Цветок и камень (СИ)

О Крисе я вообще имела довольно скудное представление, пестрящее лишь общеизвестными фактами и моими собственными домыслами. Я знала, что у него зеленые глаза и ему двадцать один, а еще у него есть младшая сестра Нинет и отец Освин. Собственно на этом моя информация о нем исчерпывала себя.

Постояв напротив зеркала, придирчиво разглядывая одежду, я поняла лишь одно — в таком образе он вряд ли захочет меня насиловать. Да уж на мастера искать плюсы я не тянула.

Машину мне подарили еще на шестнадцатый день рождения, поэтому проблемы доехать до того завода не возникало. Я села в свой старенький Форд и повернула ключ в замке зажигания. Машина завелась, и я тронулась с места. Обычно, когда я ехала в ней, то из магнитолы играла какая-нибудь музыка. Я очень любила музыку. Была бы моя воля, я бы слушала ее постоянно, но проблема заключалась в том, что сейчас я почему-то совершенно не хотела слушать ничего. Чарна говорит, что если у меня пропадает желание трясти головой под любимые группы, то у меня все действительно хреново. Ну что же, в данный момент все было очень хреново. Наверное, ее теория не такая уж и не обоснованная, как я считала раньше.

Найти нужные ворота труда не составило. Меня нес к ним как будто внутренний маячок, хотя я была тут всего раза два за всю жизнь. Как будто кто-то установил GPS мне прямо в голову. Я припарковала машину и стала ждать. Примерно через пятнадцать минут, глубоко затягиваясь сигаретой, оттуда показался Кристофер.

Он щурился на закатном солнце и выглядел очень усталым. На нем была большая синяя куртка, а из-под нее выглядывал балахон. Интересно, мой сегодняшний выбор одежды, как-то связан с ним? Теперь я смогла рассмотреть его подробно. Он был высоким, даже более обросшим щетиной, чем вчера с непослушными торчащими в разные стороны волосами. Не-до-рок-звезда.

Я даже бы могла назвать его симпатичным или привлекательным, но из-за моей ненависти я решила зациклиться на недостатках. Крупный уродливый шрам на шее. Пока это были все мои успехи, которые и успехами назвать трудно. Ведь и у меня имелись шрамы, в основном, правда, на ногах.

Я вылезла из машины и пошла к нему. Кое-где я оскальзывалась, на полузамерзших лужах. Пальцы стало подмораживать, и я засунула руки в карманы на куртке.

Рядом с Кристофером я выглядела карликом. Видимо, высокий рост у них был семейной чертой. Примерно, как у моей семьи высокомерие.

Он глубоко затянулся и отправил бычок в еще не замерзшую лужу, собравшуюся в борозде от здоровенной шины. Раздалось шипение и, кажется, только в этот момент он обратил внимание на мое присутствие.

— Так ты телекинетик? — он искоса взглянул на меня и снова отвернулся.

Я опустила голову.

— Видимо была.

Он усмехнулся.

— Будь моя воля все, что ты бы делала, так это убиралась у меня в доме и готовила еду. Могла бы даже применять свои штучки, но дело в следующем. Тебя приписали к моей выездной группе и к прикрепленным к нам новичкам. Вопросы?

Я приоткрыла рот. Я ведь «шестерка», какая к черту выездная группа?

— Приписали?

Он достал еще одну сигарету, и уже через мгновение в воздух поднялась извитая струйка дыма. Сколько же этот паровоз курит?

— Да именно. Считают, ты полезна под моим контролем. Скажу сразу, это не так. Ни новички, ни ты не вызываете у меня ни грамма радости.

Я разозлилась, хотя возможно зря. В любом случае к роли безвольной дурочки нужно будет какое-то время привыкать.

— Видимо в отличие от вчерашней девушки и алкоголя.

— Что? — Кристофер резко выдохнул.

Он был искренне удивлен, что для него мне казалось вообще не свойственно. Его глаза бегали из стороны в сторону, фокусируясь на моем лице, он был явно взбешен. Кристофер будто пытался просверлить во мне дырку, а я невольно отступила на шаг назад. Это его оживило. Он вплотную подошел ко мне, от него резко пахнуло табаком.

— Не смей копаться в моей голове, поняла, сука?

Я не нашлась, что ответить и испуганно кивнула. В голове начала пульсировать боль. Сложилось ощущение, что это связь наказывает меня. Знать бы еще — за что? Будь моя воля я бы вообще к тебе не подходила, урод гребаный.

Только что он был абсолютно спокоен, но тут же перешел на ругательства. В голове я прокрутила вчерашний разговор с Джено, который рассказывал мне про то какой отвратительный младший Стоун. В данный момент, я была, абсолютно согласна с его мнением.

Его резкая смена настроения, отбила мое желание куда-либо с ним идти, но выбора не осталось.

Больше мы не говорили, он молча курил и смотрел куда-то совершенно в другую сторону. Радовало только то, что меня не одну бесила эта ситуация с результатами отбора. Правда, из-за треклятой связи единственное, что мне сейчас хотелось — это помогать ему.

Когда я только подъехала и увидела Кристофера, у меня на душе появилась такая гордость и легкость, как будто я закинула мяч в корзину на кубке мира. Я чувствовала себя эльфом-домовиком из Гарри Поттера, так же бездумно выполняющего приказания и, что самое ужасное, радуясь параллельно.

Слезы подкатили к горлу. Мне был невероятно омерзителен Кристофер Стоун и сама я. По отношению к себе я испытывала особенное негодование. Моей гордостью всегда было мое собственное мнение. А что сейчас? Сейчас я не имею права его иметь, вот что.

Это как заставить человека жить без рук, ног и языка. Ты живой, ты можешь питаться, ты все еще видишь и слышишь, но ты не дееспособен. Растение, обычное комнатное растение. Переставляй, двигай, роняй на пол или избей, ты не добьешься ни звука, ни реакции. И я ненавидела себя за это, всеми фибрами души, всепоглощающей безграничной лютой ненавистью.

Тем временем мой спутник докурил. Он наградил меня безразличным взглядом, будто и не знаком со мной вовсе. Я поджала губы, едкий комментарий был лишним.

Мы прошли на территорию завода. Тут было пусто, не то, что вчера. Снега почти не было, под ногами остались лишь замерзшие песчаные курганы высотой не больше метра. Огромный корпус арены снаружи казался проржавевшим гаражом переростком. Административный корпус, пристроенный к нему сбоку, в котором как раз располагались наши раздевалки, выглядел менее ветхим, но эстетически оставался убогим и страшным.

Я шла за Крисом, спотыкаясь на железках, торчащих из земли. По началу, я даже решила, что он велел приехать сюда, чтобы меня убить, потому что тут не было ни души. Но он не обращал на меня внимания, и шел, как по подиуму, несмотря на то, что почва была в рытвинах, щелях и буграх.

Мы подошли к административному корпусу, и он прислонил свою ладонь к стене, к обычной стене с облупившейся красно ржавой краской. Сначала я решила, что он сейчас повернется и заговорит, но стена под его рукой задергалась и растаяла, как зеркальная комната вчера. Он шагнул вперед, я за ним. Мы оказались в лифте, в очень большом лифте. Примерно 5 на 5 метров и с потолком в 4. Кнопок было видимо невидимо, этот лифт передвигался не только вверх вниз, но и по сторонам. Кабина затряслась и мы поехали. Сначала несколько этажей вниз, потом вправо, потом опять вниз и, наконец, двери разъехались в стороны.

Мы стояли в коридоре. Тут было темно, как в каком-то фильме ужасов. Разглядев на моем лице недоумение, Крис недовольно пояснил.

— Наш распорядитель захотел тебя узнать. Он стар, слеп и немощен, но яркого света не любит. Говорит, что чувствует его, и он ему не нравится — Кристофер говорил это, как гид на экскурсии по городу.

Я сглотнула комок в горле и кивнула. У меня не было желания начинать расспросы, мне лишь хотелось поскорее с этим всем разобраться и поехать домой.

Крис вышел в коридор первый, протянув руку вправо, он нажал на какой-то рычажок. Раздался негромкий скрип. В коридоре появился свет. Он был тусклым как в тоннеле метро. Под ногами был потрескавшийся паркет, а над головой какие-то провода. Потолка над ними и не разглядеть. Этот коридор упирался в дверь. В довольно высокую железную дверь с кодовым замком. Она была старой, возникла ассоциация с люками в подводных лодках. Мой спутник молниеносно набрал шифр. Я не успела разглядеть ни одной цифры. Дверь отъехала в сторону.