Черная река (СИ)

- Делгин! Разве в вашей стране… в Мэйсине… больше нет Чёрных Речников? И ты раньше не встречал их?

- Никогда, - мотнул головой Оборотень. – Ни в наших лесах, ни в Хоугете, ни у каменного дерева. А я много где побывал, не смотри, что борода у меня короткая!

Его гулкий рык на мгновение истончился, и он прикрыл рот ладонью. Кесса скрыла усмешку. «Он – как я или Сима, не старше,» - поняла она. «Ну надо же…»

- Ты даже дерево видел? А меня не подпустили к нему, - вздохнула она. – Не знаешь, если на крышу влезть, я увижу хотя бы его макушку?

- Я лазил, - усмехнулся Делгин. – Видел много зелёных веток, а над ними – облака. За Быстрым Лесом ничего не разглядеть.

- А почему его называют Быстрым? Он ходит? – спросила Кесса, прощаясь с надеждой увидеть Амарис – хотя бы издалека. «Если бы Амариски не были такими суровыми! Интересно, как Чёрные Речники к ним пробирались?..»

- Слушай, - Оборотень ладонью оттопырил ухо. – Слышишь, как скрипит земля?

Кесса прислушалась. За вздохами и шорохами готовящихся ко сну ихуланов, за хрустом веток в челюстях анкехьо был слышен едва заметный скрип.

- Они пробиваются из земли, - усмехнулся Делгин. – Деревья Быстрого Леса так быстро растут, что кора лопается на стволах. Говорят, если там уснуть, не заметишь, как ветви прорастут сквозь тебя!

- Так у нас говорили о Высокой Траве – когда она прорастает весной! – хихикнула Кесса, вспомнив далёкий Фейр. – Но говорили ещё, что это выдумка.

- Я сам видел, как растут ветки в Быстром Лесу, - надулся Оборотень. – Мерял их пальцами. Про траву не знаю, но про Быстрый Лес – правда.

Он заворчал на ихулана, пробующего на вкус верёвку, и снова посмотрел на Кессу.

- Деревья-то деревьями, - проворчал он, насупившись, - но ты не на них пришла глазеть. У нас тут тихо, и давно. Никакой работы для изыскателей. Зачем ты пришла? Может, из-за Волны? Ты хочешь предупредить нас?

Кесса замотала головой.

- Я не знаю ничего о Волне, поглоти её Бездна, - быстро ответила она. – Я иду… Тут есть один скверный маг, он уже причинил много зла хескам. Теперь он идёт к Хоугету. Делгин, предупреди своих собратьев, что Саркес, знорк-Некромант, превратился в нетопыря и летит к ним! Если его снова упустят, он тут наделает дел…

- Э-эррх! Некромант? – Оборотень сверкнул глазами. – Наши Ониэфьены только посмеются над ним. Они не боятся ходячих костей! Кого он тут хочет напугать?!

- Он не пугает, - нахмурилась Кесса. – Он ломает, гноит и убивает. Если он прикажет вашей нежити напасть на вас… а вы и знать не будете…

- А-а! Да, Квайет не больно-то умны, - почесал за ухом Делгин. – Это будет скверно. Тебе надо поговорить со старшим! Утром он за мной вернётся, и я вас сведу. Вот он удивится!

- Пусть удивляется, лишь бы послал гонца в Хоугет, - махнула рукой Кесса. – Мне никак не догнать этого мага!

Она посмотрела на рукав куртки и расправила смятую бахрому, потом бросила взгляд на сапоги и многократно зашитые штанины и покачала головой. «Немудрено, что меня никто не слушает,» - подумала она, собирая в ладонь сухие травинки и оттирая прилипшую к голенищам грязь. «И что все меня обнюхивают… Где бы найти купальный чан?»

За её спиной раздался тяжёлый вздох. Панцирный ящер решил дать лапам отдых и улёгся на брюхо, его глаза были закрыты, но из пасти всё ещё торчала недоеденная ветка, и челюсти медленно двигались.

- Анкехьо ест даже во сне, - усмехнулась Кесса. – Он не съел бы только… Делгин! А череп над входом… что это за зверь? Дракон? Анкехьо так испугался его…

- Эрр! Откуда тут драконы? Это кости тзульга, - Оборотень оскалил клыки в усмешке. – Были такие ящеры. Сейчас – нет. Но их помнят. И анкехьо, и ихуланы, и даже харайги. Все боятся даже их костей. Я повесил бы такой зуб на ремешок – но мало чести, если не я убил тзульга!

- Тзульг, - повторила Кесса, подходя к двери и разглядывая выбеленную челюсть. – Хорошо, что их сейчас нет! Это у них были когти в два локтя длиной?

- Эррр-хе! – Делгин коротко хохотнул и заворочался, устраиваясь на зыбком ложе. – Не у них. Я слышал и о таких зверях. Они живут внизу, в моховых лесах. Тут им холодно. Да тут и нам бывает холодно, особенно зимой! Раньше, говорят родичи, мы отходили на берега Огнистой, но сейчас туда нельзя. А там было кого съесть…

Он задумался, мечтательно сглатывая слюну и облизывая клыки. Кессе в иное время стало бы не по себе, но услышанное встревожило её куда больше, чем один небольшой Оборотень.

- Делгин! Значит, когтистые чудища из легенды о Кирке Проныре… они существуют взаправду?!

- Эрр! Ты знаешь эту легенду?! – хеск мигом забыл о еде и навалился на хлипкую стену. – Там всё – правда! Это же история о Чёрном Речнике – разве он стал бы врать?!

- Никогда, - покачала головой Кесса. – У них хватало настоящих деяний, и лишнего они не присочиняли.

«То тзульги, то чудища с когтями…» - призрак огромной и очень злой харайги снова предстал перед Кессой, как живой. «Интересно, отгонит ли их колдовская печать?»

- А ты знаешь эту историю до конца? – осторожно спросила странница. – Я слышала только начало, и там, где Кирк остался в подвале с чудищами, рассказ закончился. Ты расскажешь, что было там дальше?

- Эррх! Это хорошая история, - закивал Делгин. – На чём закончился рассказ?

- На том, как чудовища растерзали товега, - тихо ответила Кесса, прижимаясь к стене и дрожа от волнения. – Что было потом?

«Если я пойду туда, где побывал Кирк,» - думала она, зажмурившись, - «если я увижу таких тварей… мне надо знать, что с ними делать!»

- Ага, они съели всё – и кости, и шкуру, - кивнул Оборотень. – Их лапы и морды были в засохшей крови. Они стали чиститься, лизать когти и тереть их о стены. И кровь у них осталась только на мордах – сами они не могли умыться. Тогда один подошёл к другому и стал вылизывать его – и нос, и челюсти, всё, что запачкалось.

Кесса растерянно мигнула.

- И другой не кинулся на него? Не ударил ни хвостом, ни когтями? – спросила она.

- Другой сидел смирно, а потом так же умыл первого, до последнего пятнышка крови, - Делгин досадливо сощурился – его не вовремя прервали. – Потом один толкнул другого носом, сам повернулся к висящей клетке. И они подошли и уставились на неё. Они были огромные, но достать её могли самыми концами когтей. Она высоко висела, Ильзур не хотел, чтобы Кирк умер слишком рано…

- А что делал Кирк? – Кесса надеялась, что у Речника найдётся хотя бы засапожный нож. «Длинное оружие нашла бы стража, а маленьким – ну что им сделаешь с такими громадинами?!» - с досадой вздохнула она.

- Он смотрел на всё, что они делают, и много думал, - Делгин оскалился в непонятной ухмылке. – Очень много и очень быстро. И когда они трогали клетку когтями, и ходили вокруг, и нюхали её, и переглядывались, и толкали друг друга носами. Они, верно, тоже думали в это время.

«Увидели еду – и сразу помирились,» - поморщилась Кесса. «Теперь они друг друга не сожрут! У них добыча есть… Не хотела бы я сидеть в той клетке!»

- У них не было ран на телах, - сказал, покосившись на неё, Оборотень. – Ни царапин, ни сорванной шкуры, ни сломанных костей. И Кирк всё это видел. А когда один зверь коснулся носом клетки и стал её нюхать, Кирк протянул руку и погладил его морду.

Кесса вздрогнула и отдёрнула пальцы от стены, представив, как на них смыкаются острые зубы харайги.

- Зачем?!

- Эрррх… Он был Чёрным Речником, - снисходительно пояснил Оборотень – но к чему было это пояснение, Кесса не поняла. За стеной послышался треск рвущейся верёвки, удар тела о пол и гневный вой. Сонные ихуланы повскакивали и затопотали по дощатому полу, пронзительно вопя. Делгин, потирая бока, поднялся и подобрал порванную верёвку.

- Тихо! – оскалился он на ихуланов и полез на кормушку, чтобы привязать гамак обратно.

- Делгин, ты не расшибся? – встревожилась Кесса. – Как тебе помочь?

- Всё путём, Чёрная Речница, - проворчал Оборотень, осторожно укладываясь на ложе. – Кажется, это плохой вечер для рассказов. Теперь я буду молчать и спать.