История, рассказанная в полночь

Но тут перед глазами Куксона все помутилось, комната завертелась, закружилась и гоблин, первый раз в жизни, лишился чувств, так и не дослушав, о чем предупреждал его неведомый спаситель.

Глава 11

Очнулся Куксон оттого, что чья-то холодная мокрая рука легла ему на лоб. Гоблин мгновенно понял, что это зеркальная тень вернулась, сейчас она стиснет ледяными пальцами его горло и на этом все будет закончено. Сопротивляться было глупо, потому что силы неравны, однако, последние события изменили характер мирного гоблина: сдаваться без борьбы он не собирался. Куксон забарахтался, замахал руками, пытаясь оттолкнуть убийцу, и только потом сообразил открыть глаза.

— М-м-м… м? — промычал он, моргая и щурясь.

Зеркальной тени не было и в помине.

Куксон лежал на полу в комнате для особых гостей (бывшей, сейчас Хегита устроила в ней кладовую) а над ним склонился встревоженный Фирр Даррик с мокрым полотенцем в руках. В комнате было полутемно, горела одна-единственная свеча.

— Кажется, пришел в себя, — сообщил кому-то маленький домовой. — Лежи спокойно, Куксон, я поменяю тебе полотенце.

С этими словами он плюхнул холодную мокрую тряпку на пылающий лоб гоблина.

— А что я… где… почему я … а где тень?!

— Ничего не помнит, — объяснил Фирр Даррик кому-то невидимому. — Налицо помрачение рассудка, это я вам как бывший лекарь говорю. Утрата связной речи, потеря памяти, вот-вот впадет в безумие, начнет крушить все вокруг. Надо бы связать пациента, для его же пользы!

— Связать его мы всегда успеем. Куксон, ты действительно ничего не помнишь?

Куксон скосил глаза и увидел Грогера.

— Ты едва не погиб, тень почти затащила тебя в зеркало!

Куксон почувствовал, как струйки холодной воды поползли за шиворот.

— Это я помню, — слабо пролепетал гоблин. — Я купил новое усовершенствованное заклинание, но забыл слова. Очень трудно запомнить… все эти новые заклинания — они такие сложняе! Особенно, для гоблина…

Он сокрушенно вздохнул.

— Я не смог справиться с тенью. Такой случай предоставился, а я оплошал! Теперь она знает, что у нас есть оружие против нее и будет начеку. Что нам теперь делать, Грогер?!

— Ты смело сражался, — уважительно произнес Грогер. — Молодец! А теперь отдай-ка мне осколок.

Сейчас только Куксон понял, что все еще крепко сжимает кусок волшебного стекла. Попытался разжать пальцы — и не смог, руки не слушались.

Грогер осторожно разогнул онемевшие пальцы Куксона и вынул осколок.

— К пациенту вернулась связная речь, это хороший знак, — с удовлетворением констатировал Фирр Даррик. — Куксон, а ты ничего, крепкий гоблин!

Куксон хотел ответить, но вдруг замер. Глаза его округлились.

— Кто был со мной в комнате? — тревожно спросил он, сорвал со лба полотенце и попытался сесть. Со второй попытки это удалось. — Я слышал чей-то голос. Очень похож на…

Грогер посторонился, пропуская кого-то.

Арестант Лангедакской королевской тюрьмы склонился над гоблином.

— Куксон, разве я не говорил тебе, чтобы ты дождался Брисса и ни в коем случае не пытался уничтожить зеркальную тень сам? — Он взял гоблина за плечи и слегка встряхнул. — Разве не предупреждал тебя, что это смертельно опасно? Ты был на волосок от гибели!

Куксон почувствовал, что голова у него пошла кругом.

— Синджей? Откуда ты… как ты… — он потер лоб. — Я… я что-то неважно себя чувствую. Мне надо присесть.

— Ты уже сидишь, — сказал Фирр Даррик, обеспокоенно переглянувшись с Грогером.

— Тогда прилечь…

Он сполз по стенке и устроился на полу, сложив руки на груди. Странная безмятежность овладела вдруг гоблином Куксоном.

— Откуда ты здесь взялся? — поинтересовался он, взирая на Синджея снизу вверх. — Разве ты не должен быть сейчас в Ивовой заводи и ловить хоглена? Ты нас бросил, а мы тут… и я… ты слышал, что говорили? Я храбро сражался, чуть не погиб!

Внезапно мысль о собственной гибели показалась гоблину черезвычайно смешной и он хихикнул.

— Пришлось вернуться с половины дороги, — сообщил Синджей, странно поглядывая на Куксона.

— Вот как? И зачем?

— Понял, что если не вернусь, одного глупого гоблина порежут на мелкие кусочки. Ведь он, этот гоблин, непременно решит погеройствовать, вместо того, чтобы дождаться боевого мага!

Куксон фыркнул, еле сдерживая смех.

— А как же твоя клятва призраку? Как же хоглен? — весело осведомился он. — Или ты думаешь, я тебе устрою еще один побег из тюрьмы? Хи-хи, даже не надейся!

Синджей помрачнел.

— Я не надеюсь. А клятва…

Он подавил вздох.

Куксон благодушно улыбнулся.

— А хорошо, наверное, в Ивовой заводи, — мечтательно проговорил он. — Птички поют… бабочки летают, пчелки жужжат… эх, посидеть бы сейчас на бережку, поудить рыбку!

— И все-таки пациент меня сильно беспокоит! — заявил Фирр Даррик, державший в руках жестяной тазик с водой. — Он явно заговаривается. Дело плохо.

— Поудить рыбку? — переспросил Грогер. — Куксон, на улице зима!

Тот опечалился.

— Да что ты говоришь? Значит, с рыбалкой не получится? О!

И Куксон всхлипнул.

— Поразительно! — изумленно воскликнул Фирр Даррик. — Мне довелось увидеть плачущего гоблина! А ведь утверждают, что гоблины не способны плакать. Как жаль, что я временно отошел от лекарских дел и ни с кем не могу поделиться этим удивительным открытием!

— Глупости, — ответил Куксон, заливаясь слезами. — Гоблины на все способны! Разве только магию творить нам не дано… почему, почему?! Даже люди могут это делать, а им-то до гоблинов ой-ой как далеко!

Маленький домовой выпустил из рук таз.

— Что он мелет? Что с ним?!

Синджей ухватил Куксона на шиворот и рывком поставил на ноги.

— Я знаю, что с ним, — сообщил он. — Он немного не в себе, после того, что произошло. Такое случается. Это дело поправимое. Обычно, в чувство приводит хорошая плюха…

— Нет, — решительно сказал Грогер.

— Тогда дайте ему чего-нибудь выпить да покрепче.

Фирр Даррик исчез.

…Через несколько минут гоблин Куксон сидел за столом возле очага, остекленевшими глазами уставившись на глиняную кружку, стоявшую на столе.

— Еще стаканчик? — участливо спросил Фирр Даррик, протягивая сухарик. — Как на вкус?

— Что это?! — просипел Куксон.

— Домашняя наливочка из волчьих ягод. Наш повар изготовил.

— Ваш повар?! Так я и думал! Узнаю почерк отравителя! Мне колдун Токасий все про него рассказал, все! Он…

— Куксон, успокойся! — протрещал Граганьяра.

— «Успокойся»? Да меня только что чуть не отравили! А до этого — чуть не убили! И ты говоришь «успокойся»?!

Отдышавшись и закусив сухарем, Куксон перестал кипятиться и успокоился.

Синджей поставил локти на стол и переплел пальцы.

— Рассказывай, Куксон. Обо всем по-порядку и подробно. Про бабочек не надо, давай сразу о том, что вы с Грогером задумали. Почему это вы решили сами сразиться с зеркальной тенью? Боевыми магами себя возомнили?

— А что нам оставалось делать? — огрызнулся гоблин Куксон, в то время, как синеносый домовой ловко перевязывал ему руку, порезанную зеркальной тенью. — Ты нам помочь не пожелал, а Брисс от Лангедака далеко.

— Говори, — повторил Синджей. — Но сначала объясни, откуда у тебя вот это?

И он кивнул на осколок волшебного зеркала, что лежал посередине стола.

Куксон принялся рассказывать..

Говорил долго, время от времени в разговор вступал то Грогер, то Фирр Даррик, даже Грганьяра свою лепту внес.

Синджей слушал внимательно, перебил только один раз:

— Ты поклялся «страшному чучелу» отомстить за Пичеса?

И взглянул на край стола, где возлежал «чучел».

— Бонамуру, — сухо поправил гоблин. — Это друг Пичеса.

— Вот этот зеленый урод, набитый соломой? — уточнил Синджей.

— Он самый, — кратко ответил Куксон. — И я свою клятву сдержу. Мы, гоблины, пустыми обещаниями не бросаемся!