Мычка (СИ)

Мычка метнул короткий обжигающий взгляд на спутницу. Зимородок ощутила, как к щекам прилила кровь, хотела ответить колкостью, но сдержалась, произнесла кротко:

- Под этим крылись лишь недоверие и опаска.

Мычка кивнул.

- Пожалуй. И хотя кончилось все не так уж хорошо, признаю, отчасти виноват сам, нужно было уйти сразу.

Стремясь сменить неприятную тему, Зимородок спросила:

- А что же Филин? Продолжай, пожалуйста. Все же мы родственники, хотя ничего хорошего я от него не помню.

Мычка произнес в раздумье:

- Филин казался странным. Но теперь я понимаю, это оттого, что он видел иную жизнь, жил по другим, не известным в лесу правилам. Я не знаю ваших отношений, но, думаю, Филин бы отдал многое, чтобы тебе было хорошо, и он отдал.

Зимородок покачала головой, сказала недовольно:

- Не знаю, не знаю. Конечно, может ты и прав, но... - Она осеклась, спросила с удивлением: - А что он отдал?

Мычка усмехнулся, сказал невесело:

- Я долго не мог понять, зачем отшельнику потребовалось возиться с полумертвым парнем, тащить, выхаживать, учить? Сначала казалось, это естественное побуждение - помочь ближнему. Потом, узнав наставника получше, я понял, что неправ. Слишком много видел Филин в предыдущей жизни, слишком много пережил, чтобы придавать значение жизни незнакомца. Признаюсь честно, меня это возмутило до глубины души. Однако, он меня спас и учил, так что со временем я смирился.

Глаза Зимородок заблестели любопытством, она спросила с придыханьем:

- А что потом? Что ты думал потом?

- Потом я решил, что это от одиночества. Как бы ни был силен человек, ему не выжить одному. И дело не в хищных зверях и трудностях с пропитанием, хотя и это важно. Но человек не бер, и хоть иногда нужно с кем-то поделиться мыслями, послушать рассказ охотника, или просто побыть рядом. Однако, я ошибся и на этот раз.

Мычка замолчал, ушел в себя. Зимородок шла, приплясывая от нетерпения, наконец не выдержала, спросила вкрадчиво:

- И в чем оказалась правда?

Заметив, как щеки спутница порозовели, как заблестели глаза, Мычка улыбнулся краешком губ. Не то из-за пережитого, не то просто настало время, но сказанное не пропало даром. Воздвигнутая при первом знакомстве девушкой стена недоверия, хоть и не исчезла полностью, но заметно пошатнулась, пошла трещинами.

- Под конец я решил, что наставник не хочет, чтобы наработанные годами воинские умения пропали, желает передать мастерство как нельзя кстати подвернувшемуся ученику. Но я ошибся снова.

Зимородок всплеснула руками, произнесла с придыханием:

- Невероятно. Я еще никогда не слышала столь увлекательной истории. Так ты пришел к какому-то выводу, или до сих пор пребываешь в неведении?

Мычка улыбнулся шире, кивнул.

- Я не был до конца уверен, но события сегодняшнего дня позволили понять наверняка. Филин ушел в лес, но его душа осталась где-то там, на далеких просторах. Он принял решение навсегда порвать с прошлым, но не желал подобной судьбы тебе.

- Он сам тебе сказал? - Зимородок нахмурилась.

Мычка покачал головой, сказал мягко:

- Нет, он вообще говорил мало и не всегда понятно. Лишь теперь до меня начинает кое-что доходить, но далеко не все.

- Так что же со мной? - напомнила Зимородок.

- Он не хотел, чтобы ты провела жизнь в глухом уголке леса, но и не хотел заниматься этим сам, и потому нашел помощника.

- Тебя? - Зимородок ахнула.

- Меня. - Мычка кивнул. - Он спас меня, тем самым заручившись невольным согласием, научил искусству боя, обезопасив от случайной гибели.

- Тебя? - повторила Зимородок чуть слышно.

Мычка вновь кивнул.

- Меня. Но тебя в первую очередь.

Зимородок долго молчала, спросила в раздумье:

- И что же получается, ты мой... хранитель?

Мычка повел плечами, так что хрустнули косточки, сказал с подъемом:

- Хранитель и проводник. Я обещал наставнику, что доведу тебя до указанного места, чего бы это ни стоило.

Зимородок вскинула глаза, взглянула пытливо.

- И ты собираешься следовать слову?

- Конечно. - Мычка развел руками. - Как же иначе?

Зимородок прищурилась, спросила с едва заметной язвинкой:

- А если что-то пойдет не так, скажем, нам встретятся непреодолимые препятствия, или... буду не согласна я?

Мычка сказал серьезно:

- Придется преодолеть. А насчет последнего... Вообще-то я не припомню, чтобы ты хоть раз была согласна.

Зимородок закусила губу, а Мычка улыбнулся, зашагал бодрее, ощущая, как на сердце становится легко, а из тела уходит напряжение, не отпускавшее с того самого момента, как закончился жуткий бой у источника.

Ближе к вечеру впереди обозначились силуэты домиков, но, на этот раз, Мычка не стал менять направление, двинулся прямиком к селу, чем вызвал немалое удивление спутницы. Предположив, что, утомленный дорогой, Мычка просто не заметил изб, девушка произнесла негромко:

- Впереди деревня, и если мы не свернем...

- Мы не свернем.

В голосе спутника прозвучала столь непоколебимая уверенность, что Зимородок вздрогнула, спросила с испугом:

- Ты что-то задумал?

Мычка пожал плечами, сказал просто:

- Ничего особенного: найти кров, пищу, посмотреть чем живут люди. Ну и, главное, спросить путь.

Глаза Зимородок расширились от испуга, но в голосе прозвучала страстная надежда:

- Кров над головой, чистая постель, неужели это возможно! - Она запнулась, закусив губу, взглянула виновато.

Не обратив внимания на прорвавшиеся эмоции спутницы, Мычка сказал серьезно:

- За сегодня нам на глаза попались две или три деревушки. Думаю, дальше будет не меньше. Раньше или позже, но к людям придется выйти. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что идем в верном направлении. Должен же хоть кто-то знать о городе под скалой.

Зимородок сказала с опаской:

- А если, здесь живут такие же... ну, как те, что попались у источника?

Мычка шевельнул плечами, убеждаясь, что перевязь с оружием никуда не делась, сказал чуть слышно, но с такой суровостью, что у спутницы по спине разбежались мурашки:

- Придется поискать ночлег в другом месте.

Зимородок втянула голову в плечи. Стало неуютно, мысль о ночлеге вдруг показалась не настолько привлекательной, да и далекие силуэты домиков как-то разом растеряли очарование, наполнились опасностью и угрозой. Перед внутренним взором промелькнуло утреннее, ужасное. И хотя, перепугавшись, она зрела происходящее лишь мельком, увиденное запало в память надолго. Лицо спутника, обычно спокойное, порой виноватое, часто улыбчивое, окаменевшее, словно маска мертвеца, лишь пульсирующая в глазах жуткая ярость, да короткие, быстрые движения, превращающие живых, полных сил мужчин, в безжизненные, брызжущие кровью куски мяса.

Похоже, дядя оказался достаточно мудр, подобрав ей в спутники не одного из соплеменников, преисполненных высокомерия и спеси, ленивых парней, а лесного дикаря. Вершинник прост и бесхитростен, часто не понимает остроумные шутки, но в вопросах жизни и смерти десятку соплеменников она предпочтет одного его. Хотя, конечно, на будущее стоит быть осмотрительнее. Если уж он, не моргнув, раскрошил троих здоровяков-незнакомцев, что станет с ней, хрупкой девушкой, если очередная колкая шутка не понравится спутнику: отрежет язык, оставит одну, посадит голышом в муравейник?!

Оценив застывшее на лице спутницы сомнение по-своему, Мычка потрепал девушку по плечу, сказал ободряюще:

- Думаю, все будет хорошо. Ну не может вся деревня состоять из одних злодеев! В конце концов, даже в вашем замечательном селе убить меня решились всего четверо, хотя народу добрых полсотни.

Зимородок вскинула глаза, от услышанного ее повело, но Мычка уже бодро топал вперед, стремительно удаляясь, так что пришлось бежать следом, чтобы в наползающих сумерках не потерять товарища из виду. Зимородок догнала, пошла рядом, поглядывая то на спутника, то на приближающиеся огни деревни. Заметив, что Мычка хмурит брови, раз за разом осматриваясь, поинтересовалась: