Меланхолия авантюриста (СИ)

— Да, чего? — прислоняясь к дверному косяку, спрашиваю я. Смотреть на гостя мне как-то не хочется.

— Марша, мы можем поговорить? — осведомляется Александр.

— Так, так, так, — я все же решаю поднять голову, чтобы заглянуть в лицо своих неудач. — Мистер Александр без фамилии. Ах да, я же должна представить вас! Бики, это Александр. Александр, это Бики, моя подруга. Познакомились? Замечательно.

— Она слегка выпила, — шепчет Александру Бики.

— Бики, простите, вы не могли бы оставить нас наедине, ровно на минуту, может две.

— Ладно. Марша, я у тебя в комнате подожду, хорошо?

— Давай, — я сажусь за стол, закидываю нога на ногу, — зачем пожаловал?

— Во-первых, я хотел сказать тебе спасибо, — Александр пододвигает к себе стул, садится напротив меня, — если бы не ты, то мне и моему сыну пришел бы конец.

— О да. Знаешь, а весело было бегать по лесам, стрелять в этих монстров, и, вдобавок, получить неслабые ранения, которые чудесным образом исчезают на следующее утро. Потом, так уж случилось, что я — дура — решила проведать тебя и, по возможности, узнать, кто же был моим врагом. И знаешь, вместо ответов я получила кучу боли и страданий. Все просто прекрасно! Особенно мне понравилось сидеть в подвале с твоим карапузом.

— Это все из-за меня, я знаю, — Александр опускает голову. — Но ты пойми, ведь я тоже хотел жить! Я должен был бежать…

— О, только не надо рассказывать мне о своих героических побегах, и так уже тошнит от твоих историй.

Наступило молчание, нарушаемое звуком моих глотков вина из бокала. Выпивая все содержимое, я наливаю еще. В голове легчает, в глазах плывет…

— Я хотел бы как-нибудь компенсировать тебе твои… страдания.

— Да? Думаю, — я цокаю языком, — пять тысяч золотом будет достаточно.

— Прости, но у меня нет таких денег.

— Ах да, простите, господин алхимик, я же забыла, что превращение меди в золото — сказки. Ладно, просто оставь меня в пок…

Я встаю, подхожу к лестнице.

— Марша, тебе плохо? — Александр следует за мной.

— Погоди, — отмахиваюсь я. Зайдя в комнату, которую я использую как склад для всякого барахла, я извлекаю из груды тряпок огромного плюшевого медведя.

— Вот, — я протягиваю плюшевую игрушку Александру, — отдай своему сыну.

— Зачем?

— Идиот! — кричу я. — Парень и так перенес много боли, обратное что-то…

— Обратную трансмутацию, — поправляет меня Александр.

— Плевать. Отдай ему медведя, пусть хоть что-то хорошее будет в его жизни.

— По-моему ты слегка не в себе…

— Бери и уходи, — грозно требую я. — Понял?

— Да… — Александр берет медведя подмышку. — Но я…

— Я спать хочу, все, пока.

Вздохнув, Александр с огромным плюшевым медведем покидает мой дом. Надеюсь, навсегда.

— Ох, — я вхожу в свою комнату, где Бики с интересом рассматривает стоящие в ряд на специальной подставке пробирки. — Свалил, наконец, — я облегченно вздыхаю.

— Марша, а это что?

— А, это какие-то лекарства, которые прописал мне Шефин. Чтобы после тех травм, которые я якобы получила, не начались осложнения. Синенькая жидкость очень хорошо позволяет расслабиться.

— Да? — Бики осторожно вытягивает пробирку из стойки, нюхает. — Пахнет савелией.

— Плевала я на то, как она пахнет. Ой, — меня начинает тошнить. — Бики, давай ты пойдешь домой, а я это… посплю.

— Ладно, — слегка огорченно соглашается Бики. — Слушай, а ты вроде что-то ему дала?

— Своего детского плюшевого медведя. Когда мой папа стал любителем уезжать в город, крутить там роман со своей новой пассией, однажды он привез мне в качестве подарка этого мишку. Наверное, извинялся таким образом. Демоны знают… — я плюхаюсь на кровать.

— И зачем же ты отдала его?

— Потому что он волшебный, — поясняю я.

— Серьезно?

— Ну, по крайней мере, был… Сыну Александра сейчас явно хуже, чем всем остальным. Может это чучело поможет ему…

— Заботишься о чужих детях? Это так благородно… Знаешь, Марша, я тут подумала…

Все, больше не могу, мое тело требует заслуженного сна, и оно его получит. Я закрываю глаза, легкое головокружение вперемешку с ощущением того, что вот-вот заснешь….

Когда я просыпаюсь, то первым делом хватаюсь за голову. Такое чувство, что там разыгрывается сражение, в котором используют пороховые пушки. И еще какой-то стук с ума сводит. Встаю с постели, иду к окну, по пути прихватываю пробирку с красной жидкостью и выпиваю ее. Шефин сказал, что мне нужно пить одну красную утром и одну перед обедом.

— Кто там стучит!? — грозно кричу я, открывая ставни.

Возле моей двери вертится Александр. Он смотрит наверх, машет мне рукой.

— Только тебя мне не хватало, — громко возмущаюсь я и тут же расплачиваюсь за повышенный тон усилением головной боли.

— Доброе утро, Марша! — Александр продолжает махать мне рукой. — Я хотел узнать, ты любишь цветы?

— Что?

— Ты цветы любишь?

— Дурак, ты приперся в такую рань, чтобы спросить, люблю ли я цветы?

— Да!

— Допустим.

— А какие цветы ты любишь?

— Слушай, отстань, а? Мне и без тебя тошно.

— Можно я зайду?

— Зачем?

— Ну, я могу сделать так, чтобы тебя перестало тошнить.

Этот проныра не уйдет отсюда, пока полностью не изничтожит мои нервы, коих у меня осталось совсем чуть-чуть.

— Заходи…

— Я сейчас!

Большинство людей в деревне знают, что я не запираю дверь на замок, и думаю, для господина алхимика Александра тоже не составит труда выяснить это методом поворота дверной ручки. Вскоре на лестнице раздается шум шагов, каждый из которых отдается в моей голове настоящим взрывом. О боги, я больше не буду пить… Знаю, что каждый раз я обещаю им одно и то же, а потом, как только завижу бутылку вина, сразу же нарушаю данное слово, в надежде, что на утро не будет так плохо, да и богам-то, на самом деле, плевать на мои обещания.

В дверь моей комнаты стучат.

— Входи, давай, — хрипло отвечаю я, усаживаясь на кровать.

— Плохо выглядишь. Тебя, случаем, не тошнит?..

— А ты доктор что ли? Нет, Шефин доктор, а ты, — я пытаюсь найти самое подходящее описание, которое могло бы оскорбить Александра до глубины его души, но не придумав ничего лучше, говорю — Алхимик!

— Вот именно! Скажи, а ты вчера много выпила?

— Ой… — только одно воспоминание о вчерашнем вине вызывает смуту в желудке.

— Понятно, — быстро отвечает Александр. — А это что? — кивая на мои разноцветные лекарства в пробирках, интересуется он.

— Шефин дал, сказал, что нужно принимать.

— Не возражаешь, если я посмотрю?

— Делай что хочешь, только не шуми.

Александр принимается изучать мои лекарства. Он внимательно осматривает каждую пробирку, капает себе на палец чуть-чуть каждого вещества, чтобы попробовать его на вкус, и приходит к какому-то заключению, ясному только ему. Доставая из кармана своих штанов спичечный коробок, алхимик отсыпает из него в пробирку с синей жидкостью порошок, который напоминает мне костную муку. Идет какая-то алхимическая реакция, и цвет жидкости меняется с синего на голубовато-зеленый.

— Вот, выпей, — Александр протягивает мне пробирку с жидкостью.

— Не, — я отодвигаю ее рукой, — я не знаю, что ты туда подмешал, и пить я это не буду.

— Тебе станет легче, поверь.

— Ладно, — я выхватываю пробирку из рук алхимика, — если я умру, то моя смерть будет на твоей совести, понял?

— Угу.

Я закрываю глаза и, мысленно попрощавшись со всеми, кого я знаю, и, на всякий случай, в который раз предав проклятиям своих врагов, залпом выпиваю жидкость. На вкус она сладковата, но кажется, что там присутствует и некая горчинка. Затем то самое похмелье, которое выбрало в качестве поля битвы мою голову, проигрывает и отступает. Сознание проясняется, мутность в глазах сходит на нет.

— Ох, — выдыхаю я. — Что это было?

— Ну, — судя по лицу Александра, он доволен результатом своей работы, — я же алхимик, я многое умею…