Каменный улей (СИ)

Со всех сторон его обволакивали густые клубы тумана, а он все шел и шел. Вовик уже давно должен был дойти до входа в усадьбу, а он по-прежнему все брел сквозь туман, избитый и несчастный, движимый лишь одним желанием, вернуться обратно к своим друзьям – Циссе и Кранцу.

Неожиданно туман стал не таким плотным, а через десяток шагов вдруг совершенно рассеялся. Вовик с удивлением обнаружил, что, оказывается, вышел на дорогу неподалеку от Центрального рынка его родного города.

За спиной внезапно раздался истошный автомобильный гудок.

– Куда прешь, скотина? – прокричал в окно возмущенный водитель старенького "форда". – Что совсем жить надоело?

– По ходу, этот клоун возращается с Хоббитских игр! Так и не протрезвел, урод! Представляю, что они там вытворяют! – расхохотался, притормаживая, водитель огромного черного внедорожника, давая возможность Вовику дойти до тротуара.

Всю дорогу, пока Вовик шел домой, прохожие подозрительно косились на его странную одежду и жуткий внешний вид. Лишь по счастливо случайности он не попался на глаза наряду полиции.

Дома родителей не было, они ушли на работу. Пришлось зайти к соседке и взять у нее запасной ключ от квартиры.

Едва завидев его, соседка – тетя Нюра охнула:

– Вовик, ты часом не заболел? Только вчера был румяный здоровый парень, а сегодня вид такой словно на тебе камни возили! Смотри, пьянка еще никого до добра не довела!

Приняв душ и приведя себя в порядок, Вовик переоделся, взял деньги и пошел в магазин. Настроение было – гаже некуда.

Купив водки, он, чуть ли не бегом, поспешно вернулся домой. Едва скинув обувь в прихожей, он принялся, давясь, пить водку прямо из бутылки.

А всего через час Вовик уже сидел за столом на кухне, пьяный в зюзю. Перед ним стояла пустая бутылка. На столе лежала нарубленная огромными кусками колбаса и разорванная на части булка-плетенка с маком.

Вовику было невыносимо больно, от сознания того факта, что он потерял Циссу навсегда. Он отчетливо чувствовал, что еще немного, и он просто сойдет с ума от безысходности. Поэтому он глушил боль утраты, как умел – лошадиной дозой алкоголя.

Вовик, обессилено опершись о стену, тупо смотрел прямо перед собой. Лицо его было пугающе бледным и выражало высочайшую степень страдания. По щекам текли слезы.

Перед его внутренним взором неотступно стояла грустно улыбающаяся Цисса.

Прежде чем Вовик окончательно отключился, он успел услышать, как девушка нежно прошептала:

– Я буду ждать тебя, всегда!