Семь дней Создателя

— Что-то хочешь попросить? — интересуется бабушка.

— Секрет.

Мама набирает на Настином телефоне мой номер и нажимает вызов:

— Иди, секретничай.

Ребёнок убегает с трубкой в сад. Даша неодобрительно качает головой.

— Алё, это Анастасия.

— Девочка, которая спряталась под малиновым кустом? — вступаю в игру.

— Ты всё видишь?

— Да я Всевидящий.

— Тебя зовут Гурикап?

— И ещё Создатель.

— Ты добрый?

— Только к послушным.

— А если я не буду слушаться, что ты сделаешь?

— Превращу тебя в лягушку.

— Тогда я пойду и разобью любимую мамину чашку.

Игра мне разонравилась.

— Не делай этого — мама огорчится.

— А я стану лягушкой?

— Зелёной с бородавками, и кушать станешь комаров.

— Потом принц поцелует меня — я сброшу зелёную кожу и стану принцессой.

— Если ты разобьёшь мамину голубую чашку, я превращу тебя в червяка, а червей принцы не целуют.

Настенька задумалась. Потом сказала:

— Значит, ты не добрый волшебник.

И отключила телефон….

Следующую ночь проспал и проснулся утром в бодром настроении, с принятым решением.

— Билли, рвём паутину — курс на Мичиган.

Эскулап-Сити — типичный моногород нового поколения с небольшой изюминой. Южная нижняя часть его пирамиды погружена в воды великого озера. Если гуляющие по галереям внешнего периметра северной стороны глазеют сквозь прозрачную стену на обитателей канадских лесов, то на противоположных видят рыб, рыбок и рыбёшек в естественной среде обитания.

Мне не до них — Костю надо вызволять из плена оптимизатора.

К моему прилёту персонал одной из клиник был оповещён и готов. Готова барокамера, которую после помещения туда известного оптимизатора, заполнил физиологический раствор. Подключили ток — процесс начался.

На мониторе пунктирной линией обозначены контуры человеческой фигуры. В углу экрана замелькали цифры, оповещающие процент заполнения оболочки. В стеклянном саркофаге автоклава этот процесс наблюдался визуально. К концу второго дня сформировался скелет. Потом внутренняя начинка, кожный покров, детали идентичности с оригиналом.

Чем больше вглядывался в создаваемое тело, тем меньше оно напоминало моего брата Костю. Оно напоминало….

На седьмой день процесса реставрации крышка "саркофага" откинулась, и на пол босыми ногами ступил…. Нет, это был не Костя — это был я в естестве своём, то есть без одежды.

Что за чертовщина?

— Здорово, брат, — Костя (Или не Костя — ведь и голос мой) как вылез из барокамеры, в чём мать родила, так и продефилировал ко мне.

— Здорово, брат, — он обнял и похлопал меня по спине.

Присутствующие сотрудники клиники дружно ударили в ладоши. Под их рукоплескания Костя (или всё-таки не Костя?) подрулил к руководителю клиники (между прочим, женщине) и её обнял, не стесняясь своей наготы:

— Здравствуй, мать моя вторая.

Потом обошёл зал и каждому пожал руку:

— Спасибо, друг.

Вернулся ко мне:

— Ты мне не рад, что ли, брат?

— Костя?

— А кто ж ещё?

— Что за маскарад?

— Всегда мечтал быть похожим на тебя, а тут случай подвернулся — как не воспользоваться. Да ты не рад, что ли?

— Как-то непривычно.

— Привыкнешь.

— Наверное, стоит одеться.

— Всенепременно.

Костя ушёл вслед за медицинской сестрой, а меня переполнили впечатления.

— Билли?

— Слушай, сам не понимаю — оптимизатор должен был вернуть сознание в тело, а при его материализации доминировало подспудное желание.

— Ты разве не заметил — на нём его нет.

— Да он ему и не нужен. Прибор ассимилировал в организм — теперь твой брат естественным образом обладает тем, что даёт оптимизатор. Это новый человек будущего Земли.

— Постой, но Костин браслет утратил свои функциональные способности — ты сам говорил, а я проверял.

— Вывод был неверным — из универсального прибор стал индивидуальным.

— Такое возможно?

— Не думал что, но оказалось.

— Скажи ещё, что оптимизаторы обладают собственным интеллектом и вот-вот начнут войну против людей.

— Утверждать не стану.

— Билли, перестань пугать.

— Ты сам нагнетаешь.

— Ладно, пойдём дальше. Как оптимизатор вдруг стал индивидуальным да ещё спас сознание носителя?

— В прибор были внесены некоторые схематичные поправки изменившие его функциональную суть.

— Кем внесены?

— Думаю, для поиска разгадки выбор весьма и весьма ограничен.

— Костиком? Но как?

— В критических ситуациях организм человека не единожды демонстрировал сверхъестественные способности, а тут — интеллект.

— Всё-таки подозреваю, что без участия самого оптимизатора не обошлось.

— Ты ищешь монету не там, где потерял.

— Билли, я ответственен перед человечеством за тебя, а ты за свои оптимизаторы.

— И что?

— А то. Что это они себе позволяют?

— Просто скажи, брату не рад.

И этот туда же. После тяжёлого вздоха (помогает иногда собраться с мыслями), очистил душу.

— Сам не знаю. Мне показалось, вместе с внешностью у него поменялся и характер.

— Эксперимент прошёл успешно — и это главное, а характер дело наживное….

Вечером сидели с Костей в отведённых мне в клинике апартаментах. На столе бутылка коньяка, фрукты, коробка сладостей, дольки лимона.

— Выпьем, брат.

Мы звякнули бокалами — я едва пригубил, Костя сделал большой глоток.

— Чувствую, не рад ты мне, совсем не рад, что спасся.

— Брось, с чего ты взял?

— Какой-то ты не такой как всегда.

— А ты такой как всегда?

— Смущает мой новый облик? Перестань напрягаться: всё на своих местах — я твой младший брат и должен быть похожим.

— Помнишь, как это получилось? — переменил неприятную тему.

— Смутно, смутно. Когда по обшивке забарабанило, и свист уходящего воздуха заложил уши, душа ушла в пятки — а оказалось, в оптимизатор. Вот какую штуку ты изобрёл, брат.

— Ни сном, ни духом…. Боюсь, что это импровизация самого прибора.

— Счастливая импровизация — стоит вникнуть и понять.

— Всенепременно.

— Меня подтянешь к теме, брат?

— Ну, а как же без тебя — первый удачный эксперимент.

— За сотрудничество!

Мы сдвинули бокалы.

Билли мне наедине:

— С чего начнём, руководитель проекта?

— Думаю, тебя учить — дело портить.

— Верно, думаешь, а как же Костя?

— Стоит брата просветить в теме, тем более, что, по сути, он — её автор.

— Было б сказано.

На следующий день Билли крутил на мониторе результаты сканирования Костиного оптимизатора — того самого, что стал индивидуальным, спасая моего брата.

— Смотри, смотри, — указывал я на различия с принципиальной схемой универсального прибора. — Вот эти изменения ты внёс телекинезом.

— Уже в бессознательном состоянии, — соглашался брат.

— А ведь верно, — поддакнул Билли. — Самое разумное объяснение происшедшему чуду.

Виртуальный гений не тратил времени даром, пока мы с Любой бродили козьими тропами Скалистых гор в поисках зелёных гуманоидов и следов Анастасии. Над принципиальной схемой нового прибора Билли начал трудиться сразу же, как я достал оптимизатор со дна океанской впадины, а он отсканировал его в анализаторе. Теперь на компьютере в клинике Эскулап-Сити, где врачи наблюдали Костика, разыграл с нами фарс первооткрывателей.

Мы будто что-то там подправили, чуток переиначили, и вот….

— Ай да, Лёшка, ай да сукин сын, — пустился Костя в пляс, хлопая себя по ляжкам, когда на мониторе высветилась принципиальная схема нового прибора в окончательном варианте.

— Причём здесь я? — зная подноготную процесса, не склонен был к бурным проявлениям восторга. — Своих заслуг не умоляй.

Костя устремил к потолку указательный палец:

— Мы назовём его "Аликон" — Алексей и Константин.

— Мы назовём его контактор, — процитировал я Билли.