Нун (СИ)

Время текло очень, очень медленно, даже луна за шторами, казалось, висела на одном месте, не перемещаясь, как приклеенная. Пашке очень хотелось снова позвать Мерлина, но кто он такой, чтобы друидский маг был у него на побегушках? Это стало бы верхом глупости, Пашка понимал.

Да и, как бы он ни беспокоился за отца, долгий день и недавняя стычка с огненным уродцем сделали свое дело: сам не заметив, Пашка уснул в кресле, и смартфон рыбкой выскользнул из его рук на шерстяной плед.

Мозаичный пол светился в темноте. Везде было темно, очень темно, но пол показывал, что впереди целая анфилада комнат – пустых и безмолвных.

Пашка пошел по ним, поскольку путь вперед был только один – и неожиданно не вошел куда-то внутрь, а вышел. Перед ним простирался какой-то черный сад, вернее, присмотрелся Пашка, внутренний двор – открытую круглую площадку в кольцо заключали высокие здания с множеством башенок. Посреди сада, на том месте, где обычно располагаются фонтаны в таких двориках, стояло огромное вогнутое зеркало, сделанное будто бы из золота, но потом Пашка увидел, что это совсем незнакомый металл. В зеркале мелькали вовсе не отражения, а какие-то внешние картинки, совершенно разные, непохожие друг на друга.

Пашка подошел ближе, чтобы подробнее их рассмотреть, и тут осознал, что сейчас-то как раз смотрит на собственное отражение.

На собственное – и на отражение кого-то еще, кто стоял за его спиной: длинного, худого и черного.

– Ну здравствуй, – сказал Корвус.

Глава 2

Имсу как-то все слишком легко давалось в его последних снах, в его тайных вылазках в Лллис. Никто ни разу его не заметил над бескрайними водами царства фоморов, ни разу не настигли его воины Вороньего короля, а ведь не могло так случиться, что не было у него воинов вовсе.

Словно Имс был невидимкой. Словно был искуснее всех. Словно его магия побеждала любую другую магию, отводя от него все глаза и уши.

И ведь это не было так уж невозможно: Имс все острее чувствовал, как сила его растет. Препаратом он пользовался скорее из желания подстраховаться, ради своевременности выброса – он всегда ощущал, будучи там, внутри нескольких снов, когда его действие заканчивалось.

И еще – он сумел заставить омелу служить себе. Связав ее в своем воображении с выбросом в реальность лишь один раз, он сумел подсознание побуждать свое тело подавать ему тревожные сигналы в нужное время. Мерлин мог бы гордиться – омела и здесь стала защитой.

Когда Имс начинал забывать, кто он и где он, когда миры менялись местами, он всегда смотрел на то место, где должен был нарисован друидский знак. И если его там не было, или он не пульсировал и не переливался, или вместо омелы было изображено что-то другое, в мозг сразу же закрадывались сомнения, которые разрушали сон. Иногда это происходило не моментально, но всегда – происходило.

Имс летал по разным концам Ллиса, заглядывал на разные острова, выпытывая, какая там текла жизнь. В столицу под черным кубом он спуститься не мог – это было слишком рискованно, слишком.

Большинство островов на окраинах Ллиса сверху казались пустынными, но когда Имс забирался вглубь лесов, на берега озер, шел по едва видимым тропкам или просто летел низко, над самыми деревьями, то всегда находил жизнь – иногда странную, но жизнь. Здесь в основном жили полулюди-полузвери, существа, которые так часто и так быстро меняли свой облик с человеческого на лисий, или волчий, или птичий, что Имс даже не всегда мог отследить причину превращения. Некоторые виды друг друга не любили – как-то Имс стал свидетелем кровавой стычки лиса и волчицы, в результате которой обоим оборотням пришлось зализывать крайне неприятные раны.

Жили они все в постройках, полностью скрытых в холмах, так что сверху их почти невозможно было увидеть, даже птичьим глазом. Что было внутри жилищ, Имсу разглядеть не довелось. Пару раз он видел, как над холмами кружили блестящие серебряные шары, отдаленно напоминавшие ему те, что в его мире в 80-е годы любили вешать под потолками дискотек.

Вблизи менгиров, которые теперь Имс видел постоянно и безо всяких усилий, острова становились вымершими, однажды Имс видел вблизи границы черную страшную фигуру еще одного олля, но знакомиться с ним ему резко расхотелось, и он поспешил улететь оттуда.

На тех островах, что выглядели как обычные земные, то есть возвышались на воде, а не реяли в небе, жили русалки и прочие водяные фэйри, среди которых чудовищ находилось гораздо больше, чем прекрасных созданий.

Имс откуда-то знал про их зловредный нрав, близко к болотцам внутри этих островов не подлетал, наблюдал за жизнью с высоких деревьев или скал. Жили эти существа и под водой, и Имс бы не удивился, обнаружив где-нибудь на большой глубине дворец из кораллов с окнами из чистейшего янтаря, да только ворон – птица не водоплавающая, как известно, а в человеческом виде нырять в подводное царство Имс не решился бы за все золото земного мира. Деревья на русалочьих островах были синие и огненно-красные, а сами русалки выглядели довольно жутко. Полурыбы, а скорее даже – на треть рыбы, и очень хищные, с полным острых зубов ртом, с синей кожей, с выпученными глазами, они ничего общего не имели с теми красавицами, о которых говорили людские сказки.

Однако более всего Имса интересовал город с черными башнями, в котором он впервые встретился с Корвусом. Этот город, который, в отличие от Ллиса под черным кубом, где жила местная аристократия и который охранялся с помощью сотен хитрых приспособлений, был, очевидно, общим городом фоморов.

И в этот раз Имс решился – нырнул с высоты прямо в хитросплетенье улиц и вот уже быстро шагал по какой-то площади.

Он уже успел понять, что вся архитектура фоморов – это кристаллы: что в элитной столице, что здесь. Кристальные формы позволяли застраивать улицы сколь угодно плотно, при необходимости разбираясь на модули, а на плоских крышах размещались сады, огороды, солнечные батареи и ветряки, это он успел разглядеть еще издалека, когда наблюдал со стороны.

Наземного транспорта не наблюдалось вовсе, в воздухе лишь изредка мелькали шаттлы, пассажиром одного из которых Имсу уже довелось побывать. Черных скоростных экспрессов, которые он видел в городе под кубом, тоже не было заметно.

Цивилизация фоморов была очень высокоразвитой, насколько понимал Имс.

Но что-то точило эту цивилизацию.

Что-то не только на границах этого мира, но и внутри его городов, таких, как этот. Может быть, элита жила глубоко под магическим кубом, чтобы избежать бедствий.

«Покажись же мне, изъян», – шептал Имс про себя, шагая по улице, где газоны были засажены не цветами, а кустиками с обилием разноцветных ягод. Вернее, газонами это назвать было нельзя, Имс просто шел по вымощенному каким-то гладким камнем тротуару, по обе стороны которого росли ягоды.

Пока все выглядело слишком прекрасно и беспечно. Правда, он опять заметил, как вдалеке по воздуху проплыли два серебристых шара и вплыли в окна одного из домов, и тогда Имсу почему-то стало тревожно. Но никакого взрыва после этого не последовало, никаких криков не послышалось.

И тут до Имса дошло, что находится он в самом центре огромного цивилизованного города, а до сих пор ему не попалось ни одного человека, ни одного существа. Город явно был жилым, но на улицы никто не выходил.

Как будто после войны, которая странным образом пощадила деревья и здания, а вот жителей города уничтожило без следа.

Птиц тоже не было.

То есть фоморы не появлялись в своем городе ни в каком обличье. Вообще.

«Старый город, – вдруг шепнул кто-то в его голове. – Иди в Старый город, там осталась жизнь».

«Элга, друг, – ответил ему Имс. – Если бы я еще знал, где тут Старый город».

«Я знаю», – усмехнулись в ответ, и Имс через мгновение уже рассекал воздух своими черными крыльями, направляясь к указанной точке.

Кому еще было доверять, как не голосам в своей голове?

Хотя они явно играли на стороне Корвуса.