Кровь с молоком

— Не могу я, — захныкала Милка. — Боюсь, мочи нет!

— Так ты не то, что ударить… даже накричать боишься?

Девушка энергично закивала.

— Хм… нет, нельзя вот так приходить с раздачи и рыдать! Знаешь что, пойдешь на рынок продукты покупать. Всю неделю ходить будешь, поди чему-нибудь тебя научит.

— Чему? — удивилась девушка. Она всегда думала, что рынок это что-то вроде веселой ярмарки. Что там страшного может быть?

— Сама поймешь. Только учти — денег у тебя ограничено, а купить нужно много чего — наш зверинец кормить. Продукты должны быть хорошие. Ладные, поняла? От твоего выбора жизнь всех заключенных зависит. Они не могут сами выйти на рынок и купить, что им нравиться, так что придется тебе за них всех горой стоять. Но помни, что бы они тебе сегодня не кричали, симпатичных мордашек они не видели давненько, так что строго их не суди, поняла?

Милка кивнула, но после пережитого рассуждать о благе преступников…

— Какие они ни были, они люди, поняла? Они как рабы — в клетке.

Воспоминания нахлынули на девушку, скрыв с головой. Права Зорна, нельзя завтра плохих продуктов купить!

Только не так уж это оказалось просто. Торговцы на рынке не ликом шиты, продавали что похуже и что подороже, а девушка не могла вот так просто покупать плохие товары. Она все вспоминала людей в клетках, что обходила вчера и сама не заметила, как переругалась со всеми торговцами на рынке, не стыдясь ни ора, ни выражений:

— Да кто ж есть такое будет?!? — возмущалась Милка. — Такое и корове не предложишь, а вы такие деньжищи просите!

— А ты видала корову-то, гадость малолетняя? Бери что дают, или проваливай восвояси!

Милка надулась индюком и тут ее как прорвало:

— Вы хоть знаете, для кого я продукты покупаю? Для Холодного Колодца! Не были там никогда? А я устроить могу! Вот позову главу службы безо… — она на секунду замялась, — безопасти! Будете знать! Он вам живо расскажет, что для людей, а что для свиней!

После такого громогласного заявления, торговля пошла как по маслу. А солдаты, которых снарядила с ней повариха всю обратную дорогу ржали почище их лошадей. Но Милка все равно была собой довольна — купила все что намеревалась, да еще и сдачи принесла столько, что даже Дракониха Зорна посмотрела на девочку с уважением.

Вечером она не стала со страхом смотреть на каталку для ужина, а взялась за нее твердыми, хоть и влажноватыми ручками.

Сегодня вопли были еще более откровенными — небось подготовились за сутки. Милка не слушала, она считала про себя, стараясь не обращать внимание на порывы убежать что есть мочи куда подальше. Вот она налила первую порцию и хотела уже отдать в алчущие руки, но потом отступила на пару шагов и крикнула:

— Агов! Люди, знаете, где я сегодня была?!!

— Расскажи нам, милая!

— Да подробностей грязных побольше, птичка!

— Я была на рынке-ярмарке и покупала харчи не для кого-нибудь, а для вас! Отвоевывала самое ладное… Но знаете что? Если вы будете так ко мне относиться, то я не буду больше с торговцами спорить! Просто буду брать, что дают и из того и готовить! Одну гниль будете есть, понятно? — она попыталась вложить в эти слова всю свою строгость, но вышло довольно жалко, но несмотря на интонацию вокруг стояла тишина. — Давайте, покуда мы обязаны видеться, не портить друг другу жизнь. Так будет хорошо и правильно. А я стараться буду, варить вкуснее прежнего, но и вы зарок дайте!

— Хорошо, птичка, я обещаю, — вдруг сказал один из заключенных.

— Да ладно, не серчай, — сказал другой.

— Мы же не со зла, — послышался откуда-то голос.

— И не птичка я, не конфетка и не яблочко! Мила меня зовут! — в последнюю очередь добавила девушка, и пошла с возиком разливать кашу по плошкам. Подходя к новой двери, она слышала все новые и новые извинения от дроу, гномов, одного эльфа и множества людей. Больше всего она боялась подходить к камере деда, который ее вчера так грубо схватил, но он даже с нар не встал, просто кивнул, а глаза его ярко блеснули.

Счастливая, она покатилась с возиком наверх, к кухне, но тут наткнулась на пост солдат, которые тоже с удовольствием уплетали ее кашу и чему-то смеялись.

— Слушай, Мила! Ты молодец! Как их! Дракониха бы обзавидовалась!

— А кашу лучше моей матушки готовишь!

— Только вот одно плохо — много рабочих мест создаешь.

— Как это? — искренне удивилась Милка.

— Да мы про главу службы королевской пасти! — и все пятеро заржали.

— Но я не назначала! — растерялась девушка.

— А как же "Безо пасть"?

— Так это… я сама его видела в первый день!

Парни засмеялись еще сильнее прежнего.

— Что? — обиделась Милка. Такой хороший день, у нее почти все получилось, а с нее все равно смеются.

Один из солдат справился с собой:

— Да ладно вам, парни! Не ржите! Иль не она нас тут всех кормит?

— А Дракониха? — поддел другой.

— Ну, Дракониха такой вкусной каши не каждый день сварит! А ты, Мила, запомни, что не "безопасти", — опять послышались смешки, — а "безопасности". Глава службы безопасности Его Величества. Он же Сэтвок Шанар. Теперь скажи сама.

— Сэт…

— Сначала скажи.

— Глава… глава службы безопа…сности Его Величества Сэтвок Шанар.

— Вот и умница! Одно дело на рынке во все горло орать, а другое — в глаза его командиром пасти назвать!

Парни опять развеселились. Некоторые даже согнулись пополам от смеха.

— Шутки-шутками, а он человек серьезный. Даже страшный.

— И безжалостный. Он не только дела расследует, но и допросами руководит. Говорят, нет такого существа, будь то человек, дроу или эльф, которое он не мог бы расколоть. Будь тот магом или кем по хуже. Говорят, после его допросов люди с ума сходят…

— Да-да, еще неизвестно как бы он отреагировал на такое заявление.

— Мог бы и рядышком с этими посадить! — он кивнул на камеры.

— Точно. Так что ты, Поварешка, поосторожнее. В конце концов, мы в самой суровой тюрьме работаем.

— Не сказала бы я, что так уж она сурова, — сморщилась Мила. — Тут и не так уж холодно и кормят… Чего суровая-то?

— Потому что для магов и колдунов, — шепотом сказал один из солдат. — Кстати, меня Тим зовут.

— А меня Донах и не все тут колдуны — фыркнул второй живо участвующий в беседе. — Просто это единственное место, где их держать можно. Видишь, внизу большой камень лежит — вот он-то и не позволяет магу разойтись в полную силу. Всю магию на себя тянет.

Милка уставилась на ничем не примечательный огромный валун.

— Понятно, — потянула она, хотя на самом деле ей ничего не было понятно.

— Раньше тут все жестче было. Заключенные от холода и от голода умирали, но как Дракониха появилась, так и отопление наладили и кормить стали справно. Хозяйская она женщина и суровая, потому и уважают ее все, от мала до велика, что в этих стенах, а что за их пределами.

Вот в это Милка поверила охотно.

Прикатив на кухню тележку, она быстро помыла кастрюлю и черпак и уселась на тюфяк, болтая ногами.

— Что смотришь? — удивилась Зорна. — Да еще и улыбаешься?

— Они почти все передо мной извинились, — ответила Милка со счастливым личиком. — Некоторые ничего не сказали, отвернулись, но хоть не стали смеяться как вчера, а другие так хвалили, что я не знала куда себя девать-то…

— А все потому что большинство простые парни из обычных семей и они ценят простые вещи — как вкусная каша и теплый хлеб, а другие, аристократы… они думают, что так и должно быть. Спесь с них никто не собьет, только голод и страх, а тут они такого не дождутся.

— Почему? — удивилась Милка. — Это же тюрьма.

— Они тоже люди, — твердо сказала женщина и стала еще более тщательно вытирать чан полотенцем.

Милка же залезла с ногами на тюфяк и наблюдала, как гаснут угольки в очаге.

— Ты бы лучше взяла тюфяк, да в комнату свою отнесла.