Сыны Амарида

— Но что-то изменило это положение?

— У нас сейчас наблюдается большой приток наемников из Лон-Сера. Вообще-то это странно: воины Лон-Сера хороши, но тамошнее правительство строго смотрело на отток ресурсов, особенно военных технологий. Оно было просто помешано на этом. И вот почему-то их строгости пришел конец, и Абборидж наводнили люди, вооруженные какими-то ужасными штуковинами. Обычно наемники убивали наемников, а теперь они убивают наших людей и громят наши города.

— И что у них за оружие? — Интерес Орриса возрастал с каждой минутой.

— Да странное какое-то. Такого я еще не видел. Эти штуки мечут огонь умещаются в ладони, а могут наделать разрушений не меньше, чем таран. Боюсь я за Абборидж. Не нанять ли нам магов для защиты страны, как ты думаешь?

Кроб попытался засмеяться, обратить последнее замечание в шутку, но по глазам купца Оррис понял — ему отнюдь не до смеха. И вот, глядя на странные обгорелые останки, он почувствовал примерно то же, что чувствовал в тот день Кроб. Чужестранцы с каким-то запредельным оружием. Они убивали людей и громили поселения, и Оррис чувствовал себя не в силах противостоять им.

Маг повернулся и пошел туда, где лежала первая птица. Он думал о том, что же делать дальше. В общем, выбирать было особо не из чего. Если бы Пордат был жив... Но от сил Орриса сохранились лишь жалкие остатки, а события этой ночи недвусмысленно указывали, что надо срочно что-то делать.

Подойдя к останкам птицы, Оррис сразу заметил один глаз, но поначалу не мог найти второго. Тот лежал в пыли несколько поодаль. Оррис подобрал его и с изумлением рассмотрел, поражаясь совершенно неожиданной для предмета подобного назначения строгой красоте. Он сунул глаз в карман, надеясь, что Сартол не заметит пропажи.

При этой мысли он посмотрел на север и как раз вовремя заметил Сартола, возвращающегося в центр селения. Магистр был один; его сопровождали лишь конь и сидящая у него на плече большая сова. Прикрыв свой церилл, Оррис быстро вернулся в укрытие между двумя зданиями. Он видел, как Магистр осматривает тела; но его цель оказалась иной, чем у Орриса. Магистр поднял останки птиц и понес их к лошади, не рассматривая слишком внимательно. Оррис удивился, что Сартол никак не отреагировач на механическую сущность птиц, словно и не заметил ничего особенного. Странно, очень странно. Все это могло означать лишь одно: Магистр просто знал, с чем имеет дело.

"Убил бы тебя на месте, если б мог", — подумал Оррис, сжав зубы.

Сартол вынул из седельного мешка два одеяла и завернул в них останки птиц, а потом привязал узел к седлу. Так же он поступил и с посохами. Оррису стало худо, когда до него дошло, что Магистр хочет все это уничтожить. На его месте он сделал бы то же самое. Он бы убил незнакомцев и выставил Бадена предателем, а потом уничтожил бы все улики, способные разоблачить ложь, которую он собирался преподнести Ордену. Кто-то позвал Сартола, и тот спокойно обернулся на голос. Ну и владеет же он собой, подумалось Оррису. Сартол и местные жители немного поговорили и вместе ушли на юг. Оррис последовал за ними.

Гостиница, кажется, не пострадала, и Сартолу предложили остановиться там на ночлег. Магистр принял предложение, и Оррис помчался на задворки гостиницы, чтобы посмотреть в окна и выяснить, какую комнату занял Сартол. Скоро в окне комнаты на втором этаже загорелся фонарь, а через несколько минут окно открылось, и свет лампы потускнел ровно настолько, чтобы обнаружить слабое желтое мерцание церилла. Поняв, что Сартол лег спать, Оррис прокрался обратно на главную улицу и принялся смотреть, как с площади уходят последние жители. И только потом он тихо пробрался к тюрьме.

Ему очень хотелось освободить Бадена и при этом не столкнуться ни с кем из местных, но в создавшихся обстоятельствах это было невозможно. Так что он просто вошел в тюрьму. Двое стражей тихо беседовали, третий заснул.

Когда Оррис вошел, двое перестали болтать и вскочили. Один из них растолкал спящего.

— Кто ты? — В голосе крупного мужчины слышался страх, светлые глаза его отнюдь не излучали уверенности. — Чего надо?

— Магистр Сартол послал меня за предателем. Не бойтесь.

Стражи переглянулись в нерешительности.

— Он сказал, что до завтра они не уедут.

Оррис выдавил улыбку:

— Знаю, знаю. У нас изменились планы.

Тот, кто спал, растрепанный худой мужик, внимательно оглядел Орриса:

— Что-то я тебя не припомню.

— И я, — сказал большой. — Сначала посоветуемся с Магистром.

Он шагнул вперед, словно собираясь идти за Сартолом.

— Стоять! — приказал Оррис, ткнув в стражей посохом и из последних сил пытаясь заставить янтарный церилл угрожающе светиться. — Не хотелось мне этого, но придется так или иначе забрать заключенного. Можете умереть, защищаясь, или образумиться и утром рассказать все друзьям. Это ваш выбор.

Они замерли, и Оррис понял, что блеф сработал.

— Отдайте ключи! — приказал он. — Немедленно!

Третий, тот, кто до этого момента молчал, вынул ключи из кармана штанов и протянул их магу. Оррис кивнул и повел всех к камерам.

Баден был в первой же камере. На лбу у него темнела рана, лицо все еще было покрыто запекшейся кровью.

— Кажется, я рад тебя видеть, — сказал Магистр. — Думаешь, это правильно?

Маг бросил на него быстрый взгляд.

— Не уверен, — честно ответил он. — Но сейчас не время болтать. Эй, который ключ подходит?

Стражи мрачно посмотрели на него и промолчали.

Он снова нацелил на них посох.

— Ключ?!

Увидев, как они сжались, Оррис почти пожалел о своих действиях. По всей вероятности, эти люди потеряли дома и семьи, а он угрожал им, спасая человека, которого они считали виновным в своих бедах. Он даже не мог сказать с уверенностью, что понимает, что делает. Баден вроде как был предателем, которого этой ночью предал сообщник.

— Просто покажите мне нужный ключ, и мы уйдем, — сказал Оррис несколько мягче.

— Большой, с квадратной головкой, — сказал худой упавшим голосом.

Оррис нашел ключ, быстро открыл камеру и вывел Магистра в узкий коридор. Но прежде чем они ушли, дюжий страж крикнул:

— Зачем вам это? Почему — Излучина?

Оррису хотелось уйти молча, но Баден был другого мнения.

— Не знаю, почему вашей деревне суждено было пострадать, — мягко сказал он, — это знают лишь боги и те убитые незнакомцы. Но могу вас уверить, что я не предатель, равно как и этот мой друг: мы давно уже дали обет служить Тобин-Серу, и, что бы вы ни подумали, клятва до сих пор в силе. Верьте Ордену, это ваш лучший друг и надежда страны.

Оррис не понял, убедил ли он стражей, но прекрасно осознавал, что выведывать это нет времени.

— Пошли, Баден, — сказал он, схватил сухопарого Магистра за руку и потащил за собой.

Они быстро вышли на улицу и нашли за тюрьмой коня Орриса. Ведя его под уздцы, они тихо выбрались из деревни на равнину. Только когда они отошли от домов на безопасное расстояние, Оррис сделал знак остановиться.

— Спасибо, — сказал Баден вполголоса. — Сартол сообщил местным, что доставит меня в Великий Зал, но, боюсь, я бы не дожил до конца этого путешествия.

Оррис помотрел на него внимательно:

— Давай будем честными друг с другом. Я вытащил тебя из тюрьмы лишь потому, что знал о предательстве Сартола и о том, что не смогу в одиночку остановить его. Это не делает нас друзьями, более того, я не обязан доверять тебе. Но у меня не было другого выхода.

Черты Бадена стали жестче; он неторопливо кивнул:

— Понимаю. Так что же мне делать, Оррис? Доказывать верность Ордену? Предоставить тебе доказательства моей невиновности? Их у меня нет. Но тебе надо знать, что до этой ночи я сам считал тебя предателем и убийцей. Так сказал Сартол, и я ему верил.

— Но теперь ты знаешь, что это ложь, — спокойно сказал Оррис.

Баден поглядел на него с каким-то непонятным выражением лица.

— Я больше ничего не знаю, — сказал он неожиданно горячо. — Я словно иду во тьме — это очень непросто.