рерик виделся с ней только урывками. Даже сам ее корабль, обычная снека с десятком весел по борту, часто терялся в строю лангскипов позади, и повидаться с ней ему удавалось только вечером, когда приставали к берегу для ночлега и он приходил узнать, все ли у нее в порядке и не требуется ли какая-то помощь. Она обращалась с ним приветливо, но сдержанно, и он отвечал ей так же. О том, насколько близко они познакомились, не знал никто. Но поскольку о тайных замыслах Гудлейва на ее счет тоже не знал никто, кроме Анунда конунга, то и появление йомфру Сванхейд среди дружины никого не удивило. Люди всего лишь подумали, что она благополучно успела поправиться к дню отъезда.

Анунд всякий раз сопровождал Рерика. На стоянках они ставили свои корабли рядом, и с Рериком Анунд обращался дружески, по-всякому стараясь выразить ему свое доброе расположение. Похоже было, что на него сильное впечатление произвели предсказания королевы Рагнхильд и предупреждение, что успех его начинаний зависит от дружбы с Рериком.

Он единственный изумился, увидев Сванхейд на корабле, потому что единственный знал, что она должна была остаться. Но Рерик знал, что ему сказать.

– В этой деве к твоему брату Бьёрну приедет его собственная славная гибель. И ты можешь сам решить, хочешь ли ты, чтобы он с нею встретился, или нет.

– Но… каким образом?

– Она – валькирия, избирающая на смерть. Воля Одина заставила ее обручиться с твоим братом. Это большая честь для него, что сам Один решил призвать его к себе и даже послал за ним свою служительницу. Всякий его родич должен радоваться это чести.

– Чтоб его… бесы взяли! – буркнул себе под нос Анунд, для которого, как для христианина, все старые боги и их служители были не чем иным как бесами.

Но все возражения насчет этого брака он тут же взял назад – видно, веру в силу древних богов и их решений он еще не утратил.

А Рерик принимал каждое слово Сванхейд без малейших сомнений. Два могущественных конунга, располагающие огромным войском, хотели, чтобы она осталась в Хельгелунде – она, девушка с дружиной всего в двадцать человек, сделала так, как хотела сама, и даже дружины не понадобилось. Как ей это удалось? Все сделалось как бы само собой. Ей даже не пришлось прибегать к колдовству, к которому пытались прибегнуть ее противники. Она вообще ничего не делала, совсем ничего – только лежала в постели и делала вид, что больна. Почему же ей все удалось? Потому что ее воля скользила вдоль нитей судьбы, а ее противники пытались идти поперек. Ну, и запутались. А она победила, не прилагая никаких усилий, и сами нравы и обстоятельства людей привели к тому, что все сложилось по ее воле.

О том, что им вот-вот предстоит расстаться, Рерик старался не думать. С этим тоже ничего нельзя поделать. Но как само появлении иномирного существа в жизни человека неизбежно влечет разлуку, так эта разлука неибежно влечет за собой новую встречу. Ведь она обещала… или почти обещала ему это ночью под звездами, и сам Глаз Одина был свидетелем их разговора. Рерик понимал, что эта новая встреча может состояться через много лет. Но сейчас ему казалось, что время пройдет быстро, и он даже совсем не страдал от близкой разлуки.

В последний раз заночевали на островах перед проливом, ведущим из моря в озеро Лауг, бывшее целью их путешествия. Пока дружина разводила костры и готовила еду, Рерик с двумя телохранителями, взяв лодку, поплыл к соседнему островку, где видел корабль Сванхейд.

Там уже развели огонь, для дочери конунга поставили шатер. Сванхейд, закутавшись в толстый шерстяной плащ от вечернего ветра, сидела на клочке мха между серыми глыбами камня. Увидев Рерика, она приветливо кивнула, и он сел рядом.

– Ты не жалеешь, что помог мне уехать? – вдруг спросила она. – Ведь Гудлейв конунг был твоим последним родичем, от которого ты мог бы ожидать помощи. А теперь он, вероятно, на тебя обиделся.

– Если бы ты осталась с ним, у меня вовсе не было бы никакого родича в Смалёнде, – усмехнулся Рерик.

– И тогда Смалёнд достался бы тебе? – намекнула Сванхейд, лукаво и испытывающе глянув на него.

– Но у него же имеется сын. А еще есть Хильда, ее муж и их дети. Нет уж, драться с родичами за власть я не хочу. Проще уж будет взять у Анунда обещанные земли в управление.

– Но что-то мне подсказывает, что ты не собираешься этого делать.

– Не собираюсь.

Рерик не стал уточнять почему. Сванхейд и сама знала: ведь судьба ее устами обещала ему гораздо больше.

– Ты правильно сделал, – сказала она и незаметно накрыла его руку своей. – Гудлейв конунг – всего лишь человек. Как и твой брат Харальд – всего лишь человек. Судьба сильнее их. И если выбирать себе союзника между Гудлейвом конунгом и судьбой…

– Я предпочитаю судьбу.

– И она предпочитает тебя.

Оба они при этом смотрели на огонь костра, на темнеющее моря, на огни других костров их войска на соседних островках. Рерик не видел лица Сванхейд, но почему-то был уверен, что ее последние слова относятся не только к судьбе, но и к ней самой.

– Завтра, когда мы дойдем до пролива, я уйду вперед, – сказала Сванхейд чуть погодя. – Меня не станут задерживать и пропустят к Бьёрну конунгу.

– Да, я дам тебе время уйди в безопасное место, – кивнул Рерик.

И невольно подумал, что если Бьёрн конунг окажется дома, если они сразятся уже завтра, и если уже завтра Бьёрн погибнет… то Сванхейд окажется свободной и новой встречи долго ждать не придется. Но он запретил себе мечтать об этом. Эти мечты выглядели приятно, но как-то слишком уж легковесно и недостоверно.

А потом он поднялся, позвал телохранителей и поехал дальше обходить войско. Здесь до противника было уже рукой подать, и требовалась особая осторожность. Весьма вероятно, что местные жители уже предупредили Бьёрна конунга о том, что в его владениях появилось чужое войско, и можно ждать любых неприятных неожиданностей.

Наутро войско двинулось дальше. Тридцать с лишним кораблей, растянувшись длинной вереницей и разделившись на несколько потоков, шли между множеством островков, побольше и поменьше, в пролив, отделяющй море от озера Лауг. Корабль Сванхейд шел одним из первых, рядом с кораблем самого Рерика. Он даже видел Сванхейд – для такого торжественного дня она приоделась, и благодаря яркому красному плащу ее было хорошо видно среди мужских фигур, в серых железных кольчугах и рыжих или бурых кожаных стегачах. Ее светлые волосы вились за спиной, блестел на солнце подол платья из лилового шелка, поблескивала золотая застежка на груди. Эта нарядная девушка на носу боевого корабля, среди вооруженных хирдманов выглядела удивительно и при этом так прекрасно, что захватывало дух. Глаза слезились от ветра, но Рерик все сморел на нее, и ему казалось, что вот так, на этом же корабле, она уплывает прямо в небо.