Каменный улей (СИ)

Наполнив бокал вином, девушка сделал шаг в сторону от Нурса. Тот все еще пребывая под приятным впечатлением от вида ее вкусностей и выпуклостей, потянулся за стеклянным бокалом.

– Что это такое? – вдруг вскричал герцог, внимательно рассматривая свой стеклянный бокал на просвет. – Что происходит с вином?

Высоко подняв его над столом, так чтобы бокал стал, виден всем, он грозно глянул на Циссу. Вовик во все глаза смотрел, как темно-красное вино, медленно клубясь, изменяет свой цвет на ядовито-зеленый.

– Тут и думать нечего! – воскликнул барон Кавеньяк, вскакивая с места. – Эта мерзавка отравила вино! Эй, стража схватить ее!

– Дитя мое, ты действительно пыталась меня отравить? – широко распахнув свои голубые глаза, Нурс расстроено посмотрел на Циссу.

– Ваша протеже, Кранц, с самого начала внушала мне подозрения! – язвительно расхохотался Кавеньяк. – Нужно было быть сумасшедшим, чтобы сесть с ней за один стол и отобедать! Да куда же запропастилась эта стража? Сейчас, я пойду и сам позову их!

– А вы господин барон не желаете отведать вина из этого кувшина? – неожиданно спросила Цисса Кавеньяка.

Тот остановился на полдороге и резко повернулся:

– Да я скорее живую змею проглочу! Но, позволь спросить, к чему этот глупый вопрос?

– Но я, же не предлагаю вам отпить из бокала герцога Нурса, – ответила Цисса. – Я хочу лишь, чтобы вы попробовали вино, которое, только что при всех, велели мне налить нашему герцогу.

– Погодите, я ничего не понимаю! – рассержено вскричал Нурс. – Вы, кузен, считаете, что Цисса пыталась меня отравить! А, эта дрянная девчонка, заявляет, что отравитель – это вы! Кранц, а что ты думаешь, по поводу этой совершенно дикой ситуации?

– Я склонен считать, что к тому времени, когда Цисса взяла кувшин, вино в нем уже было отравлено, – глубокомысленно изрек Кранц. – И я уверен, что девушка не имеет к этому никакого отношения.

– Кузен, вы же видите – они все заодно! Это одна шайка! – злорадно расхохотался Кавеньяк. – Я иду за охраной!

– Сядьте на место, барон! И не мельтешите у меня перед глазами! – раздраженно гаркнул на него Нурс.

– Ваша Светлость, позвольте объясниться, – робко подала голос Цисса.

Нурс небрежно кивнул.

– Среди сплетен и пересудов женской прислуги замка, мне удалось подслушать один разговор, из которого я узнала, что сегодня рано поутру камердинер барона отдал одной из прачек постирать камзол своего господина. Оба его рукава были изорваны и покрыты пятнами свежей крови.

– Кузен, это же просто смешно! – натянуто рассмеялся Кавеньяк. – Вчера я кувыркался с одной молоденькой крестьяночкой. Признаюсь, что она отнеслась к моим притязаниям без должного уважения, пришлось поучить ее хорошим манерам! В результате чего, она сильно поцарапала меня.

– Это наглая ложь! – возмущенно воскликнула Цисса, поворачиваясь к Нурсу. – Ваша Светлость, вам ли не знать, что барон Кавеньяк отдает предпочтение мальчикам!

– Это так, – скорбно кивнул герцог. – А ну, дорогой кузен, покажи-ка нам те царапины, которыми тебя наградила строптивая пейзанка!

– Считаю ниже своего достоинства идти на поводу у этой маленькой шлюхи! – демонстративно сложив руки на груди, ответил Кавеньяк.

– Когда я узнала о порванном камзоле, мне показалось не лишним проверить вино в кувшине, из которого мне был велено наполнить бокал Вашей Светлости, – продолжила объяснения Цисса. – И я незаметно опустила в него чуть-чуть снадобья, которое наша Гильдия обычно использует, когда нужно определить, не отравлено ли питье. Результат вы видели сами.

Нурс поднял тяжелый взгляд на барона Кавеньяка и мрачно спросил:

– Кузен, то, что она говорит – это правда?

– Нурс, ты же знаешь меня с детских лет, опомнись! – барон порывисто бросился к герцогу, словно движимый братской любовью, хотел обнять его.

Но тут, вступая в разительное противоречие с добрыми словами, в руке его, блеснула злая сталь. Цисса, бывшая все это время настороже, поспешно загородила собой герцога. Торжествующе взревев, Кавиньяк взмахнул длинным кинжалом, для того чтобы убрать досадную помеху со своего пути.

– 40 –

Когда барон Кавеньяк бросился на Циссу, размахивая кинжалом, она не особо удивилась. Примерно, чего-то подобного она и ожидала от этого самовлюбленного щеголя, привыкшего чуть, что давать волю своим хорошо вооруженным рукам. Ситуация осложнялась тем, что судя по тому, как двигался барон и как держал оружие, он был умелым и опытным бойцом.

У Циссы не было времени на то, чтобы продолжать и далее отстраненно оценивать обстановку и выбирать наиболее оптимальный путь нейтрализации Кавеньяка. Поэтому она поступила так, как учил ее отец – особо не заморачиваться, а использовать первое подвернувшееся под руку средство. Этим средством оказался судок со специями, стоявший на столе. Проворно выдернув пробку из донышка перечницы, Цисса высыпала, весь содержащийся в ней перец, прямо в лицо барону, оказавшееся к тому времени совсем рядом.

Герцог Нурс благоразумно не стал дожидаться, когда горячо любимый кузен перепилит ему горло кинжалом, а вскочил с кресла и проворно развернул его в сторону нападавшего.

Впрочем, сейчас, это уже было не столь важно, так как барон перестал представлять, какую бы то ни было, угрозу. Кинжал беспомощно выпал из его рук, а сам Кавеньяк, беспрестанно чихая, кашляя и давясь соплями, воя, от нестерпимой боли, тер лицо, пытаясь хоть как-то облегчить страшную резь в глазах.

В это время, Вовик, опасаясь, что барону все же удастся придти в себя, и он примется за старое, обрушил ему на голову тяжелое кресло. После этого, многострадальный барон потерял сознание и затих, погребенный под этим предметом интерьера.

Нурс болезненно поморщился:

– Кавеньяк, конечно скотина редкостная, но зачем, же мебель ломать?

Вовик поспешно извинившись, поднял кресло с пола и попытался вновь поставить его возле стола. Но выходило плохо, потому что одна ножка при ударе отвалилась, а на трех ногах кресло все время заваливалось на сторону.

Оглядев кресло, герцог Нурс, уныло махнул рукой:

– Оставь его в покое, без хорошего мастера здесь все равно не обойтись. Однако, как жестоко нынешнее подрастающее поколение молодых! Кранц, ты не находишь?

Лекарь вежливо кивнул, сделав при этом, весьма озабоченное лицо.

– Насыпать перца в лицо, а потом оглоушить золоченой табуреткой – это даже для меня слишком! Кстати, Цисса, благодарю за службу!

– О, что вы, Ваша Светлость! – воскликнула девушка, вся зардевшись, после чего скромно, потупилась.

– Однако, как тебе удалось так быстро отыскать предателя в наших сплоченных рядах? – поинтересовался Нурс.

– Среди белошвеек я подслушала один разговор, который на многое открыл мне глаза. Я с удивлением узнало, что не все так гладко в вашем ближайшем окружении. Более того, два ваших кузена, спят и видят, как бы отправить вас к праотцам, а самим занять герцогский трон.

– Какая наглая ложь! Кузен не слушайте ее, вы же видите, что она шпионит на Орден! – внезапно подал голос, пришедший в себя Кавеньк, который предпринимал активные попытки подняться на ноги.

– Лежите, барон, вам вредно вставать! – заботливо воскликнул Нурс, от души наподдав кузена по тощему заду носком сапога. – Лучше ответьте мне, по старой дружбе, пока у меня еще остались хоть какие-то крохи родственных чувств по отношению к вам. Я спрошу всего один раз – повешение каторжника Эвжена, ваших рук дело? И, прежде чем солгать, советую хорошенько подумать, потому, что в этом случае, вы можете перестать рассчитывать на мое снисхождение.

Барон Кавеньяк, какое-то время молчал, просчитывая все плюсы и минусы, которые воспоследуют вслед за его откровениями.

Видимо, все же страх перед всемогущим Орденом победил, потому что он злобно буркнул:

– Нет, это не моих рук дело, дорогой кузен! Я понимаю, что в создавшейся ситуации – я самая удобная фигура для того, чтобы повесить на меня все ваши неудачи и промахи, поэтому, с моей стороны, было бы глупо пытаться заверять вас в своей искренней преданности.