Судьба Убийцы (ЛП)

— Прости.

Я правда именно это имел в виду. Это расстраивало. Я снова подумал о долгом и тяжелом пути, который ему пришлось преодолеть в одиночку, страшно израненному, слепому посреди снега.

— Дверь здесь? — спросила она.

— Наверное.

Я отвлекся больше, чем готов был признать. Я был глуп. Я продолжал размышлять о своем, даже когда Совершенный схватил меня.

— Я думала, ты ведешь меня.

— Я позволил тебе держаться за мое плечо, пока мы шли.

Я постучал в дверь, и когда никто не ответил, открыл ее.

— Я вижу твои вещи, везде. Здесь три койки и складной столик. Сумка Спарк открыта, видимо это она рылась в ней.

Янтарь вошла и позволила себе ощупать комнату. Я закрыл за нами дверь. Она осторожно двигалась по маленькой каюте, измеряя расстояние аккуратными шагами и протянутыми руками.

— Я помню ее, — сказала она, присев на нижнюю койку. — Однажды я делила эту комнату с Альтией и Йек. Трое в этой тесноте. Иногда было сложно.

Я поставил сумку с одеждой у двери и задвинул остальные вещи под самую нижнюю койку.

— Так бывает в тесноте.

Я сел рядом с ней. Движение корабля изменилось, и меня это не радовало. Мы отчалили от пристани, и течение реки начинало управлять нами. Я посмотрел в маленькое окошко. Мы набирали скорость и смещались от берега к более глубокому руслу и постоянному течению. Мне никогда не нравилось быть оторванным от земли. У скачущей лошади есть ритм, корабль же может в любую минуту стремительно отклониться от курса. Я пытался прийти в себя и принять непредсказуемое.

— Что с тобой? — мягко спросила она.

— У меня нет морской болезни, но мне не нравится движение. Я только привык к ходу Смоляного, а Совершенный…

— Нет. Что на самом деле тебя волнует? — он говорил как Шут.

Я не смотрел на него. Разве я мог признать это перед кем-то еще? Наверное, нет.

— Я… я не тот, кем был. Я делаю больше ошибок, и они серьезнее. Мне кажется, что я начеку и готов к чему угодно, но потом выясняется, что нет. Меня застигают врасплох обстоятельства, люди. Брэшен хватает меня сзади, а я настолько сосредоточен на Совершенном, что даже Уит не подсказывает мне, что он там. Несмотря на предупреждения, корабль почти без усилий заманил меня в зону досягаемости. Он мог убить меня. Моментально.

— Фитц. Сколько тебе лет?

— Точно? Я не уверен, ты же знаешь.

— Угадай, — упрекнул он меня.

Я откинул свою нелюбовь к этой теме разговора.

— Шестьдесят два, возможно, шестьдесят три. Может, шестьдесят четыре. Но я не выгляжу на них и в основном не чувствую себя на столько.

— Но тебе именно столько, за это ты и расплачиваешься. У тебя была хорошая жизнь, какое-то время была. Простая жизнь. С Молли. Спокойствие и благополучие отнимают силы ровно также, как бесконечные битвы и лишения приглушают в душе нежность.

— Мне нравилось, Шут. Я хотел, чтобы это длилось вечность, постареть и умереть, пока она сидит у моей кровати.

— Но тебе выпала другая участь.

— Да, мне досталось другое. Через полмира гнаться, чтобы убить, за людьми, которых я не знал, и которые не знали меня, но все равно пришли разрушить единственную известную мне частичку умиротворения и счастья.

Стоило выразить это словами, как я почувствовал неудержимую ярость, что тянула меня сломать кому-то шею. Двалия. В этот момент я мог бы разорвать ее на куски голыми руками. Потом это прошло, и я почувствовал себя глупым и опустошенным. И что хуже — не способным совладать с этим. Я озвучил свой страх:

— Они выманили меня из Ивового Леса, так ведь? Чтобы напасть, пока меня не будет?

— Боюсь, что да.

— Как они могли спланировать это?

Он уже объяснял, но я хотел услышать еще раз.

— У них есть доступ к тысячам вещих снов из записей молодых Белых. Они могли высчитать нужные обстоятельства, чтобы выманить тебя в желаемом направлении.

— А ты?

— Возможно, я был частью этого. Действительно ли я сбежал, или они просто отпустили меня? Могли ли люди, которые помогали мне в дороге, быть в сговоре со Служителями? Я не знаю, Фитц. Но я не думаю, что ты можешь винить себя.

— Я позволяю себе слишком много ошибок! Я держал меч у горла Эллика, но у меня не хватило сил. У меня не хватило магии, когда я должен был войти с Пчелкой в Скилл-коллону. Шут, столько ошибок. Как я небрежно «исцелил» тех детей…

Я посмотрел в его незрячие глаза.

— И теперь, с Совершенным… Глупый, глупый, глупый.

Я потянулся к его руке в перчатке.

— Шут, я неспособен сделать то, что ты хочешь от меня. Я подведу тебя, и из-за меня ты снова подвергнешься пыткам или умрешь. А выживут ли Лант и Пер, и Спарк? Нам придется слушать крики Пера? Смотреть, как они мучают и рвут на части Спарк? Я не смогу этого вынести, мне невыносимы даже мысли об этом. Ты думаешь, я хочу отправить их домой, потому что боюсь брать кого-то с собой? Я боюсь подвести вас сильнее, чем кого-либо в своей жизни. Если я попадусь на какую-то их уловку… как можно сражаться с людьми, которые даже сейчас могут знать мой последующий шаг. Они могут знать и то, что мы сейчас идем убить их.

— О, мне это кажется очень вероятным, — безжалостно заметил Шут. — Мне больно, — тихо добавил он.

Я разжал хватку, и он потер свою руку.

Его слова погасили во мне последние огоньки храбрости. Тишину нарушал движущийся корабль. Я слышал воду и скрип диводрева Совершенного. Чувствовал давление его сущности, и мне пришлось укрепить стены.

— Это безумие, я не могу. Мы оба умрем, и, возможно, непросто.

— Может быть. Но как бы еще ты провел остаток наших жизней?

Я подумал об этом, как волк, грызущий голую кость. Или свою ногу, застрявшую в ловушке.

— Ночной Волк, — сказал он.

— Он умер, — тупо ответил я. — Если бы он еще был со мной, я не был бы таким слабым. У него было обостренное чутье, и он всегда делился им. Но теперь его нет. Раньше я иногда чувствовал его, бывало, что почти слышал, как он смеется надо мной. Теперь я утратил и это, его больше нет, совсем.

— Мне жаль это слышать, но я имел в виду другое. Нет, я вспоминал Ночного Волка в конце его жизни, когда ты хотел исцелить его, а он отказался. Как ты пытался удержать его в безопасности, пока мы гнались за Полукровками, а он пришел тебе на помощь.

Я улыбнулся, вспоминая решимость моего волка жить до самой смерти.

— Что ты хочешь сказать?

Он заговорил торжественно:

— Это наша последняя охота, старый волк. И мы, как всегда, идем на нее вместе.

Глава тринадцатая. На всех парусах.

Меня очень беспокоило, если в снах не обнаруживалось смысла, но они все равно казались важными. Трудно записать историю, в которой нет последовательности и смысла, не говоря уже об образах из моих снов. Вот, например.

Охваченный пламенем человек предлагает моему отцу что-то выпить. Тот пьет, а потом встряхивается, как мокрый пес, и во все стороны летят древесные щепки. Он превращается в двух драконов, и они улетают.

      Я почти уверена, что этот сон сбудется. Сон, который не имеет смысла!

                                    Дневник сновидений Пчелки Видящей.

День выдался прохладным и дождливым. Я надела старую безрукавку поверх дешевой свободной рубашки и штаны, которые Двалия неохотно купила для меня в Калсиде. Многослойная одежда оказалась неудобной, но плаща у меня не было. Керф, Винделиар и я сбежали из зловония крохотной каюты. Мы сгрудились под узким навесом рубки и смотрели на вздымающиеся серые волны, которые бил нескончаемый дождь. Мало кто из торговцев решился сегодня выйти подышать. Мимо нас прошли двое, поглощенные беседой, от которой с надеждой подпрыгнуло мое сердце.

− Шесть дней до Вултона. Там я получу хороший барыш за бренди из Песчаного Края. Хочу поискать местный смородиновый ликер. В нем есть приятная кислинка, он хорош как тоник для мужчин и его любят леди.