Невесты Тумана (СИ)

Фреахольм о чём-то спросил девушку. Она что-то защебетала, умоляюще складывая ладони.

"Вот незадача! Знать бы, о чём она ему говорит. Наверное, Джон прав: я тут надолго, надо выучить их язык… Ишь, как заливает, ну чисто соловей! А я стою, как дура, и ничего не понимаю! ".Геби мрачно стояла, словно в ожидании приговора.

Джон обернулся к пьющим брагу воинам и что-то спросил. Те в ответ загудели и замахали руками. Кое-кто указал на соперницу Геби. Джон кивнул. Фреахольм о чём-то строго её спросил, та промолчала. Фреахольм оттолкнул её и указал на выход из зала. Униженная и заплаканная, девушка выбежала.

— Так что она тебе сказала? — спросил Джон, подсаживаясь к Геби, когда Фреахольм присоединился к пировавшим.

— Сказала, что я собираюсь отнять у неё Фреахольма.

Рыжеватые брови Джона взлетели вверх.

— Так и сказала?!

— Угу… А потом стала называть меня шлюхой. — Геби посмотрела под ноги, потом вскинула гордо голову: — Ну, я и не выдержала…

Джон расхохотался.

— Нет, гром меня разрази, ты настоящая валькирия! Поверь мне, пока я здесь, тебя никто не тронет.

Последние слова Джон произнес тихо, так, чтоб слышала только Геби. Потом взял её за руку, накрыл её ладонь своей другой ладонью. Геби замерла.

— Конунг давно хочет, чтобы я женился. Почему бы не на тебе? Что скажешь?

Геби отвела взгляд. Сердце её подпрыгнуло, кровь прилила к щекам, в глазах потемнело. Она чуть заметно кивнула, потом подняла глаза и посмотрела на Джона. От его взгляда она не смогла сдержать улыбку. Джон тоже улыбнулся, нежно прижал её пальчики к своим губам. Потом подхватил её на руки, как пушинку, встал сначала на скамью, потом залез с ногами на стол и что-то прокричал на весь зал. Все, кто был за столом и в зале, повернулись к ним. Джон кричал, держа Геби на руках. Варвары закричали и застучали по столу, кто кулаком, кто рукоятью ножа, кто кружкой.

— Джон… пусти, Джон… — цеплялась Геби за его шею, опасаясь, что сейчас они оба рухнут со стола вниз.

— Не-а, я тебя поймал. Ты моя добыча, малышка! Самая ценная добыча! — говорил Джон под стук и хохот.

— Всё равно, пусти!

Джон поставил её на стол, слез со стола сам и снял за талию Геби. Потом нагнулся и поцеловал. Просто коснулся её щеки губами. Его борода приятно щекотнула ей шею. Фреахольм что-то выкрикнул, за столом снова захохотали. Джон громко ответил, после чего в зале поднялся дружеский свист и улюлюканье.

— Что ты им сказал? — посмотрела Геби снизу вверх.

— Сказал, что скоро поведу тебя в храм Фрейи.

— Что это значит?!

— Ну, что мы поженимся. Фрейя здесь — богиня любви и семьи.

— Но я… не могу… я — христианка и…

Лицо Джона стало серьёзным.

— Я тоже. Давай потом об этом поговорим, ладно?

— Джон, но я…

— По-отом! — Он положил палец на её губы. — Тебе предстоит ещё многое узнать, малышка. Очень многое…

Памятуя о том, что произошло в Гринфилде, конунг больше не хотел рисковать единственным сыном. Другое дело, когда мальчик женится и оставит сына, способного перенять власть на острове… А пока у конунга было предостаточно "пушечного мяса ", которое не жаль и потерять. Разумеется, мысли свои конунг не доверял никому. В следующий набег старшим шел Йохан. Ему конунг мог поручить и свои корабли, и своих людей.

Джон радовался предстоящему походу, как ребёнок, которого родители впервые берут с собой на ярмарку. Возвращение (понятное дело, удачное!) принесет ему столько благ, которые другим воинам острова и не снились. Он станет богат, сможет построить свой дом и жениться. Геби, как невеста, пусть и без приданого, вполне его устраивала: она не была манерной барышенькой, немного смирилась с тем, что теперь этот остров — её судьба и была согласна разделить её с ним, бывшим рабом, а теперь… а уж потом… Джон лениво потянулся и мечтательно вздохнул: перед его мысленным взором уже бегала стайка ИХ ребятишек, Геби стояла на пороге ИХ дома, с улыбкой встречая его из очередного похода…

Мысли Геби были не столь радужны. Будущее тревожило Геби, не давая предаваться мечтам. Она понимала, что выйдя замуж за одного из самых уважаемых воинов конунга, она обеспечит безбедное существование и себе и своим будущим детям… Ей было хорошо здесь, насколько хорошо могло быть в чужом краю. Женщины острова, наконец-то, приняли её в свой круг, хотя проблема "языкового барьера "всё ещё оставалась. Геби научилась понимать почти всё, произносить необходимые фразы. И Джон ей нравился. Геби даже самой себе боялась признаться в том, что он не просто ей нравится, что всё куда серьёзнее! Он вёл себя с ней просто по-рыцарски; он не был уродом, скорее, наоборот — многие девушки острова смотрели на него с нескрываемым вожделением; он был умён, занимал высокую должность в островной иерархии — одним словом, завидный жених, тем более учитывая особенности их знакомства. Его предложение она приняла с радостью и теперь считалась его невестой. Джон нанял рабочих, которые должны будут построить дом к его возвращению. Теперь Джон и Геби каждый день ходили и смотрели, как растёт их будущий дом — стена за стеной.

Геби посмотрела на закатный горизонт и вздохнула. "Чего тебе, дуре, ещё надо от жизни?! Ведь и у себя на родине ты могла выйти замуж или за того изверга… или просто за человека, живущего далеко, и тогда всё равно пришлось бы навсегда покинуть отцовский дом… И кто с уверенностью мог бы сказать, как сложилась бы дальше твоя жизнь? "

И всё же какой-то неугомонный червячок беспокойства подтачивал её уверенность в завтрашнем дне. невестой. просто ей "х дома, тогда всё равно пришлось бы покинуть

А между тем день разлуки приближался. Джон хитро намекал на то, что по его возвращении её ожидает приятный сюрприз. Геби прижалась к нему, уже на правах невесты. Её сразу же обхватили две сильных и надёжных руки…

Когда драккар Джона скрылся из глаз, Геби вернулась в дом Ингрид. Старая женщина погладила её по голове своей жилистой ладонью, потом сняла с шеи костяную фигурку на кожаном шнурке и повесила на шею Геби.

— Спасибо, — грустно улыбнулась Геби. Потом её закружил водоворот домашних дел, многочисленные пиры в доме конунга и тосковать стало некогда. Только ночью, лёжа под большой тёплой шкурой, Геби поглаживала пальцами то свой крестик, то амулет Ингрид, моля своего Господа и незнакомое божество вернуть ей Джона живым и здоровым.

В главном зале был пир. Во главе стола сидел конунг, рядом с ним — его правая рука (в отсутствие Джона), Бьорн. Именно Бьорн всегда был недоволен тем, что чужак Йохан всегда занимает это место, а не он сам. В глубине своей тёмной и мелочной души Бьорн желал, что бы Йохан сделал ошибку, которая стоила бы ему уважения и доверия конунга, что бы… что бы ненавистного чужака сожрал Морской Змей, в конце-то концов!

Вокруг сидели гости — послы ярла. От рыжеволосых, щекастых и бородатых викингов Фреахольма они отличались тем, что были узколицы, светловолосы и надменны через край.

Геби поднесла ещё два кувшина с брагой. Фреахольм, не церемонясь, подвинул боком соседа, освобождая место на скамье. Дёрнув Геби за руку, он усадил её рядом.

— Тебе не скучно без жениха? — спросил Фреахольм, выливая в глотку почти половину кружки. Геби, с трудом собирая отдельные слова во фразы, ответила:

— Нет, я его жду.

— Ты быстро учишься. Йохан сказал мне, какой подарок он привезет тебе. Хочешь узнать?

— Если он не сказал мне этого, значит, он не хотел, что бы я знала раньше времени…

— О-о, я знаю, что это за подарок! Тебе понравится…

Фреахольм смотрел на Геби мутным пьяным взглядом, потом потянулся к ней губами. Геби испуганно вскочила со скамьи. Фреахольм не стал её удерживать силой и пьяненько усмехнулся.

— Клянусь бородой Локи, этот паршивец Йохан — настоящий счастливчик! Ты достойна большего, чем этот… — Фреахольм поморщился, помахал рукой и приложил палец ко рту: — Ш-ш-ш! Я тебе ничего не говорил… Он мой друг. Нет, он мой брат. Мы с ним вместе…