Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

Тут и предсказателя судьбы, и колдуны, и жонглеры — только не знакомые Валентайна, и сидящие на корточках рассказчики-баюны, повествующие за пару медяков о невероятных приключениях лорда Стиамота, знаменитого Короналя, жившего восемь тысяч лет назад, дела и подвиги которого превратились в легенды. Валентайн слушал минут пять, но затаенный смысл рассказа, восхищавший дюжину бездельников, до него не дошел.

Поплелся дальше — мимо балаганщика, где золотоглазый урун наигрывал на серебряной флейте несложную мелодию, чаруя какое-то трехголовое существо, сидящее в плетеной корзине, мимо улыбчивого мальчишки лет десяти, зазывавшего его поиграть в раковины и бусы, мимо ряда разносчиков, торгующих флагами с изображением сверкающей звезды Коронованного, мимо факира, висящего над большим чаном с мерзко пахнущим кипящим маслом, мимо толкователей снов, мимо прохода, забитого продавцами лекарств и снадобий, мимо ювелирных лавочек… и наконец повернул за угол и увидел скотный двор, заполненный знакомыми ему верховыми животными.

Десятки пурпурных животных стояли бок о бок и спокойно и равнодушно смотрели на всех, кто проходил рядом.

Здесь, судя по всему, шло что-то вроде аукциона; понаблюдав, Валентайн понял, что разобраться в его тонкостях будет не легче, чем в приключениях лорда Стиамота. Продавцы и покупатели стояли двумя длинными рядами друг против друга и, отчаянно гримасничая, рубили воздух, кистями рук, стучали крепко сжатыми кулаками, двигали локтями… Не произносилось ни одного слова, однако общение, видать, клеилось, потому что писцы, дежурившие сзади, все время что-то записывали на листах бумаги. Запись сопровождалась отпечатыванием кончика пальца, окунутого предварительно в чернила. Затем писцы торопливо прикрепляли к бедру то одного, то другого животного бирку со штампом Лабиринта Понтифика. Идя вдоль аукциона, Валентайн нашел и Шанамира, который, как и все, одухотворенно размахивал руками и даже колотил покупателя по запястьям. Торг завершился особенно сильным ударом и Шанамир выскочил из ряда с радостным воплем. Он увидел Валентайна и в восторге заскакал возле него.

— Я продал! И за хорошую цену!

В руке у него была пачка расписок, данная писцом.

— Пошли со мной в казначейство, а потом будем играть! Ты поздно встал?

— Наверно, поздно. В гостинице почти никого уже не было.

— Я не хотел тебя будить. Ты храпел, как блав. Где ты ходил?

— Зашел в порт. После искал гостиницу, не нашел и случайно наткнулся на рынок. Мне повезло, что я нашел тебя.

— Еще десяток минут и меня бы здесь не было. — Он схватил старшего за руку. — Пошли!

У длинной светлой аркады писцы меняли расписки ка деньги.

— Давай свои полсотни, — шепнул мальчик, — я их разменяю. Валентайн отдал тяжелую монету и отошел в сторонку, в то время, как Шанамир встал в очередь. Десяток недолгих минут, и он вернулся.

— Держи, — твои.

Целый ливень монет посыпался в раскрытый кошелек Валентайна — несколько монет по пять роалов и море крон.

— А это мои! — мальчик с гордостью показал три монеты по пятьдесят роалов, чуть поменьше той, что только что разменял. Деньги он упрятал в пояс под курткой.

— Съездил что надо! Во время фестиваля не принято экономить. Теперь потопали в гостиницу и отметим мой успех фляжкой пальмового вина за мой счет!

И чуть они вышли на улицу, как Валентайн узнал ее. Проходил ведь совсем рядом! Мог так и не найти… Но — прочь забота: он здесь и мальчик рядом. Тот тоже радовался и болтал безумолку. Животину продал, деньги — хлопал себя по поясу — хорошие, прежде чем вернется домой, наиграется, натанцуется, насмотрится на городские диковины.

Они уже с час сидели в таверне, когда в ней появились Слит и Карабелла. Увидели знакомого, подошли.

— Можно сесть с вами? — спросил Слит.

Валентайн представил их погонщику:

— Знакомься: жонглеры из труппы скандаров, будут участвовать в представлении. Мы встретились утром.

В глазах мальчика загорелось любопытство. Слит и Карабелла сели, Шанамир предложил им вина.

— Ты был на рынке? — отпив глоток, спросил Слит.

— Был и взял хорошую цену!

— А дальше? — вставила и свой вопрос девушка.

Глаза мальчика сразу погасли.

— Побуду на фестивале, а после придется домой, в Фалкинкип.

Карабелла взглянула на Валентайна.

— А у тебя какие планы?

— Фестиваль — что же еще!

— А потом?

— Видно будет.

Вино кончилось, Слит махнул рукой официанту и на столе появилась вторая фляжка. Ее щедро пустили по кругу. Вино показывало язык, Валентайн почувствовал легкое головокружение.

— А ты не хотел бы стать жонглером в нашей труппе?

Вопрос, что называется, вышиб Валентайна из седла.

— Я же не умею!

— У тебя способности к этому делу, — возразил ему Слит, — не хватает только тренировки. А это мы с Карабеллой устроим. Ты быстро научишься, могу поклясться!

— И я буду ездить с вами, стану бродячим артистом — так?

— Так. — Слит устремил проверяющий взгляд на Валентайна.

А мальчик смотрел на него так, словно увидел впервые!

— Но с какой стати? Зачем приглашать вам чужеземца, новичка, мало что умеющего?

Карабелла что-то сказала Слиту, тот поднялся и вышел.

— Лучше всего тебе объяснит сам Залзан Кавол. Это не наш каприз, а необходимость. Нам не хватает рук, Валентайн, и ты нам нужен. К тому же — что ты будешь здесь делать? Мы предлагаем тебе нашу дружбу и заработок…

Слит вернулся со знакомым Валентайну гигантом скандаром. Залзан Кавол вызывал почтение только своим появлением — массивный, как шкаф, и неуклюжий. Стул закряхтел под ним, застонал. Скандары пришли сюда из какого-то продуваемого ветрами ледяного мира и хотя жили на Маджипуре уже тысячу лет, трудясь на самых тяжелых работах, требовавших громадной силы, сохранили тысячелетней давности угрюмость и недовольство — даже, кажется, благодатным климатом Маджипуры.

Облик, конечно, играет большую роль, думал Валентайн, который и сам считал скандаров не самым приятным племенем.

Скандар налил себе вина, пользуясь «внутренними» руками, «внешние» же раскинул на всю ширину стола, словно желая захватить его в собственность, раскинул и загрохотал:

— Я видел, как ты утром перебрасывался ножами со Слитом и Карабеллой. Пожалуй, ты нам подойдешь.

— Ты уверен?

— Мне нужен третий жонглер-человек, и немедленно. Ты знаешь, что новый Коронованный сказал относительно выступающих на публике?

Валентайн мотнул головой.

— Это глупо и недальновидно, но что делать, если Коронованный так молод! Он пускает стрелы куда попало. Был приказ, что во всех артистических труппах, где больше трех, один должен быть гражданином Маджипуры и обязательно человеческой расы. Приказ вступает в силу в этом месяце.

— Этот указ, — подтвердила Карабелла, — не даст ничего, кроме расовой розни на планете — а ведь все до сих пор жили здесь дружно.

Залзан Кавол еще больше нахмурился.

— Тем не менее, указ уже опубликован. Наверно, какие-то шакалы в замке наплели Коронованному, что нечеловеческие расы слишком расплодились и что люди Маджипуры голодают оттого, что у них нет работы. Глупость, и глупость опасная!

В другое время никто бы не обратил внимания на указ, но перед фестивалем мы обязаны получить разрешение на выступления, а его нам едва ли дадут. Что за порядок! Я и мои братья уже столько лет зарабатываем себе на хлеб жонглерством, это не вредило ни одному человеку — и вот на тебе! Я нашел в Пидруде Слита и Карабеллу, но нам нужен еще один из ваших. Так хочешь стать жонглером?

— Можно ли научиться вашему искусству за четыре дня?

— Ты побудешь какое-то время учеником, — ответил скандар. — Мы найдем тебе дело на параде — я думаю, ты не посрамишь нас. Закон не требует, чтобы все члены труппы были одинаково искусны. Главное, чтобы трое из нас были людьми.

— А после фестиваля?

— Пойдешь с нами.

— Вы обо мне ничего не знаете, а приглашаете разделить вашу жизнь.