Загораются звезды (СИ)

Младшая эсколпер все же решила проверить слова и вскрикнула, прижимая ладони к лицу.

— Нужен эликсир Жизненной Энергии, — наконец сказала она, оценивая ситуацию. — А его у нас нет. Его не готовили вот уже несколько десятилетий, так как не находилось довольно способного алхимика, который бы смог приготовить такое сложное комплексное высшемагическое полуорганическое лекарство для нужд Гильдии Медицины. Переправлять ее нельзя, так как не перенесет транспортировки, а лекарство не у кого выпросить, разве что вызвать Роковую Женщину…

«И варится оно два лунных цикла, а ритуал подготовить — неделю», — мысленно добавил Защитник, ища выход.

Тут в открытый проход влетела команда Фокс во главе с Драхемом, но их тут же выпроводил только появившийся Сирсилис.

— Сибли чугунные, а заклинания придавали слишком большую скорость. От нее вообще должна была остаться лепешка, — негромко произнес вошедший, будто сам был в этом виноват. — Хорошо, они больше ни в кого не попали.

— Хорошо, говоришь? — язвительно прошипел Севем, подходя ближе к кровати с Клеопатрой и вливая ей в рот микстуру, поддерживающую жизненные функции организма. — Ее явно пытались убить.

— Не говорите глупостей. Это чистая случайность. В любом случае, вы должны знать, при таких ранениях практически ничего невозможно сделать, — продолжила младшая эсколпер, словно ее и не прерывали, а слезы беспомощности полились из ее глаз.

— Не можете — убирайтесь, — гаркнул Главный Защитник, вооружившись волшебным мечом и становясь на колени возле низкой кровати.

— Но вытаскивать кость нельзя — девушка сразу умрет, а, не вытащив осколок, рану невозможно заживить. Волшебство не позволяет останавливать такие кровотечения.

Он заглянул в глаза цвета молодой зелени, которые плескались в океане боли и медленно закрывались, моля о помощи. Когда веки сомкнулись, из одного уголка потекла прозрачная слезинка и, добежав до подушки, впиталась в белую ткань, оставляя чуть серый мокрый след.

«Знаю, но я обязан хоть что-то сделать. Я не могу позволить и тебе умереть, не хочу. Я могу поделиться…»

— Севем, ты же знаешь, это запрещено волшебным кодексом, — прозвучал мягкий голос Тинка Ревера — Архидуайена замка диадем.

— Быть нейтрализатором Жнецов тоже запрещено, но какая разница, если она будет жить! — крикнул на Архидуайена в ответ, поднимаясь со своего места. — Сделайте вид, будто ничего об этом не знали, а потом хоть линчуйте.

— Севем, даже если ты поделишься с ней своей магически-жизненной силой, ей это вряд ли поможет.

— Это почти то же самое, что и эликсир Жизненной Энергии.

— Оно станет равным, только если ты являешься Драконом или Роковой Женщиной, как была мадемуазель демро Лефей, — авторитетно убеждал Архидуайен, останавливая от поспешных решений.

— Так что? Вы дадите ей так просто умереть? — возмутился Сирсилис, требуя действий.

«И ты бываешь иногда полезен, — с благодарностью подумал Севем дем Гор, подходя к шкафу с лекарствами за следующим веществом для поддержания жизненных сил Клеопатры.

— Мы просто не в состоянии что-либо сделать, — разводя руками, ответил Светос от имени Совета Архидуайенов.

Клеопатра стала еще чаще дышать, и все обратили на это внимание.

«Пожалуйста, не умирай.

Великая Королева, я тебя давно ни о чем не просил, но сделай так, чтобы она не умерла. Если понадобится — возьми мою жизнь, но оставь ее», — собирая остальные нужные пузырьки, подумал и буквально подлетел к кровати.

Все тело волшебницы стало покрываться яркими алыми искорками, будто те выходили из кожи, закрывая своим светом, а Севем, словно ничего не замечая, продолжал поить пациентку разными лекарствами, настойками, эликсирами и микстурами.

«Пей, все будет хорошо. У тебя крепкий организм и рана сама заживет. Вот и кровь перестает вытекать. Ты только пей и борись, пусть не ради меня, пожалуйста. Ты только выживи».

Он собрался опрокинуть очередную горькую жидкость в рот волшебнице, как ее тело рассыпалось водопадом маленьких алых звезд и, разлетевшись, искры погасли, оставляя после себя пустую белоснежную постель.

— Нет, — прошептал Севем, выпуская из рук все пузырьки, со звоном бьющиеся об пол. — Аврель! Зверюга ты бесполезная, — в отчаянии крикнул, боясь допустить мысль о том, что произошло на самом деле.

«Не может быть. Даже смерть такая же. И опять моя вина. Почему не узнал у Драхема кого он собирается выпускать на стадион? Светос, неужели она тебе мешала, что ты решил ее не спасать, ведь если бы это был твой Коннер, ты уже всех на уши поставил, даже из-за царапины», — мысленно бушевал Главный Защитник.

Он не мог понять, как такое могло произойти перед взором всех Архидуайенов и Защитников Крепости. Ведь это должен был быть кто-то очень сильный, умелый и опытный.

«Возможно это даже наемник, но не среднестатистический, — рассуждал дем Гор, погружаясь в себя, сразу решая разобраться в ситуации. Доходить в своих домыслах до уровня легендарных наемных убийц, проще называемых Идэрры. — Да, эта группа независимых волшебников всегда использовала слишком сильную магию, а ее носители считались бессмертными и отличались наличием баснословно дорогих демонийских доспехов. Только они могли одновременно и сделать сибли чугунными, облегчая, не позволяя им упасть и позволяя быстро разгонять, но при этом вовремя вернуть им вес и задать ускорение. Сибли не мешает проверить, хотя, уверен, следов уже не должно остаться. Только я обязан выяснить кто это. И вполне возможно, это один из обитателей Крепости, но пусть никто и не мог проникнуть сюда, все равно надо будет всевозможные ходы рассмотреть. Единственное, как Идэрры могли проникнуть в Крепость, а самое главное, когда, что их не обнаружили».

Только он хотел уйти, как перед ним появился белый Почтовый Дракон в ярком столпе пламени и, жалобно скуля, приземлился на то место, где совсем недавно была голова Клеопатры.

«Вовремя же ты почувствовал. Тоже мне верные существа, — язвительно подумал Севем, направившись в свои апартаменты. — Что же так сердце болит, будто вырвали его и вывернули наизнанку? Это же мне разговаривать с ее родителями, а если они попросят тело? Нет, пусть Светос и объясняется. Плевать на все. Сейчас же пишу в отставку, а завтра меня уже не будет в Крепости.

Да. Это побег.

Но не от людей — от себя. Затворничество в апартаментах мне точно не поможет».

Резкая боль в сердце, словно иглой проткнули, и одновременно стало трудно дышать, а воздух казался жидким.

«Хорошо бы это был сердечный приступ, тогда точно никто ничего не скажет. Все обитатели замков будут рады. Может, сделать такой подарок?» — подумал, присаживаясь в высокое кресло у камина, и при помощи кольца написал заявление об уходе, забрасывая его в слегка дрогнувшее отражение зеркала.

Немного посидев и посмотрев на свое изображение, и словно что-то вспомнив, поднял руку.

«Именно так мог и поступить, если бы не магическое обещание, данное на краю жизни, на другой стороне мира, а значит нужно призвать сердечные капли, — в протянутой руке оказался пузырек с изумрудной жидкостью, от которой тянуло ментолом и эвкалиптом.

Севем, казалось, специально медлил, зная, ничего непоправимого не случится, если он сейчас же не поторопится.

«Прямо как ее глаза», — подумалось ему, и опрокинув жидкость из пузырька себе в рот, хоть ненамного заглушил боль вновь открывшейся раны.

От сердца немного отлегло, и оно стало словно окутанное ватой. Боль притихла, став тупой, ноющей — как всегда, когда приходили яркие воспоминания о Шерри.

«Одинаковые зеленые глаза с веселыми даже озорными искорками, в которые хотелось смотреть бесконечно.

Не нужно вспоминать, будет только больнее и, к сожалению, уже ничего не вернуть.

Стоп. У меня же теперь есть радуга. ЕЕ радуга. Она не может не вернуться!»

Буквально слетев с кресла, подбежал к полке и осторожно поднял подаренную радугу, а бережно взяв ее в руки, перенес и поставил на стол.