Плач демона вне закона (ЛП)

Мама с Дженксом в очереди приближались к вожделенной выпечке, и когда трио оборотней впереди нас закончили заказывать и отошли, Миниас выступил вперед, томно разглядывая висящее меню. Мужчина в деловом костюме позади нас нетерпеливо пыхтел, потом побелел и отошел, когда демон посмотрел на него сквозь темные очки.

Миниас повернулся к продавцу за прилавком и улыбнулся.

— Латте гранде, двойной эспрессо, итальянский помол. С небольшой пенкой, и посыпьте корицей. Используйте цельное молоко. Не двухпроцентное или половину сливок половину молока. Цельное молоко. Налейте в фарфор.

— Сделаем! — сказал с энтузиазмом парень за прилавком, и я взглянула на него. Его голос звучал знакомо. — А для вас, мэм?

— Ммм, — я запнулась, — кофе. Черный. Это все.

Миниас искоса посмотрел на меня, его удивление было явно видно даже сквозь темные очки, и паренек за прилавком моргнул.

— Какой сорт? — спросил он.

— Не важно. — Я переминалась с ноги на ногу. — Мам, что тебе?

Мама живо протиснулась к прилавку с Дженксом на плече.

— Я буду турецкий эспрессо и кусочек вот этого творожного пудинга, если кто-то разделит его со мной.

— Я разделю, — крикнул Дженкс, испугав парня за прилавком. У него до сих пор был тот меч из скрепки, и от этого я почувствовала себя лучше.

Мама глянула на меня, и когда я кивнула, что съем немножко тоже, она, улыбнувшись, сказала.

— Тогда я возьму это. С вилками для всех нас. — Она осторожно посмотрела на Миниаса, и демон отступил почти за пределы моего периферийного зрения.

Пробивая все это, паренек незаметно посматривал на Дженкса. Наконец он сообщил:

— 40,85.

— У нас тут еще одна особа, — сказала я, стараясь не хмуриться, и Дженкс, подбоченившись, приземлился на прилавок. Я ненавидела, когда люди игнорировали его. И просить его есть то, что едят другие, только потому, что он мало ел, значило относиться к нему свысока.

— Я хочу эспрессо, — сказал он гордо. — Черный. Но ручного помола. Это турецкая хрень заставит меня бегать неделю.

— Слишком много информации, Дженкс, — проворчала я, передергивая свою наплечную сумку вперед. — Почему бы тебе не поискать столик? Может быть в углу, чтобы было меньше людей?

— И чтобы ты сидела спиной к стене? Будет сделано, — отозвался он, чувствуя себя явно лучше в теплой и влажной атмосфере магазина. Длительное пребывание при температуре ниже 40 градусов [4.44 по Цельсию] могло уложить его в спячку, и поскольку в Цинциннати такое регулярно происходило после наступления темноты, пень, в котором обитали он и его большая семья, удерживал достаточно тепла, чтобы они не замерзали почти до середины ноября. Я уже заранее боялась переезда его выводка в церковь, где жили мы с Айви, но только в этом случае пикси не впадут в спячку, и не будет риска, что Маталина, больная жена Дженкса, умрет от холода. Именно из-за Дженкса, а вовсе не для своего удобства, я носила шарф.

Радуясь теплу кафетерия, я расстегнула пальто. Дала пареньку двадцатку, потом бросила мелочь в банку для чаевых, заставив стоявшего за мной бизнесмена подождать, пока я напишу на чеке «встреча с клиентом» и спрячу его в сумочку.

Повернувшись, я обнаружила, что мама и Миниас стоят возле столика у стены. Дженкс сидел на светильнике, и летевшая с него пыльца клубилассь в тепле лампочки. Они ждали, когда я сяду, прежде чем выбрать свои места, так что, захватив немного салфеток, я подошла.

— Выглядит замечательно, Дженкс, — сказала я, протискиваясь за мамой, чтобы добраться до стула возле стены. Она сразу же села слева от меня, а Миниас выбрал стул справа, отодвинув его на фут назад, прежде чем сесть. Он сидел практически в проходе — очевидно, мы оба хотели иметь личное пространство. Я воспользовалась шансом, чтобы снять жакет, и я замерла, когда браслет, подаренный мне Кистеном, соскользнул на запястье. Острая боль, почти паника, и я не глядя ни на кого спрятала его в рукав свитера.

Я носила браслет, потому что любила Кистена и до сих пор не была готова его отпустить. Однажды я сняла украшение, и обнаружила, что не могу положить его в шкатулку с драгоценностями возле острых накладных вампирских зубов, которые Кистен мне подарил. Может быть, если бы я знала, кто его убил, я смогла бы двигаться дальше.

Айви не слишком везло с поиском вампира, которому Пискари подарил Кистена как законный кровавый подарок. Я была уверена, что Сэм, один из подхалимов Пискари, знал, кто это был, но он не знал. Человеческий тест на детекторе лжи в ФВБ, или Федеральном Внутреземельном Бюро, — укомплектованная людьми версия ОВ — был достаточно хорош, но колдовской амулет, которые я надела на шею Сэму, когда Айви «спрашивала» его — был еще лучше. Однако это был последний раз, когда я помогала ей кого-то опрашивать. Живая вампирша пугала меня, когда она была сердита.

Отсутствие результатов у Айви было необычно. Ее навыки дознания были так же хороши, как мои способности влипать в неприятности. После «инцидента с Сэмом» мы решили, что пусть она занимается нашим расследованием, и, хотя мне казалось, что она стоит на месте, мне самой размазывать вампиров о стену для получения информации было бы не благоразумно. Что хуже всего, так это то, что ответ был выжжен где-то у меня в подсознании. Может быть, мне стоит поговорить с психологом ФВБ, чтобы узнать, сможет ли он на что-нибудь пролить свет. Но с Фордом было неловко. Он мог чувствовать эмоции быстрее, чем Айви могла их унюхать.

Чувствуя дискомфорт, я рассматривала интерьер бойкого местечка. Позади моей мамы была одна из тех тупых картин с детьми, одетыми как фрукты или как цветы или что-то такое. Мои губы разжались, и я посмотрела на Дженкса, потом на прилавок, где парень студенческого возраста обслуживал клиентов с профессиональным лоском. «Вот оно!» — подумала я в приступе узнавания. Это был тот же кафетерий, где Айви, Дженкс и я решили покинуть ОВ и работать независимо!

Но Джуниор младший сейчас выглядел так, как будто он знал, что делает, на его красном с белыми полосками фартуке была бирка менеджера, и у него было несколько подчиненных, чтобы управляться с неприятными частями работы заведения.

— Эй, Рейч, — сказал Дженкс, когда опустился ко мне на свитер, осыпая золотой пыльцой. — Не та ли это лавка, где мы…

— Ага, — прервала его я, не желая, чтобы Миниас был более осведомлен о моей жизни, чем это необходимо. Демон разворачивал бумажную салфетку и тщательно выравнивал ее на джинсах так, как будто они были из шелка. Волнение протекло сквозь меня, когда я вспомнила ночь, в которую решила уйти из ОВ. Ничего не зная, уйти вместе с вампиром в независимые охотники-телохранители-детективы по всяким противоестественным делам, было одним из тупейших и лучших решений за всю мою жизнь. В полном соответствием с мнением Айви и Дженкса, что я специально постоянно живу на краю катастрофы, чтобы чувствовать адреналин.

Может быть, так и было когда-то, но уже нет. Вера в то, что из-за одного из своих приступов упрямства я убила Дженкса и Айви, вылечила меня на сто процентов, а смерть Кистена жестоко закрепила этот урок. И чтобы доказать это, я не собиралась работать с Миниасом, не важно, что он предложит. Я не буду повторять прошлое. Я могу изменить свое поведение. Я его изменю. Прямо сейчас. Смотрите.

— Кофе готов! — крикнул паренек, и Миниас поднял свою салфетку с колен, как если бы он собирался вставать.

— Я возьму, — сказала я, желая минимизировать его взаимодействие с кем бы то ни было.

Миниас без возражений сел удобнее. Я собралась встать, потом нахмурилась. Я не хотела оставлять его с моей матерью.

— Ох, да ради Бога, — сказала мама, вставая и громко роняя свою сумочку на стол. — Я принесу.

Миниас тронул ее за руку, и я ощетинилась.

— Элис, не могла бы ты захватить корицу? — спросил он, и моя мама кивнула, медленно выскальзывая из его пальцев. Она держала свою руку, когда уходила, и я наклонилась к Миниасу.

— Не трогай мою мать, — пригрозила я, почувствовав себя лучше, когда Дженкс принял агрессивную позу на столе и грозно зашумел крыльями.