Меч Шаннары

Ши кивнул, хотя и сомневался, что его нынешнее положение лучше плена у карликов.

— Не бойся, парень. — Панамон Крил словно прочитал его мысли. — Мы тебя не тронем. Нам нужны только камни, за них могут неплохо заплатить, а денежки нам не повредят. Ты же хоть сейчас волен возвращаться туда, откуда пришел.

Внезапно он отвернулся и пошел к Кельтсету, который послушно дожидался его рядом с небольшой кучкой оружия, одежды и прочих более-менее ценных вещей, собранных с убитых карликов. Рядом с внушительной фигурой тролля его тоже отнюдь не маленький приятель казался крошечным, темная бугристая кожа придавала великану сходство с деревом, в тени которого стоял человек в алом плаще. Они коротко переговорили, Панамон что-то негромко втолковывал своему подельнику, а тот бурно жестикулировал и кивал массивной головой. Потом они повернулись к трофеям, Крил сноровисто рассортировал их, отбросив большую часть добычи в сторону как бесполезный хлам. Ши растерянно наблюдал за ними, не зная, что делать дальше. Без волшебных камней он был совершенно беззащитен в этих диких краях. Только друзья могли вступиться за него и помочь отвоевать камни, но он разминулся с ними в Драконьих Зубах. Поворачивать назад, когда пройден такой долгий путь, было немыслимо, даже если возвращение не столь опасно, как дорога к Паранору. К тому же от него зависели все остальные, и он не мог бросить Флика и Мениона, какая бы опасность ему ни грозила.

Панамон Крил обернулся через плечо, и на его красивом лице отразилось легкое удивление, когда он увидел, что юноша до сих пор стоит на прежнем месте.

— И чего ты ждешь?

Ши медленно покачал головой, давая понять, что и сам толком не знает. Мгновение рослый вор рассматривал его, потом подозвал жестом, коротко улыбнувшись.

— Иди сюда, перекуси с нами, Ши, — пригласил он. — По крайней мере, подкрепишься перед возвращением на Юг.

Вскоре все трое уже сидели вокруг небольшого костра, глядя, как подогреваются на огне аппетитные куски вяленой говядины. Немой Кельтсет сидел рядом с хрупким юношей с эльфийской кровью и не сводил глаз с дымящегося мяса, по-детски стиснув руки и опустившись на корточки перед костром. Ши обуревало сильное желание протянуть руку и потрогать странное существо, узнать, какая на ощупь его грубая, похожая на кору дерева кожа. Черты лица тролля, даже с близкого расстояния, казались смазанными. Пока не приготовилось мясо, он ни разу не шевельнулся и сидел неподвижно, словно скала, на которой даже само время и сменяющиеся эпохи не оставляют следа. Панамон Крил поднял голову и заметил, что Ши внимательно наблюдает за великаном. Он широко улыбнулся и хлопнул вздрогнувшего юношу по плечу.

— Он не кусается… во всяком случае, когда сыт! Вот твержу тебе, твержу, а ты не слушаешь! Эх, молодость, мятежная, бесшабашная молодость! Разве вы послушаете умудренных опытом стариков? Кельтсет такой же, как мы с тобой, только больше и спокойнее, а при моей работе это бесценный клад. Свое дело он знает лучше любого человека, а уж я сменил немало напарников, поверь мне.

— Наверное, он делает все, что ты ему велишь? — коротко спросил Ши.

— Конечно делает, — последовал быстрый ответ, затем фигура в красном плаще нависла над побледневшим юношей, железная пика резко взметнулась, придавая весомости словам. — Только не пытайся меня подловить, парень, я вовсе не сравниваю его с животным. Когда нужно, он думает не хуже нас с тобой. Просто я стал его другом в те времена, когда никто даже не хотел смотреть в его сторону, ни одна живая душа! Он самое сильное существо, какое я когда-либо видел. Он мог бы раздавить меня, даже не заметив. Но знаешь что? Я его одолел, и теперь он предан мне!

Он замолчал, с удовольствием наблюдая за испугом и недоверием на лице своего собеседника. Панамон весело засмеялся и в восторге захлопал себя по коленке — именно такой реакции он и ожидал.

— Я одолел его дружбой, а не силой! Я уважаю его, как человека, обращаюсь с ним как с равным, вот за такую невысокую цену я и приобрел его верность. Ха, как я тебя удивил!

Все еще хихикая над своей незатейливой шуткой, Крил снял с огня прут с полосками мяса и протянул безмолвному троллю, тот отделил несколько кусков и принялся жевать с громким чавканьем. Ши осторожно попробовал предложенную еду и вдруг понял, что просто умирает с голоду. Он даже не помнил, когда ел в последний раз, поэтому с жадностью начал поедать вкусную говядину. Панамон Крил в изумлении покачал головой и протянул юноше еще один кусок, прежде чем взять себе. Несколько минут все трое молча жевали, и, только утолив первый голод, Ши отважился продолжить расспросы.

— А как вы решили стать… разбойниками? — спросил он осторожно.

Панамон Крил бросил на него острый взгляд и удивленно поднял брови.

— А тебе не все равно? Хочешь написать про нас книгу? — Он помолчал и, неожиданно поборов гнев, мягко улыбнулся собственной раздражительности. — В этом нет никакого секрета, Ши. Видишь ли, я никогда особенно не тяготел к честной жизни, делать ничего толком не умел. В детстве я был несносным ребенком, любил приключения, свободу и ненавидел работать. Потом случилось несчастье, и я лишился руки, отчего найти работу, которая худо-бедно прокормила бы меня, стало еще труднее. Я жил тогда в самом центре Южных земель, в Толхане. Сначала начались мелкие неприятности, потом крупные, и они росли как снежный ком. Не успел я опомниться, как начал скитаться по всем четырем землям и добывать пропитание грабежом. Самое забавное, что к этому ремеслу у меня открылся настоящий талант. И мне понравилось, ужасно понравилось! Вот так! Пусть я не богач, зато в счастливой гармонии провожу свою молодость, ну или зрелость.

— А ты никогда не хотел вернуться? — продолжал расспрашивать Ши, не в силах поверить, что этот человек честен с самим собой. — Неужели ты никогда не вспоминал о доме и…

— Послушай, парень, давай обойдемся без душещипательных сцен, — со смехом простонал его собеседник. — Еще чуть-чуть, и я разрыдаюсь, упаду на свои старые больные колени и начну каяться!

И он забился в приступе такого дикого хохота, что даже безмолвный тролль ненадолго отвлекся от трапезы и изумленно посмотрел на него. Ши почувствовал, как от смущения и ярости щеки заливает румянцем, медленно отвернулся к еде и принялся сердито жевать говядину. Крил смеялся долго, потом хриплый хохот перешел в короткие смешки, разбойник в изумлении потряс головой и попытался проглотить кусочек мяса. Дожевав, он продолжил свой рассказ уже более спокойно.

— Я бы хотел прояснить, что история Кельтсета отличается от моей. Я сам выбрал такую жизнь, а вот у него были причины посерьезнее. Он немой от рождения, а тролли не любят калек. Думаю, калеки для них главный объект насмешек и издевок. Вот почему сородичи сделали жизнь Кельтсета невыносимой, пинали его, били, вымещали на нем свой гнев. Он стал для всех козлом отпущения, но ни разу не дал сдачи, ведь у него никого не было, кроме его мучителей. А потом он вырос и стал большим, таким большим и сильным, что остальные начали его бояться. Как-то ночью несколько юнцов решили его избить, жестоко избить, чтобы он ушел прочь или даже умер. Они думали, что их жертва как обычно стерпит все мучения, но Кельтсет неожиданно дал отпор и убил троих. За убийство его прогнали из деревни, а изгнанный тролль не может построить дом вне собственного племени, или как там они себя называют. Поэтому он скитался один-одинешенек, пока не повстречал меня.

Крил слабо улыбнулся и посмотрел на широкое невозмутимое лицо тролля; великан сосредоточенно и старательно дожевывал мясо.

— Он знает, чем мы занимаемся, и даже понимает, что ремесло это не слишком честное. Но он как обиженный ребенок, который ни разу не видел добра от других, поэтому и сам не отличается особой почтительностью. Кроме того, мы промышляем в основном в этой части страны, а здесь живут только карлики и гномы, исконные враги троллей. Дальше на север мы не заходим, да и в Южные земли заглядываем редко. В общем, все у нас как надо.