Элемент движения

— Не ори, — огрызнулся Брюс сипло. — Мы не железные…

Невысокая Элия выдыхалась быстрее, несмотря на то что производила впечатление выносливой. Вот снова пошатнулась, поскользнувшись на стеклянной язве в земле… Брюс задержался, чтобы протянуть ей руку.

— Да беги же! — завопил Дьенк.

Даже Элия вздрогнула, словно услышав его неистовый крик. И действительно прибавила шагу. Белесая каменная труха стелилась за ней сплошным шлейфом.

Поворот, еще поворот… Голова идет кругом. Кажется, что они уже заплутали, завязли в клубке каменных, путаных улиц и никогда не выберутся из города-ловушки.

— Быстрее! Быстрее!!! — голос Дьенка подстегивал кнутом.

И почему они все время куда-то несутся, а?

Строения пыльным мороком дрожали перед глазами, искрились, как сахарные, и так же таяли. Даже воздух казался липким. Каждый вдох орошал запаленные легкие приторной карамелью. И бежать получалось все медленнее, задыхаясь, волоча ноги. Они вязли в раскаленной патоке…

— Нет! Не сдавайтесь! Только не теперь… — В тоне Дьенка звенела настоящая паника. — Уже немного осталось!

Элия вцепилась в локоть Брюса. Он сам сдался бы и лег, если бы не будоражащий голос Дьенка.

Стены зданий вокруг вдруг стали длинно взбухать, покрываясь сетью мелких трещин. Словно нечто продиралось сквозь камень изнутри. Справа! Слева! Прямо за спиной!.. Брызнула колючая крошка… Продолговатые бугры устремились за беглецами прямо по стенам, вспучивая плоскости рубцами…

Это впечатлило. И откуда только силы взялись!..

Сахарно-искрящаяся арка, нелепо надсеченная сбоку, выплюнула Брюса и Элию, как зернышки перца, неуместные в сладком десерте. Но перемену они почуяли не сразу. Исчезало напряжение, разлитое вокруг. Дома рыхло проседали, как весенние сугробы. И, как сугробы, утратили всякие признаки жизни. Появился ветер, погнал людей по серым пустым улочкам, покатил им вслед комки невесомой травы. Город закончился не сразу, но теперь постройки, окружавшие чужаков, уже не источали опасность. Они были по-настоящему мертвы.

Все меньше оставалось целых домов. Вихри вылизывали выщербленные стены, тесали сколы до бритвенной остроты, заглаживали четкие линии. Уже и не разгадаешь сразу — руины это или природное нагромождение камней.

Когда сил не хватило даже на то, чтобы сделать следующий крошечный шаг, беглецы повалились под ближайшую изрытую ветром стену, в горячую тень.

И, наверное, целую вечность лежали неподвижно. Запротестовавший было Дьенк вскоре унялся, затаившись в складках камней.

— Ты снова спас мне жизнь. — Зашевелилась наконец Элия. Ее голова лежала на плече Брюса, и тот мог рассмотреть каждую песчинку, набившуюся в ее светлые волосы. — Если бы не твое упорство, мы бы не выбрались из города.

— Скажи ей! — потребовал Дьенк. — Скажи, что это я! Пожалуйста!

Элия подняла лицо — измученное, посеревшее от пыли, но с ясными, блестящими глазами.

— Да, — согласно пробормотал Брюс. — Скажу… Угу-м-м…

Говорить стало невозможно. Губы у Элии были такими мягкими и упругими, без приторной сладости, с нежным привкусом обещания.

— С ума сойти можно, — уныло проговорил Дьенк. — Эй! К вам ползет песчаная змея! Брюс, да посмотри же!

Оторваться было нелегко, но пришлось. Брюс посмотрел и с возгласом вскочил на ноги и потянул за собой девушку.

Между двумя валунами, что когда-то были основаниями колонн и еще хранили сильно заглаженные ветром граненые очертания, проползала длинная, шагов в пять, песчаная змея — струилось тело, собранное из миллионов серых и желтых песчинок, переливая мгновенно рождающиеся и так же быстро исчезающие узоры.

— Однажды я видела, как такая змея задушила курицу. — Элия, вскарабкавшаяся на гребень рухнувшей стены, с любопытством наблюдала, как песчаная тварь плавно перетекает по свободному пространству. Беззвучно и неудержимо, как поземка.

— Только та была раз в десять поменьше… На нее вылили ушат воды, прежде чем она перестала дергаться.

— Кстати о воде… — Брюс снял висевшую на поясе флягу, поболтал, прислушиваясь к скупому бульканью, и передал ее девушке. — У нас ее не так уж и много, а взять негде. Надо быть… экономнее, — добавил Брюс растерянно, увидев, как Элия переворачивает флягу к верху донышком и сцеживает последние капли.

— Хм… Кажется, я выпила все.

Брюс с шумом выдохнул. Еще пару минут назад Брюс самозабвенно целовался с этой девицей, а уже сейчас был готов убить за пару лишних глотков. Да и она, судя по лицу, не особенно сожалела о содеянном.

— Вода есть еще в сумках гиппогрифа, — переждав острый приступ ненависти к беспечности прекрасного пола, напомнил Брюс. — Но придется ждать, пока он вернется.

Они одновременно подняли взгляды в безнадежно пустое небо. Небеса были не голубыми, а белесыми, как застиранная ткань. Ни малейшего следа не то что туч, даже легких облаков.

— И как это тебе пришло в голову всю воду доверить глупой скотине? — сварливо осведомился Брюс.

— Как раз глупой скотине я и не рискнула доверить, — со злостью парировала Элия. — А Лако меня точно не бросит.

— Без воды продолжать эту авантюру не имеет смысла.

— Возвращайся, — знакомым тоном посоветовала она.

Брюс, морщась, обернулся. Город лежал позади молчаливой и неприветливой грудой развалин. Теперь понятно, почему никто из тех, кто ушел на запад, не вернулся. Даже если им удалось пройти через жадный город, второй раз туда они бы не сунулись и покинули эти негостеприимные земли наверняка другим путем. Каким?

Придется смотреть вперед, где до самого горизонта расстилалась равнина, однообразно бурая и растрескавшаяся, словно плохо загрунтованный холст, покрытый чешуей кракелюр.

…Хрустела под ногами истощенная, мертвая почва. Трещины разрастались. Если поначалу туда едва можно было втиснуть ребро ладони, то вскоре их пришлось перепрыгивать, а некоторые и вовсе обходить. Равнина превращалась в скопище бесплодных островков, разделенных каньонами. В глубине земляных ущелий нечто смутно поблескивало, словно островки там, в глубине, стягивала между собой металлическая паутина. Извилистые скальные выходы напоминали гребни драконов, застрявших в земле.

— Далеко еще? — Брюс попытался вытряхнуть из фляги хотя бы одну каплю и с надеждой глянул в безжизненное небо.

— Не знаю. — Элия устроилась рядом, изучая карту. — Все так исковеркано.

Нагретый воздух слоисто тек, струился и дрожал. Он высасывал влагу из дыхания людей. Даже воздушные рыбы не жили здесь.

— Землетрясения… — вмешался почти неразличимый Дьенк. — Карта здесь бесполезна. Здесь все еще действует земная магия. Мощь живой и неживой плоти. Даже камень покорен ей и разрастается, пусть и бесплодно. А то, что истощилось до предела — превращается в пыль и песок. Если бы не сила земного притяжения, которую вложили сюда маги, здесь бы даже камня не стало, одна труха.

Хорошо быть бесплотным, вяло подумал Брюс, зажмуриваясь. Можно болтать беспрерывно и не думать, что вместо языка у тебя во рту — высохшая пакля.

Во фляге пел ветер. За тот час, что прошел с последней попытки нацедить влаги из пустой емкости, чуда не случилось. Сосуд пустовал.

— Нужна вода, — буркнул Брюс хмуро, зачем-то покачав флягу и послушав глумливый всхлип воздуха. — Мы долго не протянем… Даже вернуться не сможем. Может, воду можно раздобыть где-нибудь под землей?

— Вряд ли, — усомнился Дьенк. — Земные маги не позволили бы подземным водам течь под своими территориями. Это же ресурс противника. Они вытягивали из камня даже те крохи влаги, что содержались в нем.

Брюс не поверил. Разумом понимал, что Дьенк прав (да и бесплодный ландшафт был тому наглядным подтверждением), но верить не желал. Опустился на колени и положил ладони на землю, прислушиваясь…

— Что там? — встрепенулась Элия, заметив, как изменилось его лицо. — Вода?

— Золото, — оторопело ответил Брюс.

Плоть скалы, в тени которой они устроились, была буквально пронизана толстыми жилами и тоненькими капиллярами золотой руды. Да что там! Даже в землю под ногами золотая жила запустила твердые пальцы, пронизав плоть равнины металлической сетью.