Не оставляющий следов: Обретение (СИ)

– Здорово, дружище Баа, – пробасил приземистый мужичок. – Зачем я тебе понадобился?

Ростом прибывший был чуть пониже Учителя Доо, но шире его в плечах. Квадратный такой. Простенькое сермяжное ханьфу подпоясано пеньковой веревкой, завязанной сложным узлом. Растрепанный пучок прикрывал наскоро обмотанный вокруг большой головы линялый шарф. Канцелярскую крысу он не напоминал даже отдаленно.

– Нам всем, – разулыбалсяМудрейший Баа и смахнул с рукава несуществующую пушинку, – всем нам понадобился, старый ты ворчун. Смотри-ка, какую свинью подложили местные прямо на дорогу...

– Ты не краснобайствуй, Баа, а прямо скажи, что стряслось: я уже забыл, когда здесь бывал. – Мудрейший Зыы недовольно сдвинул мохнатые брови, отчего тяжелые веки еще больше нависли над пронзительными желтыми глазами.

– Мы с учеником не можем попасть к месту силы: местные жители заложили проход, – вступил в беседу мудрейших Учитель Доо. – Налог на собственность я оплачиваю вовремя, и долина, куда ведет этот путь, да и сама тропа до сих пор принадлежат Кругу Отшельников и Учителю с учениками по праву, данному нам...

– Да-да, Гуанью Пинхенгом, четвертый век от рождения империи, – прикрыв глаза, пробормотал квадратный, подтвердив репутацию правоведа. – Так мы на Паньгу, что ли? – сообразил, наконец. – А-а-а, здесь могут рискнуть прикарманить наше имущество, это верно. Ну, ничего, сейчас быстро отобьем им охотку на чужой бэйлиш рот разевать…

– Чего стоите? – радостно подмигнул нам Мудрейший Баа, почему-то отступая на пару метров в сторонку. – Валите эту стену к чертям собачьим! – прозвучали на удивление знакомые слова. Вот я и узнал, у кого мой наставник перенял привычку поминать каких-то чертей.

Я в недоумении уставился на развеселившегося щеголя. Учитель Доо пожал плечами и небрежно махнул рукой в сторону заграждения. Стремительный поток черной энергии сорвался с кончиков его пальцев и окутал кладку. С тихим шорохом камни рассыпались в пыль.

– Силен, – невнятно пробормотал Мудрейший Зыы, сражающийся с помощью зубов и коротких толстых пальцев с туго затянутым узлом мешочка, вынутого из рукава. – Твой?

– Единственный и неповторимый, – кивнул в ответ Мудрейший Баа, отнимая ладони от тропы, засиявшей в сумерках насыщенным фиолетовым светом. – Только упрямый и непослушный.

– Все ученики такие, – веско уронил Мудрейший Зыы и развел руки, как бы обнимая пространство. Затем подышал на наконец-то извлеченную Печать и сквозь нее направил золотистый луч энергии в скалу, нависающую над проходом. – Ну все, дело сделано. Больше я вам здесь не нужен. До встречи, Баа. Ждем тебя, Доо, рано или поздно.

Меня он окинул проницательным взглядом, вежливо кивнул, шагнул с тропы и мгновенно растворился в тумане. Такой неотесанный на вид и такой... настоящий!

Мы с Учителем Доо выпрямились из прощального поклона и с любопытством уставились на голый, словно кем-то отполированный бок горы. На сером камне, заключенная в сияющий золотом круг с символами древнего храмового наречия по четырем осям, желтела гигантская надпись:

«Я, Император Гуанью, волею Судьбы и Смерти владыка Бахара, Шусина, Канамарки, Зебаравана, Танджевура и пр., в год 327 от основания Империи повелеваю: Долина Сна и путь к ней навечно дарованы Учителям и Кругу Отшельников. Посягнувший на их права повинен смерти [29]».

– Ювелирная работа, я на такую не способен… – с легкой ноткой грусти протянул Мудрейший Баа, все это время проверявший, не повредило ли чистоте его ногтей и ладоней прикосновение к грязной земле. – Кстати, почему этот мальчонка, с которым ты сейчас возишься, не участвовал в веселье?

– Он не умеет. И не сможет, – предупредив очередной вопрос, Учитель Доо взвалил на плечо свою котомку и направился по тропе.

Я подхватил мешок с Сию на верхушке и, стараясь демонстрировать равнодушие, молча потопал следом. Все это время хранитель увлеченно таращился на разворачивавшееся перед ним действо, пребывая в энергетической форме, и, к моему удивлению, не был замечен ни одним из мудрейших отшельников.

– Опять подобрал совершенно негодного щенка? – рассерженный Баа перескакивал с камня на камень по обочине тропы, уводящей нас вглубь небольшой округлой долины. – Ты никогда не выберешься с Паньгу, если и дальше будешь копаться в человеческом мусоре… хотя этот у тебя породистый, вижу... Вспомни, ни один! Ни один твой ученик не смог стать Учителем и даровать тебе свободу!..

– Не все лучники попадают в яблочко с первого выстрела, – невозмутимо ответил Учитель Доо, поправляя ремни заплечного мешка. – Не всем везет так, как Вам повезло со мной.

– Ничего себе «повезло»! – возмутился Баа. – Да ты из меня столько крови выпил...

– Вы прекрасно знаете, – перебил наставник своего бывшего Учителя, – что нас всех ведет Судьба. Мои ученики шли по своему пути, и я с полным правом могу ими гордиться несмотря на то, что никто не стал Учителем...

– А этот? – Мудрейший Баа ткнул в меня трясущимся от возмущения пальцем. – Он же пустышка!

– Тем не менее, его мне тоже подарила Судьба…

– Мне иногда кажется, что своих учеников ты выбираешь сам, вопреки зову Судьбы и мне назло, – проворчал учитель Учителя. – Чтобы подольше задержаться в этом мире. Может, это слабость твоя говорит за тебя, Сокрушающий Стены?

Учитель Доо усмехнулся краешком губ и молча покачал головой.

– Переночуете с нами у Камня, мудрейший? – спросил он через пару шагов.

Наставник сменил тему очень кстати, потому что желание ударить высокомерного балабола чем-нибудь тяжелым становилось просто нестерпимым. «Пусть он откажется! Пусть!», – слал я немые молитвы Судьбе, но она легкомысленно тряхнула длинной челкой Мудрейшего Баа и распорядилась, как всегда, по-своему.

– Обязательно! – ядом его улыбки можно было отравить десяток змей. Или сильно подпортить им здоровье. – Раз уж я тут, стоит насладиться общением с простыми смертными и бессмертными.

Небо долины привычно полыхало буйством стихий. Голова чуть кружилась, и действительно соображала с трудом. Хранитель Сию осторожно повел носом, но не решился парить среди сгустков энергий изнанки. Рассчитывая на немалый кус вяленой рыбины, заблаговременно вынутой из мешка с припасами, он принял физическую форму и чинно уселся возле большой кучи хвороста. Я собрал ее со всей долины, с трудом отыскивая сушняк под немногими деревьями, похожими на древовидные хвощи, и редкой порослью бака-бало. С кустами нам повезло: если с должным усердием заварить их листья, то можно получить напиток, придающий бодрость телу и ясность уму. Утром они нам пригодятся. Учитель Доо щелкнул кресалом, и вскоре костер запылал. Мудрейший Баа сначала предавался блаженному ничегонеделанию, а теперь время от времени искоса поглядывал на Хранителя Сию.

– Кис-кис-кис, – поманил его пальцем, – иди ко мне, милый котик...

Сию гордо отвернулся. Я в душе преисполнился благодарности к хранителю за столь явно выраженную принципиальную позицию: обычно он охотно откликался на ласковый зов.

– А мы тут Мудрейшего Луу имели счастье лицезреть, – наставник протер свою походную кружку свежей салфеткой и, налив чаю, подал ее Баа.

– Учителя Луу? – оживился тот, принимая напиток обоими руками. – Где он? Я не чувствую его в наших мирах.

– Ушел, – Учитель Доо с сочувствием смотрел на еле заметную страдальческую складку, предательски возникшую между изящно подбритых бровей отшельника. – Мы были свидетелями.

– Старый пердун, – буркнул Мудрейший Баа и укутал ноги длинными полами своего роскошного одеяния, будто замерз теплой весенней ночью возле костра. – И не говори больше ничего. Слышать не хочу! – он шумно отхлебнул из кружки… этот звук совсем не сочетался с утонченным обликом. – Вы-то зачем сюда пришли? Твой щенок ничерта не может, зачем его притащил?

– А вот посмотрим, – поворошил веткой костер наставник. – Я еще сам не знаю, зачем это нужно, но на юге он кое-что сделал…