Печать павшего. Лики Судьбы (СИ)

— А-а-а, это ты… — разочарованно пробормотал он.

— Угу, — согласилась я. — Ты как, выспался?

— Ну, типа того… — приятель зевнул и с удивлением уставился на снег. — А это ещё откуда, лето же было…

— Было да сплыло, — отозвалась я, вставая и разминая онемевшие ноги. — Пошли под крышу.

— Где бы здесь её найти…

— Ищите да обрящете, — назидательно ответствовала я.

И, спрятав ладони в рукавах куртки, первой побрела на поиски подходящего дома, то и дело спотыкаясь о скрытые снегом препятствия и с беспокойством поглядывая через плечо на Яшку. Это я хорошо экипирована, мне в костюме дейте — и холод, и жара, всё едино, а вот мой собеседник в носках и летней футболке далеко не уйдёт. Свитер он, разумеется, где-то посеял, что неудивительно, если вспомнить кошмарное путешествие по миру Небесных странников, а обувь — забыл в моей квартире, что тоже — неудивительно. И посему… Может быть, в опустевших домах подходящее для согрева шмотьё сыщется? Некрасиво, конечно, а что делать, жизнь такая… да и опыт у меня имеется. Не мой собственный, правда, а Райта, который без зазрения совести копошился в чужих пожитках…

— Касси, ты ничего странного не замечаешь? — Яшка, сжавшись в комок и пытаясь в столь неудобном положении закурить, напряжённо озирался по сторонам.

— Ты о снеге? — рассеянно переспросила я, остановившись напротив более иди менее целого с виду дома и в сомнении его изучая.

— Нет, в смысле, не о нём одном… Твою мать, зажигалка подыхает…

— Что-то есть, — осторожно согласилась я, — но что — не знаю, а гадать не буду.

— Страшно? — криво улыбнулся он.

— А то… — я, нерешительно потоптавшись на пороге двухэтажного дома, выстроенного из тёмно-красного мрамора, взялась за медную дверную ручку и потянула её на себя.

— Может, тогда пойдём отсюда? — предложил Яшка.

— Куда? — резонно возразила я, сражаясь с заевшей дверью. — В такую метель? Посмотри на себя для начала.

— И почему ты всегда права? — буркнула он, и, бесцеремонно отодвинув меня в сторону, рывком распахнул дверь.

Заржавевшие дверные петли противно заскрипели, и мне в лицо ударил относительно тёплый затхлый воздух давно не проветриваемого помещения. Вот ещё то, почему я выбрала именно этот дом — целые стёкла. Самое оно, дабы переждать катаклизмы погоды. Яшка, галантно пропустив меня вперёд, быстро зашёл следом и захлопнул дверь, на всякий случай, заперев дом на ветхий засов. Правда, от того, кого я так боюсь, ничто нас не спасёт… но хоть ветер не будет лишний раз тревожить, распахивая дверь…

— Здесь что, никого нет, кроме нас? — приятель, потирая руки, удивлённо поднял брови.

— Как видишь, — я стряхнула с одежды и волос снег.

Естественно, меня здесь уже ничего не удивляло. Ни абсолютно пустая комната с полным отсутствием мебели и прочих предметов быта, ни толстый слой пыли на полу и широких подоконниках, указывающий на заброшенное состояние дома. Скорее, наоборот, я бы очень удивилась, если бы нам навстречу поднялась со своего кресла хозяйка дома и пригласила обогреться у тёплой печки… Но — вместо печки на нас угрюмо косился холодный камин с едва видневшимися из чёрно-серого песка обломками обгоревших дров. И то хорошо, на полчаса тепла хватит, если удастся развести огонь… Я вздохнула и посмотрела на своего спутника, который так и стоял столбом у порога, восторженно глазея на высокий потолок, украшенный поблекшими фресками и смешанной с пыльной паутиной лепниной.

— Яш, мы не в музее находимся, — намекнула я.

— А?.. Чего?.. — очнулся он. — А где?..

— Я тебе попозже расскажу, — пообещала я. — А пока — будь другом, сбегай наверх, поищи бумагу.

— Ладно, — покладисто согласился он и, на ходу потирая плечи, устремился по широкой витой лестнице на второй этаж, поднимая тучи пыли.

Чихнув, я поспешно отступила к камину и предупредила:

— Ты там поосторожнее, слышишь?

— Ага, — донеслось сверху.

Ну-ну… Я присела на корточки у камина и принялась ворошить окаменевший от времени песок. Жаль, Райлит нет рядом, интересно бы узнать, кто здесь раньше жил… Я протиснулась в камин, с горем пополам выковыряла одно бревно и разворошила им все остальные. Сама-то ничего уже никогда не вспомню и не узнаю, а спросить больше не у кого, не Яшку же донимать глупыми вопросами по поводу… Разворошив песок, я аккуратно сгребла его в кучу у дальней стенки камина. Кстати, а почему бы и не спросить? А вдруг он что вспомнит? Местный житель же, как-никак.

Сверху донёсся пронзительный грохот. Я от неожиданности подпрыгнула и больно стукнулась макушкой о прокопчённый каминный козырёк, едва не шлёпнувшись на дрова. Поморщилась, потёрла обиженное место и осторожно попятилась, выбираясь на свободное пространство. Грохот повторился. Я села на пятки, аккуратно выпрямилась, убирая упавшую на лоб длинную чёлку, и громко поинтересовалась:

— Яш, ты там живой?

— Да вроде, — опасливо отозвался он из-за моей спины.

Я стремительно обернулась. Оказывается, он стоял рядом, прислонившись к стене, целый и невредимый, и неизвестно чем любовался (ну, наха-а-ал!..), а что же наверху шумело — покрыто мраком тайны. Я нахмурилась. Яшка вопросительно поднял брови и развёл руками, мол, знать ничего не знаю. Я покачала головой и встала.

— Пойду, схожу на разведку, — и вынула из ножен клинок.

— Да нет там ничего, в том-то всё и дело, — недоумённо объяснил приятель. — Три большие и пустые комнаты — и только. Крыша шалит, наверно… Слышишь, какой на улице ветер?

Я посмотрела на потолок, прислушалась к вою разгулявшегося ветра, подумала и согласно кивнула, опустив клинок.

— И бумагу я там тоже не нашёл, — добавил Яшка.

Я вновь подняла оружие и повернулась к камину:

— Ну, нет бумаги, так лучины наскребём…

— Только без меня, — мой спутник с сомнением покосился на острое лезвие цвета лунного серебра. — Мне пока ещё нужны все части моего тела… Кстати, ты так и не сказала, куда делись жители города.

— А ты и не спрашивал, — хмыкнула я, растеряно вертя в руках бревно.

— Давай сюда свою пилу, дровосек, сам всё сделаю, — Яшка со вздохом отобрал у меня и клинок, и бревно. — Лампочку у себя в квартире ввернуть не может и поесть приготовить, а всё на подвиги тянет…

— Подумаешь, — обиделась я. — Нашёл, с чем сравнивать…

— А что, не так? — он ухмыльнулся.

— Будешь дразниться — обижусь и уйду! — пригрозила я. — И клинок заберу, сиди и мёрзни один!..

— Вот, до чего человека доводят нервы, — глубокомысленно изрёк мой спутник, склонившись над бревном. — Уже и пошутить нельзя, сразу «обижусь и уйду», — передразнил он.

Я, надувшись, села на пол, поджав ноги, и сердито засопела.

— Ладно, Аська, рассказывай давай, что это за город такой, — после небольшой паузы, миролюбиво предложил Яшка.

Закончив обдирать бревно, он сноровисто разжёг огонь и по-турецки уселся рядом со мной, вернув клинок, а я как раз успела рассудить, что на правду — не обижаются, и собраться с мыслями для рассказа. И под треск пылающих дров, под скрежет входной двери, под тоскливое завывание ветра поведала ему о создании Дхаас-датея, о двух враждующих расах высших магов, о страшной битве, которая разрушила полгорода. И, по конец, о том, как разошлись пути-дорожки хартов и дейте, когда первые потеряли способность помнить, а вторые — ушли строить свой город в небесах.

— И оказалось, что Дхаас-датей больше никому не нужен, — подытожила я, привычно полируя клинок лоскутком мягкой ткани. — Хартам — потому как они вряд ли смогли бы собственными силами его восстановить, а дейте — решили, что в небесах жить безопасней. По крайней мере, тогда они думали именно так…

Яшка, потирая подбородок, промолчал, задумчиво глядя на огонь. Я в последний раз провела лоскутком по натёртому до зеркального блеска лезвию и вернула клинок в ножны.

— И как это так делаешь? — с тенью зависти пробормотал он.

— Тренировки, дружище, долгие и упорные тренировки, — важно пояснила я, пряча лоскуток в карман.