Неудачник (СИ)

Мануэла отдала повод лошади одному из наемников и заглянула в карету.

– Ну как Хельга? – спросила она у Клода. – Есть хоть какие-то изменения?

– Выпила еще одну флягу воды, – ответил он. – И дыхание стало глубже. Остальное все по-прежнему. Рану я, конечно, не смотрел.

– Сейчас ее вымоют, а заодно перевяжут рану и заменят рубашку, – сказала Мануэла. – Потом накормим медом и будем переправляться. В двух часах езды от переправы стоит большой трактир. Я думаю там пообедать и больше никуда сегодня не ехать. Ей тряска сейчас на пользу не пойдет, а для нас лишний день пути ничего не значит. Заодно и мы отдохнем, как собирались.

С купанием возникли сложности. Поняв, кого принесли в дом, бабы перепугались до невменяемости.

– Прощения прошу, – стал на колени паромщик. – Смилуйтесь над дурами! Воду я нагрел, но вашу живую навью они мыть не смогут. Даже жена вот-вот пустит воду, а от дочери и невестки и подавно нет толка. Но в селе есть одна ведунья... Она у нас заместо лекарки.

– Теряем время! – сердилась Мануэла. – Вместо отдыха должны ждать деревенскую ведьму! Мед хоть привезли? Ну так хоть кормите ее, пока нет купания!

Крис взял ложку и привезенный из деревни кувшин с медом и стал скармливать его Хельге. Сначала она безразлично глотала мед, но потом начала сама тянуться за ложкой.

– Хватит! – сказал вошедший в комнату Баум. – Вы ей уже половину кувшина скормили. Приехала ведунья, так что сейчас будет помывка. Как я и думал, это самая настоящая ведьма.

После его слов Клод ожидал увидеть горбатую старуху с крючковатым носом, но в комнату вошла молодая, опрятная женщина с приятным лицом.

– С нее придется срезать одежду, – сказала она, осмотрев воскрешенную. – Кожа пропиталась кровью, а потом высохла.

– Делайте что хотите, но чтобы она была чистой! – сердито сказала Мануэла. – Хозяин, найди нам платье посвободнее! Робер, заплатите ему! Сыновья подошли?

– Уже подошли, госпожа! – ответил паромщик. – Не извольте беспокоиться, сейчас будет платье! А пока будут купать... вашу спутницу, мы перевезем лошадей. А вы потом переедете вторым заходом вместе с каретой.

– Кто ее поднял? – спросила ведунья.

– Я, – ответил Клод.

– Тогда вы, господин маг, останьтесь здесь мне помогать. Не бойтесь, я ее вымою сама. А вот одеть одной будет трудно. Не могу я ее валять, это ей сейчас на пользу не пойдет. А вы ее еще во всех видах увидите.

Она достала откуда-то из одежды острый нож и принялась с его помощью срезать с Хельги одежду. Там, где кровь сильно присохла, ведунья ее отмачивала.

– Убили в спину? – спросила она Клода. – Рана, можно сказать, затянулась. Когда отмоем, будет лучше видно. Подняли любовью?

– Служением, – ответил он. – А вы много знаете.

– Училась когда-то в школе. Недолго, правда. Не поможете сменить воду? Все, больше не лейте: мне этого хватит. Теперь я ее вытру, и будем одевать. Красивая... Не скажете, кто ее так?

– Не мы, – ответил он. – А большего вам знать не нужно. Что мне делать?

– Придержите за плечи. А сейчас просовываем руки в рукава. Ну вот и все.

– Сколько мы вам должны? – спросил он, развязывая кошелек.

– Ничего вы мне не должны, – ответила она. – Если считаете по-другому, убедите толстого мага, чтобы не выдавал меня святошам. Он меня сразу окрестил ведьмой, а я хоть и слабый, но маг. Диплома и прав нет, но я такая не одна, а здесь ни один маг с дипломом работать не станет.

Ей все-таки заплатили и начали готовиться к переправе. Верховые лошади вместе с двумя наемниками уже были на том берегу, а карету подогнали к тому месту, куда должен был причалить паром. Эвальд взял Хельгу на руки и перенес ее на заднее сидение.

– Паром возвращается, – сказал Робер стоявшей рядом с ним Леоне. – Я думаю, что в карете уже можно ехать. Или вы хотите продолжить путь верхом?

– Поеду с Клодом, – ответила девушка. – В городе куплю шапку, тогда можно будет хоть весь день не слезать с коня. И вы сына посадите в карету. Мало ли, что ему интересно. Напечет голову, потом намаемся. Магия чудес не творит.

Переправа через Ревор прошла без происшествий. Лошадей успокоили магией, под колеса кареты положили упоры, а пассажиры остались стоять, хотя паромщик предлагал поставить скамью. Не поехавший первым рейсом жеребец Хельги сам зашел на паром, как только на него заехала карета с хозяйкой.

– А вода холодная! – сказал Крис, подойдя к краю парома и попробовав воду рукой. – Жаль, можно было бы искупаться.

– Рано еще для купания, – сказал Баум. – Вот в Салее можно будет искупаться. Она на двести лиг южнее и не такая глубокая. Когда до нее доберемся, вода у берега должна быть теплой. Заметили, что нам везет с погодой? За все время пути не пролилось ни одного дождя, да и сильного ветра, по-моему, не было. Нас уже столько, что все в карету не поместимся.

– Если испортится погода, наймем еще одну карету, – сказала ему Мануэла. – Но будем надеяться, что и дальше поедем без грязи. Нам осталось ехать всего дней десять.

На другом берегу расплатились с паромщиком, но сразу уехать не смогли из-за спускающегося к воде купеческого обоза. Пришлось ждать, пока два десятка возов освободят тракт. Потом дорога была свободная, и с час ехали без помех.

– Что-то они сегодня разъездились! – сказал Робер, когда опять пришлось съезжать с тракта и пропускать большой обоз. – А погода, похоже, начала портиться! Не вы о ней говорили, господин маг? Смотрите, что творится.

Небо на глазах заволакивали тучи, и неизвестно откуда взявшийся ветер погнал поднятую обозом пыль прямо им в лицо.

– До трактира всего лиг пять или шесть, – сказала Мануэла. – Если больше никто не помешает, до дождя должны успеть. Нам сегодня все равно больше никуда не ехать, а уже достаточно тепло, чтобы до завтра все высохло. Все, они проехали, поедем и мы.

Они успели доехать до большого трактира, завести коней в крытый загон и вселиться в снятые комнаты, и только после этого пошел дождь. Сначала в стекла и по крыше барабанили отдельные крупные капли дождя, а потом он полил как из ведра.

– А тот конь мокнет, – сказал Кирилл, поднимаясь по лестнице следом за Робером. – Он не простудится?

– Такого зверя дождем не простудишь, – ответил Робер. – Уже тепло и достаточно травы. Оклемается Хельга, она им займется. Видишь же сам, что он никому, кроме нее, не доверяет.

– А когда она оклемается? – спросил мальчик. – Она, правда, была мертвой? Я читал, что после смерти мозг быстро повреждается, особенно если тепло. Она будет нормальной?

– К завтрашнему утру уже должна, – ответил ему шедший сзади Баум. – А ненормальными от такого не становятся. Просто, если повреждается мозг, могут быть проблемы с памятью. Сам мозг полностью восстанавливает магия. Как поливает! Не зря говорят, что в пути лучше не говорить о погоде.

– Маг, а суеверный, – удивился Кирилл. – Погода от ваших слов не зависит, а этот дождь и так бы пошел. Просто люди запоминают такие совпадения.

– Ты не надумал заниматься магией, грамотей? – спросил Баум. – А то я бы мог открыть твои силы. В девять лет уже можно. Да и научил бы кое-чему. В жизни любые способности могут пригодиться, тем более магические. Это у вас магия лишняя, а здесь она правит миром.

– Спасибо, – отозвался мальчик. – Как-нибудь обойдусь.

Перед их прибытием из трактира съехали все постояльцы, кроме одного, поэтому весь второй этаж был свободен, и для Клода с Хельгой сняли отдельную комнату. Эвальд внес ее туда на руках, положил на кровать и прикрыл одеялом. Собираясь уходить, он увидел, что женщина провожает его взглядом.

– Она уже на меня отреагировала, – сказал он Клоду. – Смотрите, двигает глазами.

– Помоги сдвинуть  кровати, – сказал юноша. – Баум сказал, что мне нужно быть как можно ближе, а я не собираюсь спать с ней в обнимку на одной кровати.

– А я бы не отказался, – вздохнул Эвальд. – Она уже начала теплеть. Глядишь, к ночи станет совсем горячей. И рана уже затянулась, так что ничего не мешает...