Путь в Дамаск (СИ)

Хасан и Заноза, хоть и получили, как гости особо почетные, приглашение на все трое суток праздника, приехать собирались лишь на один вечер. Последний. На ту часть, которая удовлетворила бы самых взыскательных блюстителей традиций, поскольку включала в себя вечернюю молитву и церемонию бракосочетания в мечети. Хороший обычай — проводить важные обряды после заката.

Из висконсинских Атли в мечети, кроме как на собственной свадьбе, не бывал никто, исключая разве что дедушку и бабушкой. Семья невесты состояла из убежденных атеистов.  Включая дедушку и бабушку. Среди родственников верующих набиралось довольно много, но Заноза не сомневался, что по сравнению с ними Хасан, ни разу после смерти не заглянувший в мечеть и не сотворивший намаза, был мусульманином высочайшей пробы. Он хотя бы и правда верил.

Да какая разница? Обряд есть обряд. Если на молитве будет хотя бы один по-настоящему верующий мусульманин, от этого станет только лучше.

Заноза-то, понятное дело, и близко бы к мечети не подошел. Но от него никто этого и не ждал. Приглашение на молитву и обряд было знаком уважения, данью традиции, пришедшей из тех времен, когда присутствие неверных на празднике не рассматривалось даже как фантастическое допущение.

Уверенности Хасана в своем праве прийти в любой храм любой конфессии Заноза не то, чтоб завидовал, но не раз думал о том, что ему очень не помешало бы научиться так же, без тени сомнения, говорить «Иншалла». Не важно, на каком языке. Не важно, какого бога имея в виду. Просто не помешала бы капелька фатализма, позволяющая думать, будто все в мире происходит так, как задумано, и если ты мертв вот уже восемьдесят пять лет, но так до сих пор и не упокоился, значит, такова воля Аллаха, а твое дело оставаться мертвым и неупокоенным столько, сколько получится.

Это не проклятие, Бог не отвернулся от тебя, Он хочет, чтобы ты делал свою работу наилучшим образом и дал тебе для этого наилучшие возможности.

Для Занозы существование Бога делало мир сверхъестественным, а значит, невозможным. Мир, однако, был реальным, значит Бога, все-таки, не существовало, как не существовало ничего сверхъестественного.

Всё очень просто. Но в церковь не войти.

Ни подготовительная работа на посвященном свадьбе сайте, ни тщательное знакомство с турецкими свадебными традициями, ни даже переписка с Майклом, который в меру сил постарался подготовить калифорнийских гостей к тому, с чем им предстоит столкнуться, но сам, как выяснилось, знал не всё, Занозе не помогли. Перелет до аэродрома Бивер оказался последними тихими часами, а сразу на выходе из аэропорта — зала размером с закусочную для дальнобойщиков — их захватила свадьба. Атли соблюли традиции. Они, может, сами этого не ожидали, они ничего такого не планировали, но о том, чтобы свадьба вышла как надо, позаботились те из приглашенных, кто не считал традиции пережитком.

Гулял весь остров.  Все семьсот человек. Даже старики и грудные младенцы, так, по крайней мере, показалось Занозе. От стариков, впрочем, ничего другого и ожидать не приходилось. Кто же на пороге смерти откажется принять участие в пьянке такого масштаба?

В том, что касалось алкоголя, то ли турки сочли традиции неверных достойными внимания, то ли неверные выступили с инициативой, от которой невозможно отказаться, в любом случае, на острове торжествовал мультикультурализм. Третий день торжествовал. Был абсолютным победителем.

Краем глаза Заноза уловил усмешку Хасана. Бросил на своего Турка подозрительный взгляд. Тот уже снова казался серьезным, но кого он мог обмануть?

— Что смешного? — успел спросить Заноза, прежде чем к ним устремилась делегация встречающих.

— Воздаяние, — ответил Хасан. — За все твои клубы разом.

Полуторатысячная многонациональная пьянка в отместку за хорошую музыку и от силы сотню обдолбышей-меломанов? Конечно! Вот так Турок понимает справедливость.

Заноза пожалел, что никогда не вытаскивал его на рейвы. Впрочем, до турецко-висконсинской свадьбы рейвам было далеко.

Их прибытие само по себе не вызвало бы ажиотажа. Да, они были почетными гостями, да, их ждали, но ждали-то виновники торжества, а не все островитяне от мала до велика. Однако «Эйрион», на котором они прилетели, был первым в истории сверхзвуковым самолетом, совершившим посадку на биверском аэродроме. И на ближайшие лет десять — последним.

Заноза имел основания надеяться, что за десять лет технологии шагнут достаточно далеко вперед, чтобы частные сверхзвуковые самолеты стали таким же обычным делом, как реактивные. В тридцатых годах на Бивер можно будет прилетать, ни у кого не вызывая любопытства. Но до тридцатых было еще далеко, и сейчас не меньше сотни аборигенов, гостеприимных, веселых, не просыхающих третьи сутки, пырились на них, вслух пытаясь угадать, кто из них сенатор, а кто — помощник президента. Потом из информационного поля вселенной просочился слух о том, что в гости ждут грузинского принца и английского лорда, и началось закономерное обсуждение поразительного факта наличия в Джорджии принцев и, соответственно, монархической формы правления.

На этом этапе Майкл Атли на непрерывно сигналящем «крайслере», сумел, наконец, пробиться сквозь толпу дружелюбных островитян.

Салон автомобиля погасил звуки, тонированные стекла смягчили краски и свет. Заноза рискнул снять черные очки и обвиняюще ткнул ими в Хасана:

— Ты с самого начала знал!

— У нас принято приглашать на свадьбы всех соседей, — невозмутимо напомнил Турок.

— Мы об этом не подумали, — признал Майкл, аккуратно выруливая на дорогу. — Но из Турции приехали гости, лучше знающие традиции. И при деньгах, — он то ли вздохнул, то ли усмехнулся. — Когда стало ясно, что Бивер превращается в турецкую деревню, шериф напрягся, мобилизовал добровольцев для поддержания порядка. В мирное-то время он тут — единственный коп. Добровольцы третий день гуляют вместе с остальными, и до сих пор никаких проблем.  Даже не подрался никто ни с кем. Всем некогда. Наши почти не пьют, — добавил он с легким удивлением.

А Заноза задумался, кого Майкл считает своими, турок или висконсинцев. Современный мир подкупал подобными загадками.

К тому времени, как добрались до отеля, стало понятно, что не пили, все-таки, турки. По крайней мере, те, что приехали из Турции. Веселиться им это нисколько не мешало, видать, имелись другие способы расслабиться. Кальяны там всякие и прочая не запрещенная законом дурь. Заноза не вникал. Никого из местных они есть не собирались, подкрепились во время полета — весь персонал «Эйриона» был из Стада. Несомненное и огромное преимущество личного самолета перед арендованным — возможность есть тех, кто на тебя работает.

Звучит не очень, но вампиром быть, вообще, не сахар.

У тех, кто знал традиции, наверное, голова шла кругом от правил этой свадьбы, но для тех, кто не знал, торжества были организованы довольно удобно. Атли не следовали обычаям, но и не отвергали их, и гости поступали так, как привыкли. Турки из Турции развесили по деревьям, разложили на разных видных местах, купюры и золотые монетки — у кого на что хватило возможностей. Американцы и гости из Европы дарили деньги в конвертах. Конверты с деньгами, сложенные в номере для новобрачных, ни в какое сравнение не шли с увешанными золотом деревьями в парке отеля, но тут уж кто к чему привык.

Почетные гости дарили подарки непосредственно молодым. Здесь тоже не было никаких сложностей. Золотые монеты, золотые украшения, золото, золото, золото. Засыпьте им невесту с ног до головы, чтоб жених без лопаты не смог до нее добраться, и считайте, что свадьба удалась.

Ну, а члены семьи могли дарить, что заблагорассудится, хоть сертификат на покупку мебели для нового дома; хоть, собственно, новый дом; хоть собаку, лошадь и слона для будущих детей. На что хватит фантазии. У Занозы был статус почетного гостя, у Хасана — члена семьи. С фантазией у обоих был полный порядок, но лошадь решили, все-таки, не дарить.