Рыжик-5(СИ)

"П...почему - важная?" - Люда почувствовала, что у неё с головой что-то не в порядке.

"А как же! - с апломбом изрекла малАя. - Если даже друг познаётся в бидэ!"

...Дремавший на переднем сиденье завхоз был внезапно разбужен подлым ударом в спинку кресла, потому что Люда с размаху вдавилась в неё всем своим баулом и ещё добавила лбом. Рикошетом откачнувшись, она привалила Юльку, перепугав своими стонами и всхлипами.

- Люськин?! Ты чего?! - принялась та отпихиваться всеми руками и ногами.

- Ой, не могу!.. Ой сдохну!.. - продолжала заваливаться в изнеможении Люда.

- Люсь!!! - взвыла подруга, потеряв терпение. - Прекрати немедленно!

- Фухххх... - Люду наконец отпустило, и она смогла сесть ровно. - Извини, Юльк, накатило.

Олежка с ехидной улыбочкой тронул подружку за плечо и уже открыл рот, собираясь выдать свои комментарии, но одного Юлечкиного взгляда хватило, чтобы закрыть его обратно. Хуже было с завхозом. Тот тоже начал возмущённо елозить на сиденье, собираясь обернуться и устроить молодёжи взбучку, и одного взгляда здесь было явно не достаточно. Потому, Люда заторопилась объясниться:

- А-а-а... стих помните: "Ночевала тучка золотая..."? - продекламировала он нараспев. - Ну вот... как-то само получилось такое, прям, лирическое:

Ночевала тучка-прилипучка

на груди утёса-лилипута.

Но пришла прощальная минута

и осталася от тучки... кучка!

Люда замолкла. Народ тоже молчал, тупо переваривая искорёженную ею классику. Не выдержал на этот раз Леша:

- Кхм... здОрово... А мораль?

- Ну-у-у прямо - мораль... - пожала плечами Люда, но неожиданно даже для себя задумалась на мгновение и вдруг вдохновенно выдала в "пространство": - Мы таку мораль привесим тута - обижать НЕ НАДО лилипута!

"Бобик" вильнул, заставив пассажиров возмущённо вскрикнуть и схватиться за ручки и спинки. Лёша виновато выправил машину, но терпение высокого начальства иссякло.

- Прекратить бардак! - взвился завхоз. - Прекратить отвлекать водителя! А ты тоже - уши развесил, как попугай малайский - на дорогу смотри!

Ушастый "попугай" на этот раз остался без комментариев.

- Да, Люськин, ты поосторожнее со стихами, - попросила Юлька, - а то не доедем.

- А что, может? - снова заинтересовался Лёша.

- Может, может!.. - заверила подруга. - На первой практике (тогда, правда, под гитару) водитель и часа не выдержал, сказал, чтоб мы не пели, а то он за автобус не отвечает.

- Ну, хорошая песня в дороге никому не мешала...

- Он тоже так думал, пока Люська матерные частушки про гаишников не врубила.

- Да-а-а?!

- Ага! - подтвердила Юленька, несмотря на отчаянные жесты стремительно краснеющей Люды. - Правда, не совсем матерные, - признала она. - Люсюньчик у нас девочка интеллигентная, так загнёт, что потом неделю будешь думать - чё сказала.

- Ну, это мы слышали... - хмыкнул Лёшка.

- А так - типа: "Полирую я свой жезл тщательно и вня... - ай, Люськин! - ...внятно. Депутата тормозну, будет хоть при... - ай! - ...ятно!" Уффф, больно же!

Люда, "полыхающая" как пламя революции, отчаялась достучаться кулаком под рёбра до сознания разошедшейся подруги и потянулась прямо к горлу. Юлька придушенно пискнула.

- Эй, молодёжь! - возвысил голос завхоз, но вдруг резко поменял направление и заорал на водителя:

- Стой! Стой! Тормози!

- Да всё в порядке, Данило Петрович...

- Стой, говорят! Поворот пропустили!

- Какой поворот? Нам же прямо!

- Какой - прямо?! Прямо мы до утра добираться будем. Через перевал поедем!

- А там есть дорога?

- От, молодёжь! Там и была дорога, пока новую трассу не проложили. Так что, давай поворачивай!

- Ладно... - пожал плечами Лёха и взялся разворачивать машину. Подруги расцепились и принялись с интересом оглядываться, стараясь понять, куда их на этот раз везут. Но вдруг Юлька хлопнула себя ладонью по лбу:

- Ой, дура, дура!..

- А я тебе что говорила, - поддакнула Люда.

- Не, я не об этом... - не стала та отрицать очевидное. - У нас же карта есть! Олежка, ты куда карту сунул?

- А-а-а... э-э-э... - засуетился Олежка. - Так, у Рыжей! Вроде в кармашке... или не в кармашке... или не у Рыжей... - исказили его лицо тяжкие сомнения.

Но пока он блуждал в дебрях собственной памяти, Люда уже сунулась проверить сумку и вынула из кармана сложенную "книжкой" туристическую карту.

- О, это дело, - обрадовалась она, разворачивая лист. - А где мы сейчас?

- По трассе Гуты проехали, - подсказал Леха.

- Гуты... Гуты... - принялась ориентироваться Люда, водя пальцем и напевая: - Щоби Гути не минути треба тутка повернути...

Карта была хорошая, топографическая, из недавно рассекреченных и изданных "двухсоток". Единственно, что в целях экономии не удосужились перевести названия. Особенно радовало обилие сёл и захудалых хуторов с громким эпитетом "Великий". Если не знать, что это просто "большой", поневоле задумаешься о мании величия у местного населения. Но попутешествовать местными топонимами Люде не дали. Юлька тоже заинтересовалась и принялась в нетерпении выдирать карту из рук.

- Ну, ДАЙ по-смо-треть!

- Зачем? - удивилась Люда, разжав от греха подальше пальцы, пока бумага не порвалась.

- Интересно же почитать!

- Ты осторожней, там всё-таки буквы... - серьёзно посоветовала Люда, нарочито отворачиваясь к окну и продолжая краем глаза наблюдать за подругой. Очень уж было интересно, как Юлька будет "читать" карту.

- Ой, можно подумать! - оскорбилась подруга, но на всякий случай склонилась к любимому и прошептала так, чтобы Люда не слышала: - А где мы тут?

Олежка с умным видом пригляделся, а после таким же конспиративным шёпотом сообщил ей:

- Ты вверх ногами держишь.

- Ой! - спохватилась Юлька и перевернула карту. - Так, так... А мы что, речку проезжали?

- Какую?

- Речку!

- Да какую речку?!

- Ну такую! Вот же написано - "Речка"!

- Та не "речка", а "Ричка"!

- А что, это не одно и то же?

- Ну, "речка" - это речка, а "рИчка" - это уже название. Так, подожди, Ричка же в другой области! Туда смотри, восточнее.

- Ой, а карта кончилась!

- На другую сторону переверни!

"Дурдом!" - подумала Люда и уже не стала слушать, до каких географических открытий дойдёт эта парочка, а решительно уставилась в окно.

Скоро показалась та самая старая дорога - раздолбанный и триста лет не ремонтированный асфальт уводил в сторону от трассы.

- А там точно можно проехать? - хмуро поинтересовался Лёха.

- Да ты ещё не родился, когда мы тут ездили! - заверил его завхоз.

- Оно и видно, - буркнул Лёха и направил машину туда, куда ездили ещё до его рождения.

Сразу начало трясти и мотать из стороны в сторону. Стало не до карты. И без того чахлый асфальт быстро кончился и глубоко врезанные колеи грунтовки принялись всё круче забирать вгору. Попадались вырубки, заваленные кучами веток - свежих и старых, проросших кустарником. Время от времени дорога зависала над крутыми склонами, теряющимися в глубине среди деревьев. В дебрях забытого перевала скоро исчезла весёленькая травка на обочинах. Лес по сторонам постепенно сгустился и сомкнул сучковатые еловые стволы. Это ещё не было страшно, но уже стало не по себе. Все помалкивали, глядя в окна, только "бобик" натужно выл двигателем, то взбираясь на склон, то балансируя между рытвинами. Странное ощущение охватило Люду - словно идёшь в пещеру дракона. Ни дракона, ни пещеры не было даже близко, но чувство опасности - тёмной, затаившейся, только ожидающей случая, чтобы проявиться во всей силе - росло в душе с каждым поворотом и преодолённым подъёмом.

- Уй-йо! Глядите! - вдруг подскочил Олежка, тыкая пальцем в окно.